Михаил Булгаков - Дон Кихот
Санчо. Принимаю, сеньор, так как надеюсь, что вы сдержите свое обещание сделать меня губернатором острова, который вы собираетесь завоевать.
Дон Кихот. Никогда не сомневайся в том, что сказано тебе рыцарем. Некоторых оруженосцев за их верную службу рыцари назначали властителями целых царств. И я надеюсь завоевать такое царство в самом скором времени. А так как самому мне оно не нужно, то я подарю его тебе. Ты станешь королем, Санчо.
Санчо. Гм… Об этом надо еще очень и очень подумать…
Дон Кихот. Что тебя смущает?
Санчо. Жена моя, Хуана Тереса. Я опасаюсь, ваша милость, что королевская корона вряд ли придется ей по голове. Пусть уж она лучше будет простой губернаторшей, и дай бог, чтобы она справилась хоть с этим.
Дон Кихот. Положись во всем на волю провидения, Санчо, и сам никогда не унижайся и не желай себе меньшего, чем ты стоишь.
Санчо. Королем все-таки меня делать не надо, а стать губернатором я согласен.
Дон Кихот. Прекрасно. Теперь мы договорились обо всем, и самое время нам уехать тайно, пока никого нет.
Санчо. Это верно, сударь, а то ваша ключница… откровенно сказать вам, это такая женщина… я ее боюсь как огня!
Дон Кихот. Помоги мне надеть доспехи.
Санчо помогает Дон Кихоту надеть доспехи.
Посмотри, какой шлем я соорудил своими силами!
Санчо. Я немного опасаюсь, сударь, достаточно ли он прочен?
Дон Кихот. Ах ты, маловер! Давай испытаем его. Надень его, я нанесу тебе самый сильный удар, какой только в состоянии нанести, и ты увидишь, чего он стоит.
Санчо. Слушаю, ваша милость. (Надевает шлем. )
Дон Кихот берет меч.
Стойте, сударь! Меня вдруг охватило дурное предчувствие. Давайте-ка лучше испытаем его, поставив на стол. (Ставит шлем на стол. )
Дон Кихот. Твоя трусость смешит меня. Смотри! (Ударяет мечом по шлему и разбивает его вдребезги. )
Санчо. Благодарю тебя, небо, за то, что в нем не было моей головы!
Дон Кихот. Ах!.. Ах!.. Это несчастье непоправимо! Без шлема мне нельзя тронуться в путь.
Санчо. Сеньор, лучше отправиться в путь совсем без шлема, чем в таком шлеме.
Дон Кихот. Что же нам делать? Ах, я безутешен… Ах, Санчо, гляди! (Указывает на цирюльный таз. ) Недаром говорится, что если перед кем-нибудь судьба закрывает одну дверь, то немедленно открывается какая-нибудь другая. О радость! Трусливый Фристон, убегая, забыл свой шлем!
Санчо. Сеньор, это цирюльный таз, не будь я сыном своего отца!
Дон Кихот. Колдовство запорошило твои глаза. Смотри и убедись! (Надевает таз на голову. ) Это шлем сарацинского короля Мамбрино.
Санчо. Вылитый тазик для бритья.
Дон Кихот. Слепец!
Санчо. Как вам будет угодно ваша милость.
Дон Кихот. Ну вот все, готово. Перед тобой нет более мирного идальго Алонсо Кихано, прозванного Добрым! Я присваиваю себе новое имя – Дон Кихота Ламанчского!
Санчо. Слушаю, сударь!
Дон Кихот. А так как рыцарь, у которого нет дамы сердца, подобен дереву без листвы, то своей дамой я выбираю прекраснейшую из всех женщин мира – принцессу Дульсинею из Тобосо. Ты знал ее, наверно, под именем Альдонсы Лоренсо.
Санчо. Как не знать, сеньор! Но только вы напрасно называете ее принцессой, она простая крестьянка. Милейшая девушка, сеньор, а здорова до того, что приятно взглянуть на нее. Любого рыцаря она способна одним взмахом выдернуть за бороду из грязи!
Дон Кихот. Перестань, несносный болтун! Пусть в твоих глазах Дульсинея не знатная дама, а крестьянка. Важно то, что для меня она чище, лучше и прекраснее всех принцесс. Ах, Санчо, я люблю ее, и этого достаточно, чтобы она затмила Диану! Я люблю ее, и это значит, что в моих глазах она бела, как снегопад, что ее лоб – Елисейские поля, а брови – небесные радуги. О недалекий оруженосец! Поэт и рыцарь воспевает и любит не ту, что создана из плоти и крови, а ту, которую создала его неутомимая фантазия! Я люблю ее такой, какой она являлась мне в сновидениях! Я люблю, о Санчо, свой идеал! Понял ли, понял ли ты меня наконец? Или ты не знаешь слова «идеал»?
Санчо. Слова этого я не знаю, но я вас понял, сеньор. Теперь я вижу, что вы правы, а я осел. Да, вы правы, рыцарь печального образа!
Дон Кихот. Как? Как ты сказал?
Санчо. Рыцарь печального образа, сказал я, не гневайтесь на меня, сударь.
Дон Кихот. Почему ты произнес такие слова?
Санчо. Я глядел на вас сейчас при свете луны, и у вас было такое скорбное лицо, какого мне не приходилось видеть. Быть может, вы утомились в боях, или произошло это оттого, что у вас не хватает нескольких зубов справа и спереди. Кто выбил их вам, сеньор?
Дон Кихот. Это несущественно! Интересно то, что внезапно налетевшая мудрость вложила в твои уста эти слова. И знай, что с этого мгновения я так и буду называть себя, а на щите моем я велю изобразить печальную фигуру.
Санчо. Зачем, сеньор, вам тратить на это деньги? Стоит вам открыть лицо – и всякий сразу смекнет, кто стоит перед ним.
Дон Кихот. Э! Под твоей довольно туповатой наружностью скрывается колкий человек! Ну что же, пусть я буду рыцарем Печального Образа – я с гордостью принимаю это наименование, – но этот печальный рыцарь рожден для того, чтобы наш бедственный железный век превратить в век златой! Я тот, кому суждены опасности и беды, но также и великие подвиги! Идем же вперед, Санчо. и воскресим прославленных рыцарей Круглого Стола! Летим по свету, чтобы мстить за обиды, нанесенные свирепыми и сильными – беспомощным и слабым, чтобы биться за поруганную честь, чтобы вернуть миру то, что он безвозвратно потерял, – справедливость!
Санчо. Ах, сеньор рыцарь, хорошо, кабы это все сбылось! А то не раз мне приходилось слышать, что люди отправляются стричь овец, а возвращаются сами остриженными.
Дон Кихот. Нет, не смущай мою душу своими пословицами… Я не хочу, чтобы меня терзали сомнения! Поспешим, Санчо, пока не вернулись домашние.
Выходят на двор.
Сейчас ты увидишь моего коня, он ничем не хуже Буцефала, на котором ездил Александр Македонский. (Открывает дверь конюшни. ) Я назвал его Росинантом.
Санчо (осмотрев Росинанта ). Кто был этот Македонский, сударь?
Дон Кихот. Я расскажу тебе о нем дорогой. Поспешим. Но позволь, на чем же поедешь ты?
Санчо. На своем ослике, сударь.
Дон Кихот. Э… Мне не приходилось читать, чтобы оруженосцы ездили на ослах…
Санчо. Прекрасный крепкий ослик, сударь…
Дон Кихот. Ну что же поделаешь, едем! Прощай, мое родное и мирное селение, прощай! Вперед, Санчо, луна освещает наш путь, и к утру мы будем далеко-далеко. Вперед! Санчо. Вперед! Но!..
Уезжают.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Летнее утро. Перекресток дорог. С одной стороны лес, с другой – поле. Видно крыло ветряной мельницы. Выезжают Дон Кихот и Санчо и останавливаются.
Дон Кихот. Вот мы и достигли перекрестка, Санчо. Я уверен, что здесь полными пригоршнями мы будем черпать из озера приключений. (Смотрит вдаль. )
Санчо слезает с осла и привязывает его в стороне от дороги.
Судьба благосклонна к нам. Гляди, гляди туда, Санчо!
Санчо. Я ничего не вижу, сеньор.
Дон Кихот. Неужели ты ослеп? Почему ты не поражаешься? Перед нами строй гигантов с длиннейшими костлявыми руками!
Санчо. Помилуйте, сеньор, это ветряные мельницы!
Дон Кихот. Как мало смыслишь ты в рыцарских приключениях. Это злые волшебники-великаны, и я немедленно вступлю с ними в бой! Я истреблю эту злую породу!
Мельницы начинают двигать крыльями.
Вы не испугаете меня, хотя бы рук у вас было больше, чем у великана Бриарея! Не бегите, мерзкие созданья! Против вас только один рыцарь, но он один стоит вас всех!
Санчо. Опомнитесь, сударь, что вы собираетесь делать?
Дон Кихот. А, страх охватил тебя! Ну что же, оставайся здесь под деревьями и читай молитвы! Вперед, во имя прекрасной и жестокой покорительницы сердца Дульсинеи! (Пришпоривает Росинанта и уезжает. )
Санчо. Сеньор, остановитесь! Сеньор, куда вы? (Становится на колени. ) Господи, господи, что же это делает мой господин? Силы небесные, он на крыло бросился с копьем! Сеньор!! Стойте! Так и есть, потащило! Потащило!.. Господи, помилуй нас, грешных!
За сценой тяжелый удар. На сцену выкатывается цирюльный таз, затем падают обломки копья, а затем обрушивается Дон Кихот и остается лежать неподвижен.
