Афанасий Салынский - Драмы и комедии
Появляются Ш у р и к, Н а т а ш а и Б а с к а к о в.
Ш у р и к. Мам! Тетя Наташа будет моих кроликов учить! Тетя Наташа…
Н а т а ш а. Вот наконец и хозяйка! Всюду у вас уже побывала, все осмотрела… (Подает руку.) Наташа.
Е л е н а. Елена. (Безучастно.) И понравилось вам здесь?
Н а т а ш а. Очень.
Ш у р и к. Мы с тетей Наташей подружились.
Е л е н а. Хорош, по себе подружку нашел. И чему же вы будете кроликов учить?
Ш у р и к. Дрессировать! Тетя Наташа зверей дрессирует. Диких!
Н а т а ш а. В цирке.
Е л е н а. И не страшно вам?
Н а т а ш а. Я их люблю.
Е л е н а. Отважная. (Баскакову.) Вот она, молодость. Позавидуешь.
Б а с к а к о в. Вам ли об этом говорить!
Н а т а ш а. Чудесно у вас! Я даже на Григория Ивановича не обижаюсь, что сбежал сюда. Можно понять.
Е л е н а. Сбежал?
Н а т а ш а. Ну да. От меня! Мне так хотелось поехать вместе с ним. Строила всяческие расчеты на его отпуск. А он взял да и удрал сюда, к вам. Ну, я пообижалась, пообижалась, а теперь вот с Олегом Кузьмичом мы его настигли! Ужасно несолидно, правда?
Е л е н а. Так ведь не всякий раз думаешь, как оно со стороны выглядит. Важно правильно решить.
Ш у р и к. Тетя Наташа, можно мне в вашей машине посидеть?
Н а т а ш а. Только поменьше сигналить.
Б а с к а к о в. Мы — один разочек. (Уходит с Шуриком.)
Е л е н а. А вы ему… Григорию Ивановичу, кто же будете?
Н а т а ш а. Просто… мы друзья.
Слышен гудок машины.
Е л е н а. А что ж… и давно вы с ним так, друзья?
Н а т а ш а. Недавно. Я и в Свердловске временно. Но не в этом дело. Он такой достойный человек… Только скрытный. Что у него на душе — не узнаешь. Перед отъездом то сиял, то мрачнел. И подумала я… Можно с вами откровенно? У вас здесь все так мирно, так настраивает… Откровенно, да? Как со старшей сестрой, можно?
Е л е н а. Откровенно всегда лучше.
Н а т а ш а. Мне хочется спросить у вас… Почему-то показалось мне, что в этом городке… кроме вашей семьи… В общем, кто-то тут есть у него?.. Что-то влечет его. По-другому. И в гостиницу вот перебрался… Это не случайно?
Е л е н а (уклонившись от ответа). А до того, как ехать сюда, вы встречались? Он говорил вам, что… любит?
Н а т а ш а. Нет, нет… скорей наоборот. То есть… А почему вы спрашиваете? Это правда? Скажите, не бойтесь меня огорчить. Я должна все знать.
Е л е н а. Да? А что мне бояться вас огорчить? Вы и горя-то еще, пожалуй, не видели. Молоды вы, характер веселый. Зверей вот дрессируете. Приручите кого-нибудь. Да и без того любят вас, наверное. А Григория Ивановича вам лучше оставить.
Н а т а ш а. Кто же она? Какая?
Е л е н а. Она? Старше вас и не так хороша. Но она за ним не ездит. Он к ней приехал. (Помолчав.) А как у них дальше будет, я еще не знаю. Может, и он за нею, а может, она не позволит. Только все это наши дела. А вы здесь, простите, человек посторонний.
Н а т а ш а. Так вот вы какая… старшая сестра… А если все это неправда? Но как вы говорили!..
Е л е н а. Вы сами просили откровенно. Да и сил у меня сейчас нет на дипломатию.
Н а т а ш а. Спасибо. Я должна ехать.
Появляется Б а с к а к о в, за ним Ш у р и к.
Олег Кузьмич, я уезжаю.
Б а с к а к о в (посмотрел на Елену, понял). Наташенька…
Н а т а ш а. Я вспомнила… мне обязательно нужно…
Б а с к а к о в. Тогда я вас провожу. Вернемся, а ночным поездом я к утру снова буду здесь.
Н а т а ш а. Нет, очень прошу вас, я одна. До свидания.
Б а с к а к о в (целует ей руку). А белые кролики — это идея.
Н а т а ш а. Спасибо, Кузьмич. (Елене.) Прощайте. (Уходит.)
Е л е н а. Шурик, поди умойся. Переоденешься. В дорогу.
Ш у р и к. Куда? Далеко?
Е л е н а (взглянув на Баскакова). В гости к тете… тете Наде.
Ш у р и к. Ого! Аж в Сибирь?! (Убегает в дом.)
Б а с к а к о в. Елена Осиповна, а где же Семен Александрович? Он обещал мне помочь разыскать Карпова.
Е л е н а. Я послала за Карповым. Не уходите. (Уходит в дом.)
Пробегает в дом Г о ш а. Баскаков с некоторым недоумением смотрит ему вслед.
Появляется Г р и г о р и й.
Б а с к а к о в. Вот! На ловца и зверь…
Г р и г о р и й. Здравствуй.
Б а с к а к о в. Гриша, ты ведешь себя так, будто мы виделись минуту назад и успели поссориться.
Г р и г о р и й. А?
Б а с к а к о в. Вчера редакция получила твою телеграмму — и вот я здесь. Говорят, перебираешься в гостиницу? Сам или турнули? Что-то у друзей твоих настроеньице…
Г р и г о р и й. Да, напомнил. Чемодан взять.
Б а с к а к о в. Ты какой-то чугунный. Все равно прошибу. Здесь только что была Наташа!
Г р и г о р и й. Какая Наташа?
Б а с к а к о в. Да Наталья Владимировна!
Г р и г о р и й. А-а… Вот-вот… именно цирк, фальшивые блестки.
Б а с к а к о в. Что за тон? Прошу говорить о ней уважительно.
Г р и г о р и й. Да не о ней я, о себе. Она молоденькая девушка. Да и профессия обязывает… А вот когда Карпов депутатство носит, как Наташа свои бирюльки, только для блеску, — это уж, брат, страшно. Избрали его, власть. А что делает? В президиумах красуется. Приятелей на должности устраивает. Носятся с ним как с писаной торбой. А он и привык. И думает, что не он должен о людях болеть, а люди о нем. Верно ты говорил: Прометей… липовый.
Б а с к а к о в. О, расшевелился… Гриша, улыбнись, ты еще в отпуске!
Г р и г о р и й. Здесь убили человека.
Б а с к а к о в. Убили?.. Кого?
Г р и г о р и й. Его звали Терентий Гуськов.
Б а с к а к о в. Кто? Как?
Г р и г о р и й. Обыкновенно. Янушкин и я.
Б а с к а к о в. И ты?
Г р и г о р и й. Я.
Б а с к а к о в. Грешно смеяться, Гриша, но…
Г р и г о р и й. Еще в Смоленске надо было. Остановиться там, все выяснить. Адресочек дал! Схватить бы его тут, как появился. И — ни на шаг от себя. Нет, лирикой увлекся… А Янушкин — бац! — и добил.
Б а с к а к о в. Добил?
Г р и г о р и й. Сердце. По голове бить — следы остаются.
Б а с к а к о в. Он и в Осмоловского ядовито вцепился. Слушай, с таким настроением тебе тут нечего делать. Забирай чемодан, прощайся с Еленой… Кстати, с ней ты… как?
Г р и г о р и й. После, Олег. Мне вот с Янушкиным… Живому не помог Терентию — помогу мертвому. (Подает Баскакову бумаги.) Нашел в его мешке вещевом… Заявления в разные инстанции. Тут подробно все.
Входит Я н у ш к и н.
Я н у ш к и н. Гриша, дорогой! Где ты пропадал? (Увидел в руках у Баскакова бумаги, оценил состояние Григория.) Понимаете, товарищи, дело у меня срочное. Побывал в исполкоме. Дежурный один звонок принял, меня касается. Директиву надо срочно готовить. Так что извините, товарищи… прошу в другой раз. Сейчас я тебе чемоданчик выдам.
Г р и г о р и й. В другой раз я к тебе не приду. (Кивая на Баскакова, читающего бумаги Гуськова.) А не все концы в воду.
Я н у ш к и н (оттаскивает Григория в сторону). Какие концы?
Б а с к а к о в уходит в сад.
Г р и г о р и й. Захотел выслужиться… И погибли хорошие ребята, летчики, и не взлетели самолеты…
Я н у ш к и н. Тише, Гриша… О чем ты?
Г р и г о р и й. Известная дорожка — но чужим спинам… Одно не ясно: как сфабриковал ты бумажку, что майор Янушкин скончался в энском госпитале? Сфабриковал и так ловко пустил по инстанциям.
Я н у ш к и н. Зачем? Зачем ты? А если я так заговорю? Между прочим, есть и документик — твое письмо к моей жене. Вот, смотри. (Вынимает письмо.) Старое письмецо, но ты подтвердил заново в эти дни… Подрывать святые основы нравственности? Да еще сводить личные счеты?.. Видишь, какой букет! Да под нос общественности. Эх, Гриша… Давай-ка по-умному да по-доброму. (Тихо, истово.) Выбросим патроны! Выбросим к черту. Ты — свои, я — свои. Из-за чего нам драться, из-за чего, скажи? Елена? Пускай сама решает. Так из-за памяти Гуськова? Да это же мистика, Гриша! Чистейшая мистика. Все умирают, все. Смотри мягче, Гриша, мягче. Будем же, наконец, гибкими к людям.
Г р и г о р и й (полный гнева, берет Янушкина за грудь). По какому же праву ходишь ты в списке живых?!
Я н у ш к и н. Гриша… Гриша… Олег Кузьмич!
Входит Б а с к а к о в.
Б а с к а к о в. Оставь, Карпов. (Возвращает Григорию бумаги.)
Я н у ш к и н. Выдумки, Олег Кузьмич. Не придавайте значения.
