Владимир Набоков - Изобретение Вальса

При помощи этого аппарата, который с виду столь же невинен, как, скажем, радиошкаф, возможно на любом расстоянии произвести взрыв невероятной силы. Ясно?

МИНИСТР:

Взрыв? Так, так.

ВАЛЬС:

Подчеркиваю: на любом расстоянии, — за океаном, всюду. Таких взрывов можно, разумеется, произвести сколько угодно, и для подготовки каждого необходимо лишь несколько минут.

МИНИСТР:

А! Так, так.

ВАЛЬС:

Мой аппарат находится далеко отсюда. Его местонахождение скрыто с верностью совершенной, магической. Но если и допустить пошлый случай, что наткнутся на него, то, во-первых, никто не угадает, как нужно им пользоваться, а во-вторых, будет немедленно построен новый, с роковыми последствиями для искателей моего клада.

МИНИСТР:

Ну, кто же этим станет заниматься…

ВАЛЬС:

Должен, однако, вас предупредить, что сам я ровно ничего не смыслю в технических материях, так что даже если бы я этого и желал, то не мог бы объяснить устройство данной машины. Она — работа моего старичка{9}, моего родственника, изобретателя, никому не известного, но гениального, сверхгениального! Вычислить место, наставить, а затем нажать кнопку, этому я, правда, научился, но объяснить… нет, нет, не просите. Все, что я знаю, сводится к следующему смутному факту: найдены два луча, или две волны, которые при скрещении вызывают взрыв радиусом в полтора километра, кажется — полтора, во всяком случае не меньше… Необходимо только заставить их скреститься в выбранной на земном шаре точке. Вот и все.

МИНИСТР:

Ну, что ж, вполне достаточно… Чертежей или там объяснительной записки у вас с собой, по-видимому, не имеется?

ВАЛЬС:

Конечно, нет! Что за нелепое предположение.

МИНИСТР:

Я и не предполагал. Напротив. Да… А вы сами по образованию кто? Не инженер, значит?

ВАЛЬС:

Я вообще крайне нетерпеливый человек, как правильно заметил ваш секретарь. Но сейчас я запасся терпением, и кое-какие запасы у меня еще остались. Повторяю еще раз: моя машина способна путем повторных взрывов изничтожить, обратить в блестящую ровную пыль целый город, целую страну, целый материк.

МИНИСТР:

Верю, верю… Мы с вами об этом еще как-нибудь…

ВАЛЬС:

Такое орудие дает его обладателю власть над всем миром. Это так просто! Как это вы не хотите понять?

МИНИСТР:

Да нет, почему же… я понимаю. Очень любопытно.

ВАЛЬС:

Все, что вы можете мне ответить?

МИНИСТР:

Вы не волнуйтесь… Видите ли… Простите… очень надоедливый кашель… схватил на последнем смотру…

Входит Полковник.

ВАЛЬС:

Вы отвечаете мне кашлем? Так?

МИНИСТР:

(К полковнику.) Вот, голубчик, наш изобретатель рассказал тут чудеса… Я думаю, мы его попросим представить доклад. (К Вальсу.) Но это, конечно, не к спеху, мы, знаете, завалены докладами.

ПОЛКОВНИК:

Да-да, представьте доклад.

ВАЛЬС:

(К министру.) Это ваше последнее слово?

ПОЛКОВНИК:

Десять минут уже истекли, и у господина министра еще много занятий.

ВАЛЬС:

Не смейте мне говорить о времени! Временем распоряжаюсь я, и, если хотите знать, времени у вас действительно очень мало.

МИНИСТР:

Ну вот, потолковали, очень был рад познакомиться, а теперь вы спокойно идите, как-нибудь еще поговорим.

ВАЛЬС:

А все-таки это удивительно! Представьте себе, что к жене моряка является некто и говорит: вижу корабль вашего мужа на горизонте. Неужели она не побежит посмотреть, а попросит его зайти в среду с докладной запиской, которую даже не собирается прочесть? Или вообразите фермера, которому среди ночи пришли сказать, что у него загорелся амбар, — неужели не выскочит он в нижнем белье? И, наконец, когда полководец въезжает во взятый им город, неужели бургомистр волен гаркнуть ему, чтоб он представил на гербовой бумаге прошение, коли хочет получить ключи города?

МИНИСТР:

(К полковнику.) Я не понимаю, что он говорит.

ПОЛКОВНИК:

Уходите, пожалуйста. Все, что вы сообщили, принято к сведению, но теперь аудиенция окончена.

ВАЛЬС:

Я черпаю из последних запасов. Я говорю с вами идеально точным человеческим языком, данным нам природой для мгновенной передачи мысли. Воспользуйтесь этой возможностью понять. О, знаю, что, когда представлю вам доказательство моей силы, вы мне выкажете куда больше внимания… Но сначала я хочу позволить себе роскошь чистого слова, без наглядных пособий и предметных угроз. Прошу вас, переключите ваш разум, дайте мне доступ к нему, — право же, мое изобретение стоит этого!

МИНИСТР:

(Звонит.) Мы вполне его оценили, все это весьма интересно, но у меня есть неотложное дело… Потом, попозже, я опять буду к вашим услугам.

ВАЛЬС:

Отлично. В таком случае я подожду в приемной. Полагаю, что вы меня скоро пригласите опять. Дело в том…

Вошел слуга Горб{10}.

ПОЛКОВНИК:

(К Горбу.) Проводите, пожалуйста, господина Вальса.

ВАЛЬС:

Невежа! Дайте, по крайней мере, докончить фразу.

ПОЛКОВНИК:

А вы не грубите, милостивый государь!

МИНИСТР:

Довольно, довольно.

ВАЛЬС:

Какой у вас прекрасный вид из окна! Обратите внимание, пока не поздно. (Уходит.)

МИНИСТР:

Каков, а?

ПОЛКОВНИК:

Что ж, — самый дешевый сорт душевнобольного.

МИНИСТР:

Экая гадость! Отныне буду требовать предварительного медицинского освидетельствования от посетителей. А Бергу я сейчас намылю голову.

ПОЛКОВНИК:

Я как-то сразу заметил, что — сумасшедший. По одежде даже видно. И этот быстрый волчий взгляд{11}… Знаете, я пойду посмотреть — боюсь, он наскандалит в приемной. (Уходит.)

МИНИСТР:

(По телефону.) Соедините меня с генералом Бергом. (Пауза.) Здравствуйте, генерал. Да, это я. Как поживаете нынче? Нет, я спрашиваю, как вы нынче поживаете. Да, я знаю, что люмбаго, — но как, — лучше? Ну, весной всегда так бывает… Кто? А, мне еще не докладывали. Этой ночью? Жаль! Слава Богу, что умер во сне, бедняга. Да, я пошлю моего полковника. Ну, конечно, достойна пенсии. Только этим не занимается мое министерство. Думаю, что ей дадут. Да я же говорю вам, что это не я решаю, я тут совершенно ни при чем. Ах, Боже мой! Хорошо! Хорошо, постараюсь. Послушайте, генерал, я между прочим хотел вам сказать относительно вашего протеже, словом, про этого изобретателя, которого вы ко мне послали… В том-то и дело, что он был у меня, и оказывается, что это просто-напросто умалишенный.

Входит полковник и передает министру в машинальную руку письмо.

Понес такую дичь, что пришлось его выпроводить чуть ли не силой. Какое там открытие! Старая история о фантастической машине, которая будто бы производит взрывы на расстоянии. Скажите, пожалуйста, как он, собственно, к вам попал? Ну да, а к майору он попал еще через кого-нибудь. Так, по ступенькам, долез. Нет, я нисколько не сержусь на вас, но он со своим бредом отнял у меня массу ценного времени, а, кроме того, такой может и убить. Да-да, я это все понимаю, но все-таки, знаете, надо быть сугубо осторожным. Убедительно прошу вас не посылать мне больше таких фруктов. А вы скорей поправляйтесь. Да-да, это очень мучительно, я знаю. Ну, вот… Передайте привет вашей Анабеллочке. А, ездит верхом? Что ж, скоро будет брать призы, как ее папаша в молодости… Да-да, вдовы не забуду. Будьте здоровеньки, до свидания. (К полковнику.) Что это за письмо?

ПОЛКОВНИК:

А вы посмотрите. Не лишено интереса.

МИНИСТР:

Ну, знаете, тут ничего нельзя разобрать. Что это такое? Не почерк, а какая-то волнистая линия{12}. От кого это?

ПОЛКОВНИК:

Мне его дал для вас давешний сумасшедший.

МИНИСТР:

Послушайте, это уже переходит всякие границы. Увольте.

ПОЛКОВНИК:

Я, признаться, разобрал и сейчас вам прочту. Уверяю вас, что очень забавно. “Господин военный министр, если бы наш разговор вас больше заинтересовал, то намеченное мною событие явилось бы просто иллюстрацией; теперь же оно явится устрашением, как, впрочем, я и предполагал. Короче говоря, я сли… сло…” Не понимаю. Ага! “…сговорился со своим помощником, что ровно в полдень он, из того… отдаленнейшего пункта, где находится мой аппарат, вызовет взрыв в тридцати трех верстах от сего места, то есть, другими словами, взорвет красивую полу… получу…”. Вот пишет человек! “…красивую…”