Станислав Белковский - Покаяние
ТОЛЬ. Допустим.
ГОЦЛИБЕРДАН. Машка ни за что не согласится пожертвовать этими деньгами.
ТОЛЬ. Ты уверен, что это главное?
ГОЦЛИБЕРДАН. Уверен. Все женщины материальны, только с разным коэффициентом.
ТОЛЬ. Придумай себе задачу сам. Утверди её у меня. И начинай действовать.
ГОЦЛИБЕРДАН. Так точно, герр гаумптштурфюрер.
Гром.
ТОЛЬ. Узнай, доехал ли Игорь. Пьяный он или трезвый. Может, прямо сейчас и поедем к нему.
ГОЦЛИБЕРДАН. Поверь своему старому цепному псу, властелин вечной жизни. Не надо сейчас никуда ехать.
ТОЛЬ. Почему не надо?
ГОЦЛИБЕРДАН. Мистер гений сейчас в эйфории. Америка вывела его из анабиоза, тут ты оказался прав. Вывела, правда, не в ту сторону. Он нынче по-прежнему жаждет всеобщего внимания. Что все прибегут к нему спрашивать: что да как, да почему, да как же так. А вот не хуй спрашивать! Не хуй бегать к нему! Надо забыть его. Полностью. Недельки хотя бы на две. Ну, ездил какой-то бывший чиновник в Америку. Ну, напиздел там всякой хуйни. Что, мало у нас бывших чиновников? Что, они пиздят мало хуйни? У нас если б не бывшие – вообще сплошная тишина бы случилось. Как на бамбуковом поле под Наро-Фоминском. Это там, в Америке, он кому-то интересен. А у нас он – просто отставник. И всё.
ТОЛЬ. Возможно, ты прав. Ты думаешь, и не звонить ему?
ГОЦЛИБЕРДАН. И не звонить. Пусть почувствует себя в одиночестве. В полном. Как он хотел когда-то. Когда возвращался в кабинет со Съезда народных депутатов. Заказывал свой любимый коктейль – 15 капель валокордина на 100 грамм водки. И заваливался на кушетку в комнате отдыха. И несчастный Гоц, его помощник по особым поручениям, должен был долгие минуты сидеть у него над душой, чтобы привести в чувство. А Игоряша всё бормотал: хочу одиночества, хочу полного одиночества. А я ему: у тебя через 5 минут премьер-министр Бурятии, собирайся и выходи строиться, манная размазня!
ТОЛЬ. Да, ты точно прав. Не звонить. Не разговаривать с ним. Пусть поймёт, что американская поездка для страны не сыграла никакой роли. А мы оценили его поведение по достоинству. По заслугам, то есть. Конечно, попали на два двести, но он-то не знает, что за всё было заплачено. И что гонорары ему я платил из своего кармана. Сорок тысяч за выступление, не хрен собачий. Начиналось с по пятнадцати, а стало по сорок.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вот именно что не собачий. Тамерланыч всё жаловался, что Клинтон по двести получает.
ТОЛЬ. Клинтон с безумными попами не носится. И своих предать не пытается. Потому и будет получать по двести до конца жизни.
ГОЦЛИБЕРДАН. Слушай, я вот подумал, а зачем Клинтону конец жизни? Может, предложим ему услуги нашей Корпорации? Проживет еще лишних лет тридцать-сорок. И так всё время – по двести за выступление. Инфляция, правда. Ну, поднимет цены.
ТОЛЬ. Да, но что говорить в Кремле?
ГОЦЛИБЕРДАН. По-моему, всё очень просто. Мы понимаем, что критики наших реформ, а значит, известной переоценки ценностей избежать не удастся. Поэтому мы и запустили Берлагу – члена нашей команды, который уже давно не при власти, и точно при ней не будет, чтобы прозондировать общественное мнение. Пощупать почву, значит сказать. Мы же не догматики и не фанатики. Мы реальные люди, которые действуют в реальной меняющейся обстановке.
ТОЛЬ. То есть, это мы поручили Игорю ругать нас самих вместе взятых?
ГОЦЛИБЕРДАН. Мы. Больше некому.
ТОЛЬ. Да. Наверное, так я и скажу. Я сейчас не могу от него отмежеваться. Если они поймут, что Игорь уже не в команде…
ГОЦЛИБЕРДАН. Коммунисты и кагэбэшники поднимут голову так высоко, что опустить ее будет уже невозможно.
ТОЛЬ. Всё. Я поеду в Кремль. Не в Сумерки. В Кремль. Есть хороший повод. У младшей крысы президента сегодня именины. Что дарят крысам на именины, ты не знаешь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Недавно я видел прекрасные крысиные поводки. Из крокодиловой кожи в аистовом шелку. Дольче и Габбана. Модель нынешнего сезона. Уверен, президент будет счастлив выгулять младшую крысу. По Кремлю. На таком поводке.
ТОЛЬ. Ты в Москве это видел?
ГОЦЛИБЕРДАН. В Москве. На Кутузовском. Бутик «Ла вита етерна».
ТОЛЬ. Срочно пошли кого-нибудь. Чтоб купили два таких поводка.
ГОЦЛИБЕРДАН. Зачем два?
ТОЛЬ. Один и нам самим не помешает. Поторопись, Гоц. Время уходит.
ГОЦЛИБЕРДАН. Оно не сможет уйти, не отметив пропуск в твоей приёмной, повелитель. Есть еще один важный вопрос. Маленький, но важный.
ТОЛЬ. Какой? В Кремле меня до бесконечности ждать не будут.
ГОЦЛИБЕРДАН. Мы ведь не хотим, чтобы здесь у нас перепечатали всю ту хуйню из «ВашПостов» и «Лос-Анджелес Таймс».
ТОЛЬ. Не хотим. Очень не хотим.
ГОЦЛИБЕРДАН. Миллион триста восемьдесят тысяч долларов. Наличными. Без НДС. Желательно, завтра до полудня. Нигде ничего не выйдет, кроме «Из рук в руки» и «Вечерней Москвы». Там гарантий нет.
ТОЛЬ. Миллион двести. И ни центом больше. Завтра в полдень.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я смотрю, жадность присуща не только женщинам.
ТОЛЬ. Я никому не дам спиздить! Даже тебе, Гоц. Игорь в свое время взял меня в правительство, потому что знал: я никому не дам спиздить!
ГОЦЛИБЕРДАН. Вот ты и научился ругаться матом.
Гаснут.
XVIII
Мария, Гоцлибердан.
ГОЦЛИБЕРДАН. Машка-Машка.
МАРИЯ. Да, Гоцик. Собирается в Нерюнгри. Послезавтра.
ГОЦЛИБЕРДАН. Нерюнгри? Какая пошлость! Где он возьмет самолёт?
МАРИЯ. Летит обычным рейсом до Якутска. Там даже бизнес-класс есть. А потом – самолётом Як-40 до этих Нерюнгрей. Я не понимаю, почему этот Як-40 должен не упасть.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я помню этот як сороковой. Там такие, с позволения сказать, крэсла, что жопа Тамерланыча не поместится ни за что. Придется ему стоять на коленях в проходе. До самого приземления в Нерюнгрях.
МАРИЯ. Он в Америке похудел еще на пять килограмм.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вот ведь странный человек. На халявных фуршетах – и похудел. Ты точно знаешь, что он летит?
МАРИЯ. Я сама брала билеты.
ГОЦЛИБЕРДАН. А почему ты занимаешься билетами? У него есть секретарь. Приёмная.
МАРИЯ. Он говорит, вы его доверенную секретаршу убрали, а посадили какую-то новую, чтобы стучала.
ГОЦЛИБЕРДАН. Ну, аналитический отдел головного мозга он еще не совсем пропил. Стучала – значит стучала. А что он будет делать в этих Нерюнгрях? Вызывать дух мёртвого попа?
МАРИЯ. Уговорить их переехать в Москву.
ГОЦЛИБЕРДАН. Кого уговорить?
МАРИЯ. Родителей Сирина.
ГОЦЛИБЕРДАН. А куда переехать-то? Уж не к вам ли в Сумерки? Или отдаст им участок в Сербору, где так и не выйдет собачий приют?
МАРИЯ. Он покупает им квартиру.
ГОЦЛИБЕРДАН. Кому им?
МАРИЯ. Родителям и вдове. Там же вдова и двое детей. Тринадцать и десять лет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Какую квартиру? Что за бред?
МАРИЯ. Трехкомнатную. В новом доме. Монолитном. У Барской Заставы. Дом недорогой, но неплохой. Он мне так сказал.
ГОЦЛИБЕРДАН. Это уже какая-то запредельщина пошла. Почему он вообще этим занимается?
МАРИЯ. Говорит, отца Гавриила убили из-за него. Из-за Игоря убили.
Пауза.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вот уж хуйня, так хуйня. Сирина убили исламские экстремисты. За то, что он проповедовал среди гастарабайтеров. Это знают все. При чем здесь, скажи мне, Тамерланыч?
МАРИЯ. Он не верит в экстремистов.
ГОЦЛИБЕРДАН. А во что он верит.
МАРИЯ. Не знаю. Но говорит, что убили из-за него. Повторяет постоянно.
ГОЦЛИБЕРДАН. Попробуй узнать, во что он всё-таки верит.
МАРИЯ. Я постараюсь. Я всё хуже понимаю его, Гоц.
Вспышка.
Прошло слишком много лет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Еще немного, Машка. Еще немного потерпи.
Пауза.
А где сейчас живёт всё это поповское отродье?
МАРИЯ. Там, где и жили. В общежитии. Бывшего Станкина. Теперь – общежитие строительной компании «Вавилон».
ГОЦЛИБЕРДАН. Сирин жил в общежитии?!
МАРИЯ. Вместе с гастарбайтерами. Отсюда и пошла история с их крещением.
ГОЦЛИБЕРДАН. Да. Полковники ФСБ умеют конспирироваться. Я бы в таком общежитии и полдня не протянул. Потому я, наверное, и не полковник.
МАРИЯ. Игорь сказал, что вы его оклеветали.
ГОЦЛИБЕРДАН. Кого его? Игоря?
МАРИЯ. Сирина. Что никакой он не кагэбэшник. И письмо митрополита вы напрасно изготовили.
ГОЦЛИБЕРДАН. Но ты-то понимаешь, что Сирин – типичный стукач-спецслужбист? Ты же умная женщина, Машка!
МАРИЯ. Я давно уже мало что понимаю. Разве я умная? Игорь выбрал меня вовсе не за это.
ГОЦЛИБЕРДАН. Зато я выбрал тебя за это. Ты помнишь, как мы с тобой трахались в туалете премьерского самолёта? Тамерланыч накачался вискарём и заснул в своём салоне…
МАРИЯ. Если можно, не вспоминай дальше. Об этом не надо говорить вслух.
ГОЦЛИБЕРДАН. Да. Только про себя.
МАРИЯ. Нерюнгри. Квартира. Это еще не самое странное. Он хочет хоронить священника в фамильном склепе. На Новодевичьем.
ГОЦЛИБЕРДАН. Что значит хоронить? Попа, что, до сих не похоронили? Полтора месяца прошло.
