Пепельница (пьеса) - Игорь Николаевич Крончуков
Да в тридцать шестую зайдемте.
(уходят, заходят двое)
Прокурор: Пройдемте, вон туда.
У меня дел то выше крыши.
Так-так, интересно. М, да.
Говорите только тише
Байдин: У нас тут сюрпризы – задатки.
Прокурор: Что вы, что вы. В слух не говорят про взятки.
Байдин: Извиняемся, извиняемся.
(показывает содержимое конверта)
Прокурор: Да это что, издеваетесь вы?
Да за такие тыщи!
Байдин: Тише, говорите тише.
Прокурор: Да что б я за такую сумму
Слово вставил в думу?
Да уж, сеньор, браво.
Байдин: Что значит мало?
Я чуть позже больше бы мог,
Хотел бы взять у вас я в долг.
Прокурор: Взятку? В долг взятку?
Байдин: Я не знаю такую загадку,
Не приходилось прибегать, ни разу.
Прокурор: Ну, так бы и сказал сразу,
Подарочки мне принимать не в укор,
Но не забывайте, у меня власть. Я прокурор.
Байдин: Конечно, конечно. Все честно.
Прокурор: А что за тип-то? Стало мне интересно.
Байдин: Наверняка, будет неприятен мой ответ.
Что ни на есть, это ваш сосед.
Стафонов фамилия, стало быть.
Прокурор: Что Стафонова, закрыть?
Да вы что, с ума сошли?
С такими предложениями пришли,
Чтобы я по подозрению за воровство?
Да я знаю с детства его.
Байдин: Понимаете ли, эта шпана
Может навредить нашим делам.
Пусть на денька эдак два,
А лучше неделя нам нужна.
Прокурор: Закрой я на неделю Стафона?
Тишина заговорит словно.
Наши отцы были друзьями,
С детства игрались, мячики мяли.
Байдин: Я, конечно, все это понимаю.
Прокурор: Ходили на рыбалки, охоты.
Байдин: Ну, это я так полагаю.
Прокурор: Искали себе приключений заботы,
Вместе веселились, в горе и печали
Сочиняли новые морали.
Ну да, и рядом стояли, пусть и не стойка.
Так денег-то, говорите, сколько?
Байдин: Плюсом к этим деньгам можем и натурой.
Птичка напела, не сдерете три шкуры.
Прокурор: Скажут некоторые сдуру
Байдин: Оптом платья из пурпура.
Прокурор: Платья говоришь?
Байдин: Дорогих, но три штуки всего лишь.
Прокурор: О! Для моей жены возьму,
Клавку с Зойкой отблагодарю.
Байдин: И Нинку, и Екатеринку,
И Наташку, и Зинку.
Прокурор: Что-то еще имеется? Ничего?
Дай подумать. Хорошо.
Ладно, сойдет. Я согласен.
Он вам больше не опасен.
Сегодня же найдем управу,
Заключенную расправу.
Байдин: А как он окажется на свободе,
Нас уж и не отыщут в народе.
Дальше нам надо в путь.
Прокурор: Ну, это ваше дело. Не суть.
Байдин: Угощайтесь, не хотите?
Прокурор: Ирисок велите?
Ну, давайте посидим, посидим,
Ирисок хоть поедим.
Байдин: Ну ладно, пойду, пожалуй, я.
Ждут меня мои дела.
(уходит)
Прокурор: Вот делать мне больше нечего, как сидеть,
В зубах ириски ковырять, да в окошечко смотреть.
Пойду, пожалуй, тут и я.
Похмелье мучает меня.
(уходит, входят двое)
Председатель: Работы, говоришь, надо?
Переодевшийся бомж: Рад бы сударь, рад бы.
Председатель: А как вас-то звать?
Переодевшийся бомж: Лаврентий Иванович Пьянко.
Председатель: И как вас тут понять?
Есть одно но!
Не вы, ли, господин, пьяный валялся
У подворотни, к земле прижимался.
А тут где-то достали костюм,
По имени и отчеству назвались. Где взять столько дум,
Не пререкаете ли вы меня ко лжи?
Переодевшийся бомж: Перепутали, быть может, вы?
Я только нынче из Москвы.
Отдохнуть хотелось мне бы.
Председатель: Простите, простите меня.
Видал, походу, близнеца.
Очень, ну очень похож.
Бывает и такое всё ж.
Так чем руководствуетесь вы?
Переодевшийся бомж: Любил я работы, и руки золоты.
Председатель: Забор подремонтировать надо.
Переодевшийся бомж: Я готов. Ладно.
Мне б кусочек хлеба да воду,
А то чего-то я голодный.
Председатель: Да, конечно, есть-то хочется.
Переодевшийся бомж: А то деньги-то кончилися.
Верней, попал под чуждые морали,
И меня тут обокрали.
Председатель: Ну, что ж, чем можем,
Тем господину и поможем.
Сегодня только забор,
А на завтра другой разговор.
Переодевшийся бомж: Ничего, я не тороплюсь.
Председатель: Да я вами только дивлюсь.
Ну что, пройдемте, в кладовую.
Инструментарий вам дам,
Что надо – все растолкую.
А то не разберетесь там.
Переодевшийся бомж: Да учил многому меня отец.
(Председатель шел позади, повернувшись, добавил, уходя)
Председатель: Москвич, ну, ну. Суперлжец.
(уходят, на встречу попадаются двое пристально смотрят на уходящих)
Клава: Надо же, не знала.
Зоя: Что, что? Что ты сказала?
Клава: Не знала, говорю, как все вращается.
Зоя: Что так люди быстро, как вон этот, поднимаются?
(указывает на ушедших)
Всякое, конечно, в жизни бывает.
Жизнь с лихвой обратно возвращает.
Клава: Чего? Да я тебе скажи нисколь.
Зоя: Ты, Клав, постой.
Клава: Убеждение? Лишение рассудка.
Не тебе говорить. Работа на сутки.
Зоя: Человек добро взамен получает,
Так как добро он творит.
А кто, к примеру, по воровству не скучает,
То вот сейчас и сидит.
Клава: Ловкие речи. А вспомни ты,
Глаза не раскрыты, словно,
Забудешь мгновенно речи
Нашего вора в законе.
Умер не от пули, нет.
Свою смерть принял человек.
Зоя: Так ведь он раскаялся
О своих прошлых грехах.
Клава: А до этого нисколь не маялся.
Вся жизнь как на небесах.
Зоя: Не знаю, все всегда вертается,
И так часто получается.
Ну да, небольшие сомнения,
Что-то вроде исключения.
Клава: Вот дурра, небось, веришь в кого?
В добро аль в зло.
Зоя: Дура… Сама ты дура.
Нельзя смеяться над этим. Грех.
Клава: Был бы стул. Свалилась б со стула.
Твоя работа. Аль добро? Добро для утех?
Зоя: Есть в этом и плюсы.
Мужчин не только уважать,
Уберем личные конфузы,
Ведь их надо и обольщать,
Не сыскав и пару муз.
Клава: Пойдем, конфуз.
(уходят, заходит кто-то)
Она: Что мне делать? Что же делать?
И как мне его теперь ждать?
На том разве мое дело,
Сидеть и слезы проливать.
Прошел час, может, два,
Может вечность прошла.
Он моя вечность. Именно он.
Когда рядом с ним, вижу другой сон.
Сны, печали и боли разлуки,
От слез сыры мои руки.
Как бы тот чужой, мой муж, меня не увидел.
Мне больно, и еще нести на себе обиды.
Слабое тело в слабой душе,
Одно, что ли, осталось мне.
Я одна, нет рядом тебя.
Я одна, карает за слабость судьба.
Но за что? Ведь я не грешила,
Плохого людям не говорила.
И нет у меня сил дальше ждать,
Когда вновь он по имени меня будет звать.
И я полечу со скоростью света
Другого выбора нету? Нету.
А, вдруг, он не придет?
Кончится дыхания успех.
Тогда ангел на себе унесет,
И будет последний мой грех.
Грех вообще так говорить,
Как мне быть, как мне жить?
Открытое окно, откуда интерес?
Во мне появился лукавый бес.
Он шепчет, он созывает.
К последним шагам у окна привлекает.
Я буду сражаться. Я сильна.
Пусть больно, пусть беда.
Я курю. Говорят, так станет легче.
Этот миг жизни, не меньше.
А что я делать буду?
Мой разум в далекие Бермуды,
Атмосфера душу мнет.
Ой, кто-то идет.
(уходит, заходят двое)
Прокурор: Да уж, смешно
Председатель: А в чем дело, мсье, что?
Прокурор: Странно, где мой хохот,
Чего ж бомжи забор колотят,
Да еще в таком стильном пиджаке,
У меня такого нет. Хе-хе-хе.
Председатель: А в чем дело, какая грусть?
Бомж-то работает, то пусть
Хоть не прохлаждается.
Не пьян, у того же забора не валяется.
Прокурор: Как не учи собаку говорить,
Она лаять будет.
Как в собачьем сердце выглядит,
Булгаков темы рубит.
Председатель: Собака есть собака, а человек…
Прокурор: Да знамо, каков твой ответ,
Но такого человека ни в судьи,
Ни в мэры, ни другим буди.
Слышь, как он стучит.
В этом и заключается его быт.
Председатель: Где-то люди и теряются,
Но, а где-то ведь и меняются.
Прокурор: Меняет, да не настолько,
Что б пьяным валялся, а тут встал стойко.
Председатель: Великое лекарство – время,
Как меняло человека чужое племя.
Прокурор: Ох, поговорили, ну мы молодца
Не было б разговора конца.
Ай, нет дела в прокуратуре,
Как волк в овечьей шкуре.
Делать, порой, нужно не то, что надо,
А
