Ричард Шеридан - Школа злословия
Чарлз Сэрфес. Конечно, сэр Оливер, я обошелся не слишком почтительно с фамильными холстами, это верно. Мои предки вправе привлечь меня к ответу, я не отрицаю. Но поверьте моей искренности, когда я вам скажу, — а я, честное слово, не стал бы притворяться, — что если я не подавлен изобличением моих сумасбродств, то это потому, что прежде всего я глубоко счастлив видеть вас, моего великодушного благодетеля.
Сэр Оливер Сэрфес. Чарлз, я тебе верю. Дай мне руку, вот так, еще раз. Плюгавый человечек над козеткой помирился с тобой.
Чарлз Сэрфес. В таком случае, сэр, я еще в большем долгу перед оригиналом.
Леди Тизл. И все-таки мне кажется, сэр Оливер, что среди нас есть кто-то, с кем Чарлзу еще больше хотелось бы помириться.
Сэр Оливер Сэрфес. О, я слышал об этой привязанности. И, с разрешения молодой особы, если я расцениваю правильно… этот румянец…
Сэр Питер Тизл. Ну, дитя мое, откройте ваши чувства!
Мария. Сэр, я могу только сказать, что буду рада его счастью. Что же касается меня, то, каковы бы ни были мои права на его привязанность, я уступаю их той, у кого их больше.
Чарлз Сэрфес. Что это значит, Мария?
Сэр Питер Тизл. Вот так-так! Это что за новые загадки? Пока он казался неисправимым бездельником, вы никому, кроме него, не соглашались отдать свою руку. А теперь, когда он как будто готов исправиться, вы, как я вижу, не желаете его.
Мария. Причину знают его сердце и леди Снируэл.
Чарлз Сэрфес. Леди Снируэл?
Джозеф Сэрфес. Брат, мне очень тягостно говорить об этом, но чувство справедливости заставляет меня, и страдания леди Снируэл не должны больше оставаться в тайне. (Отворяет дверь.)
Входит леди Снируэл.
Сэр Питер Тизл. Так! Еще одна модистка. Ей-богу, они у него запрятаны по всем комнатам.
Леди Снируэл. Неблагодарный Чарлз! Я понимаю ваше удивление, но вы должны же чувствовать, до какого мучительного состояния меня довело ваше вероломство!
Чарлз Сэрфес. Скажите, дядя, это опять вы подстроили? Потому что, клянусь вам жизнью, я ничего не понимаю!
Джозеф Сэрфес. Мне кажется, сэр, требуется еще только свидетельство одного лица, чтобы все стало необычайно ясно.
Сэр Питер Тизл. И это лицо, надо полагать, — мистер Снейк… Раули, вы были совершенно правы, когда захватили его с собой. Пожалуйста, пригласите его сюда.
Раули. Прошу вас, мистер Снейк.
Входит Снейк.
Я считал, что могут понадобиться его показания. Правда, вышло так неудачно, что все они складываются против леди Снируэл, а не в ее пользу.
Леди Снируэл. Негодяй! Он все-таки меня предал!.. Скажите, почтеннейший, вы тоже были в заговоре против меня?
Снейк. Я приношу вашей милости десять тысяч извинений: вы заплатили мне крайне щедро за эту ложь, но, к сожалению, мне предложили вдвое больше за то, чтобы я сказал правду.
Сэр Питер Тизл. Мина и контрмина, черт побери!
Леди Снируэл. Муки стыда и отчаяния да падут на ваши головы!
Леди Тизл. Постойте, леди Снируэл! Пока вы здесь, позвольте мне поблагодарить вас за труд, который вы и этот господин брали на себя, когда писали письма от моего имени к Чарлзу и сами же на них отвечали, и позвольте мне также попросить вас засвидетельствовать мое почтение коллегии сплетников, которую вы возглавляете, и доложить им, что леди Тизл, их сочлен, берет на себя смелость возвратить выданный ей диплом ввиду того, что она прекращает практику и репутаций больше не умерщвляет.
Леди Снируэл. И вы, сударыня… Возмутительно… Бесстыдно… Чтобы вашему супругу жить еще полсотни лет! (Уходит.)
Сэр Питер Тизл. У, что за фурия!
Леди Тизл. Да, нехорошее существо!
Сэр Питер Тизл. Не потому, скажите, что она выразила такое пожелание?
Леди Тизл. О нет!
Сэр Оливер Сэрфес. Так, сэр, а вы теперь что скажете?
Джозеф Сэрфес. Сэр, я до такой степени поражен, что леди Снируэл могла оказаться виновной в подкупе мистера Снейка и в желании обмануть всех нас, что я просто не нахожу слов. Но, чтобы ее мстительный дух не толкнул ее на какое-нибудь злодейство против моего брата, я лучше поскорее догоню ее. (Уходит.)
Сэр Питер Тизл. Добродетелен до последней капли!
Сэр Оливер Сэрфес. Да, и женитесь на ней, Джозеф, если это вам удастся… Постное масло и уксус, — ей-богу, отлично получилось бы вместе!
Раули. Мне кажется, мистера Снейка нам не к чему больше задерживать.
Снейк. Прежде чем уйти, я прошу раз и навсегда извинения за те, быть может, неприятности, которые при моем скромном участии были причинены находящимся здесь лицам.
Сэр Питер Тизл. Что уж там, вы их искупили добрым делом напоследок.
Снейк. Но я должен просить присутствующих никогда этого не разглашать.
Сэр Питер Тизл. Как так? Что за черт! Или вам стыдно, что вы раз в жизни поступили хорошо?
Снейк. Ах, сэр, посудите сами: я живу своей сомнительной репутацией. Единственное мое подспорье — это моя дурная слава. И, если узнается, что меня соблазнили на честный поступок, я растеряю всех своих друзей.
Сэр Оливер Сэрфес. Хорошо, хорошо, мы вас не опозорим похвальным отзывом, не бойтесь.
Снейк уходит.
Сэр Питер Тизл. Вот безукоризненный мошенник!
Леди Тизл. Посмотрите, сэр Оливер, мне кажется, теперь уже нетрудно будет помирить вашего племянника и Марию.
Сэр Оливер Сэрфес. Да-да, все в порядке, и завтра утром мы справим свадьбу.
Чарлз Сэрфес. Благодарю вас, милый дядя!
Сэр Питер Тизл. Позволь, однако, плут ты этакий! Ты даже не спрашиваешь у девушки ее согласия?
Чарлз Сэрфес. О, я это сделал уже давно, минуту тому назад, и глаза ее сказали мне «да».
Мария. Как вам не стыдно, Чарлз!.. Уверяю вас, сэр Питер, я ни слова не сказала.
Сэр Оливер Сэрфес. И отлично! Чем меньше слов, тем лучше. Пусть ваша любовь никогда не знает убыли!
Сэр Питер Тизл. И живите друг с другом так же счастливо, как мы с леди Тизл собираемся жить!
Чарлз Сэрфес. Раули, старый мой друг, я уверен, что вы за меня рады, и я чувствую, что многим вам обязан.
Сэр Оливер Сэрфес. Действительно многим, Чарлз.
Раули. Если бы мои старания помочь вам ни к чему не привели, вы были бы у меня в долгу за попытку. Но заслужите ваше счастье, и я буду вознагражден с лихвой.
Сэр Питер Тизл. Да, честный Раули всегда твердил, что ты исправишься.
Чарлз Сэрфес. Насчет того, чтобы исправиться, сэр Питер, я не даю никаких обещаний, и это доказывает, что я действительно намерен этим заняться, но у меня будет мой наставник, мой милый руководитель… Ах, разве можно сбиться с доброго пути, который озаряют эти глаза?
Покорный сердцем скиптру твоему,Я добровольно власть его приму.Беглец безумств, я в этот трудный часНайду приют лишь у Любви и вас.
(К зрителям.)
Пред приговором вашего судаСамо злословье смолкнет навсегда.
Все уходят.
ЭПИЛОГ мистера Кольмана,[33]произносимый леди Тизл.
Я, ветерок, порхавший наугад,Теперь в унылый превращусь пассат,Стремя все вздохи долгого досугаНа ржавый флюгер — моего супруга!То воля автора, верней — небес,Чтоб плакали в конце веселых пьес!Вам всем, кто женится под вечер летНа юных модницах, здесь дан совет:Везите в Лондон их с грехами вместе;Столица будет им купелью чести:Нырнув в ее холодную струю,Навек излечишь нравственность свою.Так и со мной; и все же я грустна,Очнувшись от блистательного сна.О, кто из женщин — женщины, скажите!Родясь затем, чтобы сиять в зените,Как я, так рано скошен был в цвету,Как я, так страшно ввергнут в темноту?Стать скрягою, потратив так немного!Покинуть Лондон у его порога!Ужель мне слушать пенье петухов,Томительное тиканье часов;В глухой усадьбе, где визжат с утраСобаки, кошки, крысы, детвора,С викарием свой коротать досуг(Пока с соседом пьянствует супруг)И, с ним в трик-трак[34] сражаясь по полушке,Дух умерщвлять, тоскующий по мушке?Семь взяток! Сладкий звук, мне будешь тыЗвучать на святках, за игрой в жгуты!Недолгий час успехов отлетел;Прощай навек, счастливый мой удел!Прощайте, перья, пудреный парик,Куда запрятан целый пуховик!И вы, о карточные вечера,Кадриль, вист, ломбер, мушка, баккара;[35]Дверные стукальца, чей медный ротО милом госте весть нам подает;Прощайте, титулованные лица,И блеск, и шум, и роскошь, и столица!Прощайте, балы, танцы до утра!Для леди Тизл уже прошла пора.Я жаловалась автору; но, ах,Он отвечал: «В трагических роляхИграть вам нужно в будущем году».И так провозгласил мне на ходу:«Среди красавиц вы счастливей всех:Опущен занавес — и кончен грех!А сколько грешниц в мишуре и блесткахКривляется на жизненных подмостках!»
Комментарии
