Недиалог - Надя Алексеева
– Вот если вынести кружку с чаем у вас, в Москве, она за сколько замерзнет!?
– У нас за минуту в лед!
– Да не!
– Да да!
Мальчик. То есть нужны березы для весны?
Мать (заглядывает в план урока и читает). Встреча Масленицы. Так вот, Масленица – это неделя перед Великим постом, на которой в нашей стране готовились ко встрече весны. Жгли чучело зимы, катались на тройках, пекли блины, пели и плясали.
Хор.
– У нас тут попробуй зажги…
– Сразу пожарка явится.
– Да само погаснет!
Мальчик (записывая). Костер, блины, пели и плясали. А тут когда она, Масленица?
Мать. Как везде. В конце февраля, начале марта.
Хор. Ну и когда мы пойдем жечь чучело?
В Мальчика летит выдранный из чьей-то тетрадки скомканный лист.
Мать (не обращая внимания, бубнит). В картине «Грачи прилетели» не весна, а ее предчувствие. Голубоватое небо, проталины, гнезда, отсвет на стволах и храме, а самого солнца нам еще не видно.
Мальчик (Хору). А когда у вас тут снег растает?
Хор. Шухер, медведь!
Вскакивают, облепляют окна, гдекают.
Мальчик. Вон там, мимо магазина, у мусорной кучи идет?
Хор.
– Ты че! Это завуч. Она в белом всегда.
– А собаки чего молчат?
– Спят, наверное! Тебе самому больно хочется шевелиться?
– А когда завезут мандарины?
– Тебе-то что? Твоя мамка их не купит, цены конские.
– Ну, может, что-то не конское подгонят из Норильска.
– А мы туда скоро переедем!
– В Норильск? Везет. Там торговый центр есть.
Мальчик (в окно). Сколько звезд на небе, и ни одного грача.
Мать (не обращая внимания, говорит сама с собой). Саврасов написал дуб и говорит Левитану: «Что, Малыш, шумит ли моя дубрава?» А Левитан ему: «Шумит».
Хор.
– А чем дуб отличается от березы?
– Не надо нам картинки показывать, на природоведении задолбали.
– Вы объясните лучше!
– Да, проговорите изо рта в уши!
– Реально, типа, какая разница?
Мальчик. На березах сережки, на дубах желуди.
Мать. Наш остров Диксон – часть огромной страны, самый северный населенный пункт России. У нас климатическая весна наступает позже. Но это не значит, что нам чужды традиции Масленицы. На картине «Грачи»…
Хор.
– А давайте пойдем на остров с фонариками? Там призрак полярника видели.
– Народ, могу фонарик продать. Хороший! Китайский!
Мальчик. Чего?
Хор.
– Ты че!
– Остров Диксон, раньше на нем жили, потом в поселок Диксон перебрались.
– Толку-то!
– Да он про полярника спрашивает! Полярник живет на «Святой Анне».
– Хорош! Никто там не живет! Сто лет прошло!
Мать. Запишите хоть название поселка Саврасова – Молвитино, теперь Сусанино. Как вы сочинение писать будете…
Хор. А чего переименовали, поселок-то?
Мальчик. Значит, кому-то выгодно.
Хор.
– Нормально так.
– А мы в честь Диксона живем и ничё.
– Шведского купца!
– Да хоть песца.
Мать. Ну что мне, за завучем, что ли, сходить?
Хор.
– Да хоть за директором!
– Завуч в магазине.
– Все мандарины скупила теперь.
Мать. Сочинение завтра сдавать, а вы… Вот кто такой Саврасов?
Мальчик. А если грачи прилетят в Диксон, снег растает? Проталины будут? Весна же?
Хор.
– Ага, березы вырастут!
– Прямо с гнездами сразу!
– Может, ананасов тебе?
– В магазине есть, по тыще рублей штука. Так и сморщатся, не продаст Аглая Семенна ни одного. На спор!
– (Oчень пафосно.) Самый северный магазин Евразии!
– Ананасы в шампанском!
– Ананасы в масле!
– Масленица с ананасом.
– Сжигание чучела ананаса!
Мать (смотрит на Мальчика). Если грачи сюда прилетят, мы…
Мальчик. Уедем? Вернемся, да? К папе, да?
Хор.
– Снова будет онлайн-обучение!
– Ура, можно дома сидеть, лыжные штаны не натягивать.
– Заморыш домой уедет.
– Это кто?
– Новенький.
Мальчик вскакивает, сует тетрадку под мышку и выходит из класса.
2.
«Вышел весь керосин, и для освещения уже давно стали пользоваться жестяными баночками, в которых в тюленьем или медвежьем жиру горели светильни. Это „коптилки“. От них очень мало свету, во всяком случае меньше, чем копоти. Зимой, когда температура в помещении колеблется от –2 °R ночью до +4 °R днем, когда воздух в помещении сырой, промозглый с вечно носящеюся в нем копотью, эти „коптилки“ не в силах разогнать целыми месяцами царящего мрака. Они дают только небольшой круг света на стол, а за этим кругом тот же мрак».
3.
Учительская с растянутым над столом плакатом «Самая северная школа Евразии». За окном на заброшенном здании написано «Таймыр за мир!». Единственную лампочку на фасаде раскачивает ветер, и кажется, что написано «Таймыр замер». Мать стоит у окна и трет глаза. А снаружи, помигивая звездами, ждет от нее чего-то полярная ночь. Входит Директор с кружкой чая, ставит на стол. Утирает рот салфеткой, и все равно губы блестят.
Директор (говорит без интонации). А, это вы, моя дорогая. Ну, освоились.
Мать. Нет.
Директор. Славно, славно, я же говорил, все будет хорошо. У нас вам будет хорошо – самый интеллигентный поселок страны.
Мать. Был, в восьмидесятые…
Директор. А теперь у нас живут дети и внуки той интеллигенции. И нам с вами довелось их образовывать. Вы же чувствуете, какая атмосфера на уроках?
Мать. Пофигистическая.
Директор. У нас бы сказали: вдумчивая. Вот видите, моя дорогая, что значит наследственность. Откуда вы родом.
Мать. Из Москвы. Можно я еще верхний свет включу?
Директор. Конечно, можно, только вот школа, как все учреждения, находится в весьма бедственном положении, которое, увы, не поправить, щедрыми вспомоществованиями диксоновцев.
Мать. Дети не знают, что такое береза.
Директор. Ну, моя дорогая, а зачем им береза. У нас нет деревьев. А блинчиков мы им напечем, конечно, согласуем только… (Подходит к окну, смотрит на надпись про Таймыр.) А что! Будет «Самая северная Масленица в стране». Про нас напишут!
Мать. Удачи. Когда зарплата?
Директор. Что?
Мать. Ой, простите: когда самая северная зарплата с надбавкой?
Директор подходит к ней, смотрит в глаза, поправляет на ее шее шарф так, будто хочет забрать его себе. Мать отступает.
Директор. А знаете что. Вам бы заняться внеклассной работой. К примеру, статью про нас написать. Безынициативность я вряд ли могу вознаградить… Ученики говорят, вы им «не продали» Саврасова.
Мать. С какой стати! Это признанный шедевр и я не галерист.
Директор. Славно, славно. Так значит, договорились. Не забудьте в статье упомянуть, что Масленицу у нас встречают и самый северный храм, и самый северный аэропорт, и самое северное здание в сталинском ампире.
Мать. Где я должна упомянуть?
Директор. Думаете, не надо…
Мать. Не надо статью эту вашу писать, никому она не нужна, какой смысл петь «Во
