Михаил Рощин - Спешите делать добро
Ладно! Перемелется!
В комнату заглядывает праздничная Сима. В руках ворох одежды. Что-то жует.
О, Сима! Заходи, заходи, примкни!
Сима. Спасибо, я в компанию сегодня иду, напримыкаюсь еще. Мы по восемь рэ скидывались, там всего навалом будет. Где Зоя-то? Лифчик надо?
Горелов(потешается). Спроси его, Сима, спроси!
Сима(вдруг). Здорово, Бориска!
Борис(усмешка). Привет, Сима!
Сима. Все куришь?
Борис неопределенно пожимает плечами.
Рак накуришь.
Борис усмехается.
Ну, кури, кури. (Скрывается.)
Мужчины смеются.
Мякишев. А не ржавеет она к тебе, Борь!
Горелов. И квартирка отдельная, а ты сейчас на мели…
Мякишев (Горелову). Замолчи ты, проклятый! (Шутя толкает Горелова, тот падает в кресло. Выходит, поманив за собой Бориса.)
Горелов(один). Все посходили с ума, все посходили с ума… (Берет колбасу со стола, жует.)
Заглядывает тетя Соня.
Тетя Соня(рассчитывая на большую аудиторию). Ай, такая чистая!.. Та… (Увидев лицо Горелова, исчезает.)
Горелов. Ну как тут не пить, как? (Выпивает.)
Входит Аня в шапке, красуется.
Аня. Всегда за старшими сестрами младшие все донашивают, а у нас наоборот. Я росла быстрее Зойки, ей купят, а я ношу…
Горелов мычит.
Жуй, жуй, жевун!.. А неизвестная девушка Солнцева О., между прочим, отмылась и совсем непохожа на гадкого утенка… Эх, возьму вот ребеночка на воспитание.
Горелов. Лет двадцати восьми.
Аня. Можно и так… Дай сигаретку… А ты…
Горелов. Он идиот, наш Володя, ты не видишь? Я у вас вечно эгоист, а вот он – экстраэгоист, супер! (Передразнивает.) «Я не мог иначе»! А в результате берется чужая жизнь и превращается в игрушку!
Аня. Как ты умеешь хорошее вывернуть на плохое. Интересно.
Горелов. Я вперед смотрю, я вижу, что из этого получится. «Поживет девочка…» А потом? Идиот!..
Аня. А ты… Он идиот, альтруист, а ты… Я сегодня все поняла!.. У тебя котенок будет пищать под дверью – ты ему молока не плеснешь.
Горелов. Что?.. Нельзя напоить мо-лоч-ком всех, которые пищат под дверью! Запомни!
Аня. Стало быть, и одного не надо?
Горелов. Да! Не надо! Потому что! Один раз на-по-ишь! И второй пои! Поняла? А сможешь?
Аня. Не ори… Но если…
Горелов. Все! Я вообще не говорю больше на эту тему! Все!
Аня. А как же раньше: странник стучал в любую дверь, и ему…
Горелов. Все, я сказал! Странник! Раньше. (Идет и прибавляет звук марша.)
Аня. Если бы я была писательницей, я бы написала рассказ: «Горелов и Мякишев, два друга».
Горелов. Между прочим, вы, сударыня, еще под стол пешком ходили, когда мы были два друга.
Аня. И были две сестры: непорочная Зоя, на которой женился Мякишев…
Горелов. …и дура Аня, которая мелет не знаю что с самого утра. Дай отдохнуть, а?.. (Еще прибавляет музыку, но все слышит.)
Аня. А помнишь, как вы в первый раз пришли к нам с Мякишевым, еще студентами? На кухне сидели, на столе сирень ворохом, вы где-то наломали. Мякишев и Зойка уже это самое, но никто еще не знал… А мне было четырнадцать лет… Но ты меня не пропустил, уже тогда заметил, ты меня даже охмурял, такой ты был щедрый…
Горелов(морщась). Уже слышали эту лирическую историю. Ты что, выпила?
Аня. Я выпила? Вашего яду я выпила! Давным-давно, когда мне было четырнадцать лет! Яду! Вашего все высмеивающего яду! И пью, и пью! И жива еще, как интересно!
Горелов. Ты поссориться хочешь?
Заглядывает тетя Соня.
Тетя Соня. Анечка, идите! Одевают! (Видит Горелова, скрывается.)
Горелов. Параноики! (Выходит.)
Аня (одна). Все посходили с ума, все посходили с ума. (Глубоко натягивает шапку.)
Входят Мякишев и Борис.
Мякишев. Ну? Через три года – ты в полном порядке!
Борис. Через сколько?
Мякишев. Ну, через два с половиной.
Борис. Понятно.
Мякишев(вздох). Ну тебя, Боря. Ты и в детстве такой был: тебя посадишь – ты сидишь, положишь – ты лежишь.
Борис. В семье не без урода. Зато ты активный.
Мякишев. Я нормальный. Нормальный.
Борис. Активный. Нормы тоже меняются.
У Мякишева – вопрос.
Что вчера было нормально – сегодня исключительно. Может, нормальный как раз я. Сегодня.
Мякишев. А я – ненормальный? Спасибо. (Отходит.) Я нормальный. (Ане.) Ну как?
Аня. Что? (Вспомнив о шапке.) Прекрасно. Видишь? Ей мала, а мне как раз. Хорошенькая я?
Он видит, что она чуть не плачет.
Я зимой… буду ее надевать и каждый раз тебя вспоминать.
Борис незаметно выходит.
Мякишев. Скорей бы зима!.. Ну? Что ты опять?.. (Вытирает ей слезы.) Эх, свояченица!..
Аня. Все аб-на-ка-вен-на. Как всегда. Аня – на «Соколе», Витя – на Кутузовском. У них-с – биллиард в половине десятого, мы-с – у голубого экрана… А в полпервого звонок: «Может, заедешь? Бери такси, я тебя выкуплю». Он меня выкупит! Интересно! Моя такса – трешник, от «Сокола» до Кутузовского, если через Беговую.
Мякишев. И ты едешь.
Аня. А если не поехать, будут звонки до утра, выяснение отношений. У них-с ведь как? Впустить страшно, а отпустить еще страшней. (Вздыхает.) Но больше этого не будет.
Мякишев. Дыши глубже, Анюта.
Аня. Должен же быть урок…
Мякишев. Брось, он ведь тебя тоже… Ты скажи мне лучше…
Аня. Все боится связать себя, как бы кто его свободу не отнял.
Мякишев. Скажи, Зойка не очень на меня?
Аня. А если б не я, давно уж с тоски удавился. (Терзает шапку.) Ну что ты казнишься? Ты все сделал как человек.
Мякишев. Я боюсь – она молчит, молчит, а потом…
Аня. Как будто ты Зою не знаешь! По-моему, как ты – так и она… Интересно, вот вы два друга, сто лет, а будто два полюса… Фу, черт, порвала шапку!.. Извини, Мякишев, я зашью.
Мякишев. Полюсов и должно быть два. Так задумано. Плюс и минус.
Аня. Что? Гениально! А то вертеться не будет?!
Мякишев. Ну!
Смеются. Теперь она чмокает его в щеку. Входит Зоя, запарилась.
Зоя. Все целуетесь? Соскучились? Ань, иди помоги мне немножко. (Мужу.) Можешь мыться… Коробочку мою с нитками-иголками не видели?..
Мякишев. Слава богу, освободили! (Задержав Зою.) Зой!
Зоя. Что? Вчера здесь стояла коробка…
Мякишев. Ну не надо так, Зоя…
3оя. А что я? Я, по-твоему…
Мякишев. Нет, если ты не хочешь… Понимаешь, я ведь…
Зоя. Разве я что-нибудь сказала? Привез – значит, так надо.
Мякишев. Ну ты странно… Ань! Ну скажи ей. Мужа больше месяца не было дома, а ты…
Зоя. Муж еще бы табор цыганский привел…
Мякишев обнимает ее.
Пусти, Володя, я и так мокрая…
Мякишев. У нас все равно каждое лето… приезжают, уезжают… Пусть девочка…
Аня и Зоя(хором). …поживет, Москву посмотрит!..
Смеются. Аня и Зоя выходят. Мякишев приободрился. Вбегает Сережа, мальчик не старше тринадцати лет.
Сережа. Пап, пап! Ты здесь? Все есть, пап! И ласки и маски! Тьфу! И ласты и масты… нет! Полная витрина! Маски!..
Мякишев. Ласки!
Сережа. Ласты!
Мякишев. Масты! (Притягивает и целует Сережу.) Ты же не на море, а на речку едешь! Масты ему! Колбасты! Ты хоть соскучился?
Сережа. Пусти, папка! Соскучился. На речке тоже можно. Купишь?
Мякишев. Да куплю, куплю.
Сережа. Давай деньги.
Мякишев. Видали? Сегодня закрыто!
Сережа. Все равно. А то ж истратите, я вас знаю!
Мякишев. У мамы возьмем!
Сережа. Мама сама у Ани все время: дай десяточку, дай десяточку!..
Мякишев(достает десятку). Последняя.
Сережа. Давай. Целей будет.
Мякишев. Эй, эй! Сдачу – до копеечки!
Сережа. Какая там сдача, еще не хватит!.. (Поет.) Маски, ласты! Ласки, масты!
