Еврипид - Андромаха

Уходит в дом.

Да, в нем одном надежда… От укусаЗмеиного лекарство знает умБожественный для смертных, и ехидны,И пламени загладятся следы, —Лишь женщина неисцелимо жалит…

Стасим первый

Бедствий великих вина,О, для чего ты, КронидаСын и Майи рожденье,Блеском одев золотым,Трех дивных богинь колесницуВезти заставил свою?..Враждой ненавистнойПылавших, кому красотыПастух одинокийПрисудит наградуВ тихом своем жилище?

Рощей кудрявою склонИды покрыт был, и, в горныхВолнах омыв серебристыхБелые раньше тела,Парису богини предстали.Был жарок спор их… Но призКиприде достался…Словами, полными нег,Она победила,Но горькими Трое,Гордым ее твердыням…

О, зачем Париса мать щадила,Над своим страданьем задрожав?Пусть идейских бы он не узрел дубрав!Не о том ли вещая вопила,Феба лавр в объятиях зажав,Чтоб позор свой Троя удалила?Иль старшин Кассандра не молила,К их коленям, вещая, припав?

Дочерей печальных ИлионаНе коснулось иго бы… А ты,О жена, с твоей блестящей высотыНе упала б в эту бездну стона…И моей земле бы не пришлосьДесять лет поить железо кровью.Сколько слез бы, верно, к изголовьюУ старух[6] припавших, не лилось!

Эписодий второй

Входит Менелай, ведущий мальчика, сына Андромахи.

Ну, женщина, вот сын твой. Ты егоОт дочери напрасно затаила…Ты думала, кумир тебя богиниСпасет, его ж – друзья твои. И вотПерехитрил тебя спартанец… ЕслиСвященного подножия сейчасТы не захочешь бросить, я зарежуПеред тобой птенца. Скорее взвесь,Что выберешь: самой лишиться жизниИли дитя за материнский грех,Который предо мной ты совершилаИ дочерью моей, отдать ножу?

О слава! Скольким тысячам ты гребеньНад головой вздымаешь, хоть ониВ ничтожестве зачаты… Если правдойТы вызвана на солнце, слава, голосБлагословляю твой. Но если ложьТебя родит, тебя я не признаюНаградой доблести, – лишь счастья даром.И это – ты? Ты – вождь, ахейский вождь,Вождь избранных, завоеватель Трои, —И дочери, почти ребенка, тыСлугою стал, с ней гневом пышешь, женам,Задавленным несчастьями, войнуКичливо объявляешь? О, неужто жТы Трою взял действительно и пастьПеред таким могла героем Троя?Снаружи лишь, о призрачный мудрец,Блистаешь ты – природой нас не выше,Хоть, точно, в золоте большая сила.Нет, Менелай, окончим разговор.Ведь если я умру, – одно бесславьеДа прозвище убийцы дочь твояДобудет, царь. Да и тебе, подручный,Без пятен на хитоне не уйти…А выбери я жизнь и дай ребенкаТебе убить, – что ж, думаешь, отецБез должного возмездия оставитПоступок ваш? Под Троей заслужилОн, кажется, не труса имя. СынАхиллов он и внук Пелея: этоПришлось бы вам припомнить, Менелай…Он дочь твою прогонит. И, другомуПотом ее вручая, чем, скажи,Ты объяснишь разлуку с первым мужем?Иль строгостью ее, что выноситьПорочного супруга не хотела?Но ведь не скроешь правды. Да и ктоВозьмет ее? Иль до седин вдовицуСам украшать оставишь ты чертог?Грядущих зол потока ты не видишьНад головой, безбожник! ПредпочелСоперниц бы и многих и обидныхИх ужасу, конечно, ты, егоКогда бы мог представить. Бед великихНе создавай из мелочей пустых.Мы, женщины, ужаснейшее зло;Но вам, мужчинам, кто велел – природеУподобляться женской? Вот и ты:Ты дочери поверил, что ееБесплодною я делаю; поверь жеИ мне, что слова я наперекорНе молвлю и алтарь оставлю, еслиТвой зять решит, что я виновна. Кто жБесплодие жены больнее мужаПочувствует, спартанец? Все теперьСказала я и жду… В тебе же, царь,Меня одно страшит: ведь и фригийцевИз-за жены ты некогда сгубил.

Так говорить с мужчинами – не то же ль,Что выше цели брать?.. Удар пропал…

Так, женщина, все это мелко: тронаСпартанского или Эллады выНе стоите, конечно, как добычаПобедная. Но сердце утолитьНам иногда отраднее, чем ТроюСломить и взять. А дочери помогНе в пустяке я даже – потерятьИмущество для женщины печально,Но мужа ей лишиться прямо смерть…Ну, а рабы! Мои ль НеоптолемуЕго ли мне, неужто их делить?Да, у друзей нет своего, коль точноОни – друзья, все общее у них…И если бы кто дожидаться вздумалДля личных дел приезда друга, онНе мудрость бы тем показал, а трусость…Ну, будет же, спускайся к нам, святыхНе бремени. В тебе спасенье сына…Себя ж спасая, ты его убьешь:Из вас двоих один на свете лишний.

Увы! Увы! О выбор, горек ты!Жизнь или смерть? Ужасен жребий смерти,А вынуть жизнь – ужасней, может быть.Ты, малую в пожар раздувший искру,За что меня ты губишь, отвечай!Иль предала какой я город? ИлиЯ из детей зарезала когоТвоих? Где дом, который подожгла я?Насилием – владыки своегоЯ разделила ложе… Я ль виновна?Царя казнить ты должен бы; чего жеИсточник зла обходишь ты – и струйкуСтараешься далекую засыпать?О, муки! Ты, о город мой… за что,За что терплю? Я для того ль рождала,Чтоб, цепь на цепь надев, носить двойную?К чему мне жить? На что направить взор?На то ль, что есть? На то ль, что раньше было?Я видела, как Гектора колесаО землю били до смерти. ПылалПередо мною город, и за косыНа корабли ахейские меняРабынею влачили – я справлялаВо Фтии брак с убийцы сыном… Нет,К чему скорбеть о прошлом, если слезЕдва хватает для насущных бедствий?Как свет очей, один мне оставалсяМой сын. Его хотят убить… За что,Не знаю, только не за то, что солнцеМне, матери, так дорого. О нет…В спасении его вся жизнь! И видеть,Что он не дышит больше… О, позор…Гляди же, царь… Алтарь оставлен… В рукиЯ отдаюсь твои: души меня,Закалывай, вяжи, за шею вешай…Дитя мое, я мать, и, чтобы тыНе умер, я иду к Аиду. ЕслиТы избежишь судьбы, не забывай,Что вынесла я, умирая; шеюОтцовскую обвив, средь поцелуевИ слез, дитя, скажи ему, что видел.Да, для людей ребенок, это – жизнь,И если кто бездетный в неразумьеМеня корит – от боли острой онХоть и ушел, но верьте: этот мужНесчастьем большим счастье окупает.

Я слушала ее с глубокой скорбью:Несчастие и вчуже слезы намВ глазах родит. Ты должен бы, спартанец,Свести ее с царевною своейИ примирить, освободив от муки.

Гей… взять ее да крепче руки спутать!Живей, рабы… Тяжелые словаПридется ей услышать.

Я обманомТебя совлек, жена; иначе какТобою бы я завладел, священныйАлтарь не оскорбляя? О тебе,Пожалуй, и довольно. Что ж до сына,Царица-дочь решит, казнить иль нетЕго, а ты в чертог ступай. ЗабудешьНадменностью свободных удивлять.

Увы! Увы! Опутана обманом!

Всем объявляй… Действительно обман…

Иль на брегах Еврота это – мудрость?

Обиды мстить умел и Илион.

Иль боги уж не боги и не судят?

Пусть судит бог; я все ж тебя казню…

И этого птенца – ужели тоже?

Я – нет… Пусть дочь, коль хочет, и казнит.

Он порешен тогда… Вы, слезы, лейтесь!

Не поручусь и я, что будет жив.

О ты, народ, для мира ненавистныйИ Спартою надменный… Ты коварствСоветчик, царь над ложью, хитрый швецИз лоскутов порока, о, нечистый,Увертливый, змееподобный ум!..Не стоите удачи вы, спартанцы;Рекою кровь вы льете, до прибыткаЛишь алчные, с речами между губНе теми, что в сердцах. О, пусть бы вовсеВас не было на свете… Мне же, царь,Не так уж горько, как ты думал. Раньше,Давно, я умерла с свободой нашей,С тем Гектором, чей меч тебя не разВ судов стоянку загонял, – ты помнишь? —Дрожащего. За то теперь гоплитЧудовищный грозит мечом рабыне!Что ж? Убивай ее… Вы льстивых словИз этих уст с царицей не дождетесь…Для Спарты ты велик, для Трои я,И, если мы в тисках, не надмевайся:Удар бы мог и Спарту поразить!

Андромаху с сыном уводят во дворец.