Георгий Полонский - Репетитор
- Ой, Катюха, ну что ты к ним как банный лист, честное слово! У них своя жизнь, пойми ты раз навсегда. Своя!
Пауза.
- В том-то и дело, теть Нин, что не наша. Интересно же! Можно я матери от вас звякну? Разыграю ее?
- Звони… коли делать тебе нечего.
Катя набрала три цифры. Заговорила не своим голосом - устало вальяжным:
- Это дежурный администратор? Говорит Доронина. Милочка, мне тут поставили в номер дурацкий электросамовар, он мне все нервы подергал! Капает. Всю ночь капал! Пришлите кого-нибудь… Не знаю, кого: водопроводчика, самоварщика, крановщика - это вам надо знать, а не мне! И еще - ваши горничные воют своми страшными пылесосами в девять утра! Будто я не имею права вволю поспать на отдыхе! Ваши горничные воют своими пылесосами, когда я хочу спать!
Трубка испуганно извинялась перед ней, обещала ей что-то, пока не выдержала сама Катя:
- Мать! Ну ты даешь? Неужели купилась? Да я это, я!
Женя забыл о книгах. Затаившись среди них, он давил в себе смех, чтобы не пропустить ни словечка.
- От тети Ниночки! Я нарочно мимо твоей стойки не проходила! Чтоб всласть попудрить тебе мозги… Это я еще не особо старалась… Нет, вообще-то по делу: мы сейчас с теть-Ниночкой книжку одну поищем. Называется "Прочитаем "Онегина" вместе" - говорят, для сочинений очень годится…
- И искать нечего: такой нету, - буркнула тетя Нина.
- Так что занимаюсь, видишь? - продолжала Катя в телефон. - Не покладая рук! Да, мать! Ирма пришла? Пусть она мне отложит шоколада с ликером четыре коробки - люди просили. Какие, какие… Разные! Сама я не прикасаюсь к ним… очень-то нужно, тем более - за такую цену… Ну все, пока.
Она положила трубку, и тогда Женя вышел из своего укрытия, стараясь хромать поменьше. Руки, сведенные на рукоятке палки, он держал за спиной.
- Здравствуйте, - сказал он дружелюбно.
- Здрасьте… Вы? Тут? - Катя отчего-то смешалась, глаза отвела и спросила не слишком участливым голосом:
- Ну как, нашли очки?
- Нет. Но это неважно. Извините, я подслушал невольно. Вы все это очень смешно проделали. Я думаю, сама Доронина оценила бы!
- Фэньк ю вери мач! - Катя намеренно козырнула "рязанским" произношением.
- Впрочем, я профан, ни разу не видел ее на сцене. И все равно, знаете, чувство достоверности…
Тут хлопнули одновременно дверь и рама окна, налетел вдруг сквозняк, раскидал по полу газеты и несколько формуляров, сдунув их со стола.
- Эй, "Доронина", окно-то за собой закрывать надо! - вскочила библиотекарша.
Катя и Женя на корточках собирали потревоженную прессу. Заметила ли она, как плохо гнется его нога? Наверно, да - поза-то нелепая…
- А я почему-то решила, что вы не можете отдыхать здесь, что вы или у энергетиков или вообще дикарем…
- Почему же?
- Ну, не из этого вы профсоюза. Что я, актеров не знаю?
Он улыбнулся:
- К искусству имеет отношение моя бабушка, я тут с ней…
- Ясненько…
- А у вас выходной сегодня? Никого спасать не надо?
- Нет, мне в ночь сегодня. Она ж так и называется, эта служба, - "ночной матрос". А два раза в неделю я круглосуточно: у сменщика семейные обстоятельства плохие… А что? Почему интересуетесь?
- Да так… Заметил, что без вашего голоса на пляже скучнее гораздо.
- Это все говорят! А вы бы составили прошение директору этого дома: пускай возьмет меня массовиком-затейником! По совместительству. Или этим… диск-жокеем! Если парочка Народных артистов подпишется да заслуженных несколько - ему деться будет некуда. Я буду вас развлекать с утра до вечера!
Трудно понять: зубоскалила она или огрызалась с какой-то затаенной горечью. Жене показалось второе. Все газеты он сложил вместе - оказалось, неправильно: Катя выхватила у него пачку и рассортировала за семь секунд - "Советскую культуру" отдельно, "Правду" - отдельно, "Ригас балсс" - отдельно.
- А бар уже открыт… Не угостите молочным коктейлем? - Катя изобразила детскую непосредственность, округлив невинно глаза и сунув пальчик в рот.
Но Женю почему-то ничто не коробило в ней, он обрадовался даже:
- Конечно!
4.
Она приканчивала уже второй бокал. Когда коктейля оставалось на донышке, она, прилежно дуя в соломинку, наладила производство больших и малых молочных пузырей.
И успевала между тем интервьюировать Женю:
- А по профессии вы кто?
- Видите ли, - он затруднился, - я ее меняю сейчас, так что ответить непросто…
- А вы попроще: сначала про ту, какая была.
- Я, представьте, окончил философский факультет МГУ…
Видимо, от удивления у Кати лопнул радужный молочный пузырь, повисший на соломинке.
- Философский?! Надо же… Еще ни разу в жизни не встречала живого философа! А не обманываете?
- Ну диплома я с собой не захватил…
Он передал ей бумажную салфетку, указывая на белые брызги от ее пиршества, но Катя сперва стерла каплю с его лацкана.
- А вы скажите что-нибудь такое… философское.
Он усмехнулся.
- Вот, не угодно ли? "Холодное теплеет, теплое холодеет, влажное высыхает, сухое увлажняется".
- Что за мура?
- Это не мура, Катя. Это диалектика Гераклита.
- Открытие! - фыркнула Катя. - Будто я сама не знала, что к ночи просушенное надо снимать, не то опять отсыреет… Я думала, философия учит, как жить…
- Пытается. Ее непременной составной частью является этика, вот она и…
Но их перебили. Соседний столик заняла компания, для которой двое мужчин брали кофе, мороженое и что-то еще. У одного из них было мучительно знакомое актерское лицо, он походил на стареющего мальчика; он-то и окликнул Катю по-свойски:
- Катюха, радость моя! Господа, это наша хозяйка пляжа - не признали? Кать, я очень возбудился от твоей лекции! Особенно когда дошло до непрямого массажа сердца… Я вспомнил: мне ж его прописали врачи! Через день по полчасика. Во избежание сердечной вялости. Только не доверяйте, сказали, случайным рукам - руки должны быть чуткие, прохладные и милосердные. Так когда зайти?
Но она умела обращаться с такими:
- Если всех сердечно вялых массировать - это никаких рук не хватит. Не, Виталий, вы утопните сперва, тогда добро пожаловать.
Актер, валяя дурака, стал сокрушаться:
- Такой, значит, подход? Служебно-казенный? "Катя, Катя, наши сети притащили мертвеца" - да? Кошмар… "И в распухнувшее тело раки черные впились" - на такое толкаешь?! Спасательница ты или ведьма морская?
Катя спокойно сняла его руку со своего плеча:
- Раки у нас не водятся, Виталик… А руки лучше держите при себе, - тон у нее был вразумительный, невозмутимый.
- Так я ж за соломинку хватаюсь! - потянулся он к ее трубочке для коктейля, но Катя ловко убрала ее за спину. Этот "плэйбой" воздел руки к небесам, приглашая всех, и Женю тоже, сострадать ему. Спасибо, приятели усадили его, наконец.
- Не хотите уйти отсюда? - спросил Женя; он нервничал отчего-то.
Она дернула плечом: как хотите, мол, - и встала. Он - тоже.
- Катерина, уводят тебя?! - всполошились за соседним столиком. - Куда это, зачем? Молодой человек, она - общественное достояние… Как солнце, воздух и вода… лучше подсаживайтесь к нам, оба!
- А кофейку дадут? - Катя снова прикусила пальчик, наивничая так же, как в первый раз, когда в этот бар напрашивалась.
- Что за вопрос? А как зовут твоего молодого человека?
- "Моего"! - засмеялась она. - Он настолько "мой", что я и сама еще не знаю…
- Это - Женя, - объявила Карина, тоже оказавшаяся в составе компании. - Личность он необыкновенная: краса и гордость самого умного факультета МГУ… Присаживайтесь к нам, Женя! Мы, конечно, не Спинозы, но покофейничать с нами можно…
- Спасибо, нет, - он замотал головой. - В другой раз, может быть. А за эту рекламу кому-то достанется, - мрачно глянул он на Карину и пошел прочь из бара.
- Ну и зря! - крикнула вдогонку та. - Ксения Львовна имеет право гордиться вами, вы так дорого ей достались…
Женя затравленно оглянулся:
- И это вам известно уже…
Катя помахала ему ручкой. Видимо, она и впрямь тут "переходящий приз", все нормально, и он, Женя, столь явно огорчившись, выглядит просто глупо.
- Что это за сюжет, Кариночка? - спросил друг Виталика. - Ксения Львовна - это ведь Замятина?
- Ну да, она ему бабка… А у кого-то было "Мальборо", - вспомнила Карина, и упомянутая пачка появилась. - И не убирайте, Виталик, не будьте жмотом, в мужике мелочность отвращает…
- Да возьми их себе! - обиделся тот.
Карина угостила из этой пачки Катю и, мстительно улыбаясь, сунула сигареты в свою сумочку.
- Так вот, - сообщила она после первой затяжки. - В девятом классе юноша попал под машину. На Колхозной площади столицы. Причем доказано было, что шофер не виноват! Потом бедняга перенес три операции, долго прыгал на костылях, но в университет поступить сумел. А Замятина, чтоб выходить его, на пять лет сошла с круга, с кино "завязала" совсем, в театре только числилась… Два лета подряд провели они, оба-два, в Кургане, где этот… как его? - ну царь и бог костновосстановительной хирургии…
