Наталья Арбузова - Мы все актеры
Рука кондуктора восточного экспресса.
Официант – один и тот же актер в Москве и в Анталии.
Авторша – немолодая и всегда небрежно одетая.
Прохожие, в Москве и в Анталии, трое-четверо актеров, меняющих шляпы, очки, зонтики, а иной раз и куртки.
Саня и Ваня - московские бандиты.
Адольф и Рудольф – немецкие бандиты.
Четверых бандитов играют двое актеров. Жесткий Адольф склеен с размазней Саней, а сердечный Рудольф с сердитым Ваней. Таким образом, каждому из двоих актеров дается возможность поиграть и злого, и доброго разбойника. Адольф с Рудольфом всегда в черных очках, а Саня с Ваней без очков. Злой гангстер всегда в черной куртке или майке, добрый в желтой. Актерам частенько приходится перебегать за сценой из кулисы в кулису, быстро снимать-надевать очки, меняться куртками или майками (переодеваться не всегда обязательно, высунуть голову можно и не переодеваясь). В последней сцене появляются еще и куклы-двойники в соответствующем одеянье, так что на сцене впервые присутствуют все четверо бандитов. Куклы делаются из любой швабры – наматывается тряпка, рисуется лицо. Были бы две лишних куртки и еще одни очки. Пьеса практически детская. Не все географические подробности надо принимать всерьез.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Москва. Перед занавесом торопливо проходят тепло укутанные люди (одни и те же актеры, слегка меняющие прикид).
ИЛЮША (поет):
Я лунный ковбой, я лунный ковбой,
Я звезд табуны приведу вам с собой.
(Тихо поет в сторону, пока мама на минуту перестала играть.)
Все проходят мимо, даже не смотря.
САНЯ и ВАНЯ (возникают): Мы Саня-Ваня! мы снова с вами! мы ваша крыша.
ЕЛЕНА (холодно): Приятно слышать.
САНЯ и ВАНЯ: Короче говоря, гоните денежки. (Синхронно наклоняются к картонной коробке.)
ДИМА (останавливается, узнав Елену): Ленка! Долганова! (Саня и Ваня смываются, не успев цапнуть денег.)
ЕЛЕНА (протягивает руку): Теперь Быстрова. (Показывает на Илюшу.) Мой сын. (В сторону.) Слава Богу, один. (Тычет в тетрадь с нотами.) Это всё его творчество. Слова, мелодия. (Илюша порывается что-то сказать, но мать делает ему знак, и он молча отворачивается.) Я только записываю.
ДИМА: Долганиха! где же муж? где господин Быстров? куда он смотрит? почему вы тут побираетесь? (Тычет пальцем в коробку с деньгами. Елена делает знак и ему, он унимается.) Ладно, пошли… здесь рядом хорошая забегаловка… угощу вас обедом.
Насильно складывает Еленин синтезатор, сует в чехол, накидывает тряпочный ремень себе на плечо, тянет Елену в кулису.
ИЛЮША (идет за ними следом и поет, дыша на озябшие пальцы): Из края в край мой пу-уть лежит…
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
Сидят за столиком втроем, синтезатор в матерчатом чехле прислонен к ножке стола. Официант делает пометки в блокноте и отходит.
ДИМА (Илюше): Так ты у нас вундеркинд? а самому записать слабо? Что у тебя по сольфеджио?
ЕЛЕНА (быстро): Он в музыкалку не ходит. Только ко мне в детскую студию. Он и в такую-то школу еле ходит. Очень любит петь на людях.
ДИМА (серьезно): Ну, голос у мальчика – лотерея. Не то будет, не то нет. А музыку писать он так и так станет. Ничего не поделаешь – учиться, учиться и еще раз учиться.
Официант принес тарелки. Едва успел отойти – Илюша рухнул красиво подстриженной головой в суп.
ЕЛЕНА и ДИМА (хором): Илюша!
Подбегает официант, берет Илюшу на руки. Илюшина голова безжизненно повисает.
ДИМА (кричит в мобильник): Алло! скорая! кафе-бар «Япошка»! (К официанту.) Адрес! скажите точный адрес!
ЗАНАВЕС
СЦЕНА ВТОРАЯ
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
Илюша спит на больничной койке. Над его головой свистящим шепотом ссорятся его разведенные родители.
ЛЕВ: Нашла тоже способ обратить на себя вниманье! учишь мальчика лгать… выдавать за свое написанное тобой. Перегружаешь его память, отвлекаешь от школы. Студишь часами в подземных переходах, эксплуатируешь. Достукалась – менингит! Скажи спасибо – обошлось… мог бы дураком остаться.
ЕЛЕНА: Если бы да кабы! а ты уже дурак! запишись на всемирный конгресс дураков… не воткнул – это для него… для его карьеры… Дима обещал – диск, конкурс… он возглавляет жюри. Вот увидишь – первое место обеспечено.
ЛЕВ: Не позволю! разоблачу! заберу его у тебя!
ЕЛЕНА (холодно): Куда? к твоей новой жене? Мы еле сводим концы с концами… у тебя нет морального права вмешиваться. Летом повезу его в Анталию.
Лев молча смотрит на сына.
ЗАНАВЕС
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Перед занавесом неспешно проходят туристы – одни и те же актеры, слегка меняющие прикид. Неутомимая Елена играет на своем синтезаторе – из Москвы тащила. Море шумит рядом.
ИЛЮША (поет):
Komm liеber Mai und mache
Die Bäume wieder grün.
На асфальте лежит бейсболка с деньгами.
АДОЛЬФ и РУДОЛЬФ (возникают): Мы – Адольф и Рудольф! мы хотим получить свою долю. Короче говоря, гоните денежки. Вы что, по-немецки не понимаете?
МАКС (подлетает): А я – Макс Эрлих! вот я с вами и поговорю по-немецки. (Бьет Адольфа и Рудольфа зонтиком, те сваливают. Обращается к Елене.) Какой прелестный мальчик! он любит Моцарта? не будете ли вы так любезны пообедать со мной?
Складывает Еленин синтезатор. Зачехлил, вздел матерчатый ремень себе на плечо. Идут втроем за кулисы.
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
Сидят втроем за столиком у балюстрады. Море шумит внизу. Официант записал заказ и отошел.
МАКС (тычет ботинком в синтезатор): О, вы везли это из Москвы… так тяжело… а мальчик чисто говорит по-немецки.
ЕЛЕНА: Родился в Германии. Его отец тогда работал в российском посольстве… сейчас мы разошлись.
Макс сдувает с волос Елены какую-то мошку ее волосы разлетаются, она улыбается. Илюша подходит к балюстраде, смотрит вдаль. Снизу высовываются головы Сани и Вани.
САНЯ и ВАНЯ: Ку-ку! мы Саня и Ваня. Мы тоже любим отдыхать на международных курортах. А знаешь ли ты такое слово киндэпинг? (Быстро затыкают Илюше рот, стаскивают его вниз .и, пригнувшись, убегают.)
МАКС: О! о! полиция!
ЗАНАВЕС
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
На сцене сидят, прислонившись к толстому стволу дерева, Саня, Ваня и Илюша. Крона где-то там, вверху, ее не видно. За ними рельсы.
ВАНЯ (Илюше): Ты что-то не больно горюешь.
ИЛЮША (с интересом): Начались приключенья! здорово!
САНЯ: Да у тебя и так сплошные приключенья. Чего тебя не устраивало?
ИЛЮША (доверительно положив голову на Санино плечо): Дело не только в том, что мама приписывает мне авторство. Самое ужасное – мне не нравится та безвкусица, которую она мне впаривает.
ВАНЯ: М-м-м. Не въезжаю. А как ты думаешь, этот твой немец отчим – он богат? сколько нам за тебя потребовать? без дураков?
ИЛЮША (беспечно): Отчим! скажешь тоже… я вообще его первый раз вижу. Знаю только, что он прогнал зонтикам Адольфа-Рудольфа. Помните, тогда в Москве Дима Бахвалов вас спугнул, и вы свалили? ну вот.
САНЯ: А, конкуренты наши! значит, немчура им врезал? здорово! то есть зер гут. Так даст он за тебя хоть ломаный грош? или не даст?
ИЛЮША (смеется): Спасибо, обедать пригласил! как тогда Дима Бахвалов… только и в этот раз я поесть не успел – вы не дали. Всем обязательно надо меня накормить. (Поет.) И я всегда бываю сыт, и мой сурок со мною.
ВАНЯ (сурово): Забудь про сырок. Забей. Нам самим жрать нечего. Отчим, не отчим – дело надо доводить до конца.
САНЯ (ноет): Деловой! что ж нам теперь – и пивка не попить?
ВАНЯ (миролюбиво): Попьем, попьем. На станции. И расписанье заодно посмотрим. (Показывает на Илюшу.) Его пока не возьмем, чтоб лишний раз не светиться. Здесь привяжем. (Илюше.) Ты не против, парень?
ИЛЮША (охотно): По законам жанра. Валяй, вяжи.
САНЯ (растроганно): Мы тебе колы принесем. (Вяжет Илюшу к дереву.)
ВАНЯ (хмуро): Перебьется.
Уходят в левую кулису. Из правой появляются Адольф и Рудольф.
АДОЛЬФ (вкрадчиво): А вот и мы, Адольф-Рудольф. Ты рад слышать родную немецкую речь, мой мальчик?
ИЛЮША (озадаченно): Вообще-то я русский. Я только родился в Германии. Мой отец тогда был дипломатом. Сейчас он торгует на петровско-разумовском рынке спорттоварами, и у него другая семья.
РУДОЛЬФ (довольно искренне): О, бедное дитя! вдвойне бедное! кто привязал тебя к этому толстому дереву?
ИЛЮША (улыбается): Саня и Ваня. Соотечественники.
РУДОЛЬФ (не догнал): Кто?
ИЛЮША (спокойно): Ну, бандиты. Вроде вас.
АДОЛЬФ (сердито): Камрад Рудольф, я полаю, у этих русских бандитов нет шенгенской визы. Попадись они нам - будет им депортация.
Тузит кулаком дерево. Из-за дерева высовывается авторша, растрепанная, в нелепой длинной юбке и блузке с коротким рукавом, выпущенной поверх.
