Григорий Горин - Феномены

ПРОХОРОВ. Это мы знаем.

ЛАРИЧЕВ (резко). Не перебивать!.. Одним словом, великолепная женщина и мать. У нас дочка. Девять лет. Учится в музыкальной школе. М-да! Нет. Опять не то! Не то!

КЛЯГИН. Товарищ, а вы попробуйте про «то» говорить!

ПРОХОРОВ (Клягину). Не сбивай!.. (Ларичеву) Вы не волнуйтесь! У меня тоже так бывает. Когда волнуюсь. Особенно на собрании. Хочу что-то сказать и все понимаю, что хочу сказать, и уже все понимают, что я хочу сказать, а я все не говорю…

ЛАРИЧЕВ (раздраженно). Товарищи, не отвлекайтесь! У нас мало времени. На чем я остановился?

КЛЯГИН. Жена ваша – в музыкальной школе девять лет, дочка – достойная женщина.

ЛАРИЧЕВ. Нет… Нет… Нет… Это жена – достойная женщина! И не просто достойная, а чудный, отзывчивый человек. И настоящий физиолог. Перспективный ученый… Была.

ПРОХОРОВ. Как это «была»?

ЛАРИЧЕВ. Была, пока не увлеклась вами. Я не имею в виду вас конкретно, я говорю о вас как о явлении. Началось это пять лет назад.

КЛЯГИН. Это когда вы стометровку бегали?

ЛАРИЧЕВ. Да отстаньте вы со стометровкой!!! Увлеклась она, стало быть, вами, феноменами, уникумами, «самородками из народа», так сказать, и стала вас разыскивать по всей стране… М-да! А уж чего-чего, а этого-то добра у нас оказалось предостаточно. И всех Лена тащила в Москву, иногда за свой счет. А иногда не просто в Москву, а прямо к нам домой. Господи боже мой, кого у нас только не было! Страшно вспомнить! Ясновидец один жил. Из-под Воркуты. Утверждал, что прекрасно видит будущее и может его предсказывать. И предсказывал будущее! В общих чертах, конечно, но зато категорично. Знаете, эдак в стиле поэта: через четыре года здесь будет город-сад! Все! Хочешь – верь, хочешь – нет. Леночка с ним полгода носилась, таскала по разным комиссиям, даже познакомила с кем-то из Госплана. Он и там напрогнозировал. Наверное, до сих пор убытки списать не могут!.. М-да!.. Ну, еще у нас женщина одна целый месяц на квартире прожила! Эта – читала пальцами. Писать, дура, не умела, но читать – пожалуйста!.. Особенно редкие книги. Несколько книг так и зачитала пальцами, не могу найти! М-да… Потом еще один тип жил, из Иркутска. Этот все фотопленку мыслью засвечивал. Хлебом не корми, дай только ему пленку засветить. Ну, он, слава богу, недолго голову морочил, его фотографы поймали, морду набили за испорченные пленки, он и смотал. Зато уж исцелитель нам всем крови попил. Это был фрукт!.. Филиппинец! По фамилии ЗУЙКОВ. Брался лечить все, любую болезнь. Кожу, внутренности руками раздвигал. Без анестезии. С этим целый год носились. Профессоров одурачивал! Я, идиот, и то доверился… У меня в коленном суставе мениск повредился, он говорит: давайте, я вам, Олег Николаевич, сустав раздвину… И ведь раздвинул, сволочь! Реанимация приезжала! В ЦИТО два месяца задвинуть не могли…

ПРОХОРОВ (угрюмо). Вы для чего нам это рассказываете?

ЛАРИЧЕВ. А вы не понимаете, да?

ПРОХОРОВ. Вы подозреваете, что и мы?..

ЛАРИЧЕВ (вскочив). Подозреваю?! Я – человек с высшим образованием, закончивший два университета, один из которых – марксизма, и я подозреваю?! Товарищи, дорогие мои, совесть надо иметь! Я не подозревать сюда приехал, просить: уезжайте, милые! Я проезд оплачу в оба конца, только уезжайте. Не губите доверчивое существо! Ее же из двух институтов уволили, теперь из журнала выгонят. Дома ни копейки, дочь заброшена. У Леночки сердце слабое, стенокардия. Я сам неврастеником сделался. А ведь каким был? Где фотография? (Роется в карманах.) Нет фотографии! Но все равно… Уезжайте, товарищи, умоляю! Иначе я не выдержу!

ПРОХОРОВ. Да подождите. Нельзя же так. Ну, бывают жулики. Бывают. Нас-то зачем обижать? Некрасиво это, всех – под одну метлу.

КЛЯГИН. Я лично за себя – ручаюсь!

ПРОХОРОВ. А я? (Клягину.) Ну ты же видел.

КЛЯГИН. Да, Мишка предметы двигает. Я – свидетель.

ЛАРИЧЕВ (устало). Чем двигает? Чем?

ПРОХОРОВ. Не знаю. Думаю… ну… силой психики.

ЛАРИЧЕВ. Чем?

КЛЯГИН. Психикой!

ЛАРИЧЕВ. А вы бы, голубчики, книжку почитали. Книжка есть такая – «Физика» называется. Вы бы ее прочли на досуге. Вы бы интеллигентным человеком стали и ничего бы «психикой» больше не двигали, а поняли, что сие – невозможно!!!

ПРОХОРОВ (обиженно). Я правду говорю. Ну, честное слово…

КЛЯГИН. А ну, покажи ему, Миш! Продемонстрируй!

ПРОХОРОВ. Устал я.

ПРОХОРОВ впивается взглядом в бутылку. ЛАРИЧЕВ в отчаянии закрывает лицо руками.

ЛАРИЧЕВ. Умоляю, не надо фокусов! Я все это сто раз видел. Я все это знаю.

ПРОХОРОВ напрягся. Бутылка двинулась с места. КЛЯГИН трясет за плечо ЛАРИЧЕВА.

КЛЯГИН (Ларичеву). Да вы смотрите! Человеку же тяжело. (Прохорову.) Давай со старта, Миша, он не смотрел. (Ставит бутылку.)

ПРОХОРОВ напрягается. Бутылка движется к ЛАРИЧЕВУ, тот отмахивается. Пытается убрать бутылку.

ЛАРИЧЕВ (решительно). Я же сказал. Не надо фокусов!

ПРОХОРОВ (хрипит). У, зараза!.. Убери! Убери руку!

ЛАРИЧЕВ (сдерживая бутылку). Не надо. Не надо фокусов. Я все понял!

КЛЯГИН. Что понял?

ЛАРИЧЕВ. Все! Стол с наклоном, бутылка из специального стекла..

КЛЯГИН. Проверь! Пол – ровный. Бутылка – обычная, за четыре двенадцать…

ПРОХОРОВ (стонет). Убери руку!..

ЛАРИЧЕВ. Не надо фокусов! Прошу!!!

ПРОХОРОВ неожиданно закатывает глаза, валится на пол без сознания. КЛЯГИН бросается к ПРОХОРОВУ.

КЛЯГИН. Миша! Дорогой! Очнись!

ЛАРИЧЕВ (испуганно). Что с ним?

Стук в дверь, женский голос: «К вам можно ?»

ЛАРИЧЕВ (испуганно). Товарищи, это она. Это Лена! Ради бога, обо мне – ни слова. (Мечется по комнате.) Она мне не простит! Умоляю! (Скрывается в спальной комнате.) КЛЯГИН. Миша! Друг! Очнись! Миша!.. Мишаня!..

КЛЯГИН открывает дверь. Входит ЛАРИЧЕВА ЕЛЕНА ПЕТРОВНА – миловидная женщина лет тридцати, – испуганно бросается к ПРОХОРОВУ.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Что случилось?

ПРОХОРОВ (приходит в себя). Сейчас! Сейчас пройдет!..

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (Клягину). Дайте воды!

КЛЯГИН (схватил пустой графин). Как назло, все вылил.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Зачем?

КЛЯГИН. Чтоб полегче был. Он ведь хотел сперва графин толкнуть, а потом решил – бутылку. Ну, она его и свалила.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Какая бутылка? Кто разрешил? Для чего? Уберите немедленно! Чтоб я этого никогда не видела!

ПРОХОРОВ (трясет головой). Сейчас… Все. Уже лучше. Извините нас, Елена Петровна.

КЛЯГИН (Ларичевой). Вы не подумайте. Мы ни-ни, ни грамма. Культурно сидели, разговаривали. Потом решили потренироваться. Вроде разминки перед соревнованием.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Разминка?! Да что ж вы, Клягин, себе позволяете?

КЛЯГИН. Я-то при чем? Он упал, а Клягин – виноват.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Вы тоже хороши! Мне на вас буфетчица сейчас жаловалась… Вы зачем ее терроризируете?

Клягин (повышая голос). А зачем она вишню под прилавком держит?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (кричит). Какую вишню?!

КЛЯГИН. В шоколаде!..

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА (в отчаянии). Товарищи!.. Что происходит? Завтра показ! Соберутся серьезные ученые, журналисты… Вы это понимаете?

КЛЯГИН. Понимаем.

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Нет, не понимаете, если вглядываетесь под прилавок!.. На что вы себя тратите?.. На что размениваетесь?.. (Резко.) Сядьте, Клягин! Сядьте и послушайте! Товарищи, дорогие мои! Мы пытаемся открыть одну из самых главных тайн науки – возможности человеческого мозга! Космос, ядро атома – все это гораздо проще и понятнее, чем то удивительное сооружение природы, которое мы с вами носим на плечах. Три миллиарда лет эволюции живой материи – вот что такое наш мозг, наш разум! Он проник в бесконечность Вселенной, теперь он хочет пойти еще дальше – понять сам себя. И с этой точки зрения вы, да, да, вы – Прохоров, Клягин, Иванов – явление уникальное, неповторимое! В вашем мозгу таятся такие поразительные возможности, изучить которые мы должны, просто обязаны!

КЛЯГИН. Выходит, мы – вроде кроликов?

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА. Да нет! Вы – люди! В высшем значении этого слова! Это я и пытаюсь вам объяснить. В каждом из вас заложена феноменальная способность, которая, я в этом уверена, есть в любом человеке! Просто не каждый способен ее в себе распознать! Может быть, человечество сейчас стоит на пороге какой-то новой, удивительной жизни?.. Открыв тайны своего сознания, мы сможем беспрепятственно обмениваться мыслями и идеями, исчезнут преграды, человек научится волей, одним движением мысли перестраивать мир вокруг себя! Вот же о чем разговор, дорогие мои!.. Вот для чего стоит жить. А вы?.. А вы?.. Черт знает на что себя тратите… Бутылка водки… «Вишня в шоколаде»… Как не стыдно… (Неожиданно всхлипнула.) Как вам не стыдно!