Александр Блок - Том 4. Драматические произведения
Герман
Кто ты? Живая? Мертвая?
Видение (невнятно, как ветер)
Нет.
Герман
Ждешь кого-нибудь?
Видение
Да.
Герман
Я пойду своим путем.
Видение
Иди.
Герман делает шаг вперед, но незримое препятствие заставляет его отступить.
Герман
Я заблудился у себя в саду. Погас фонарь. (Смотрит наверх.) Кажется, я шел оттуда. (Показывает в даль.) Мой дом — там. Так. Я иду своим путем.
Видение медленно уводит его от холма. Он идет ощупью.
Видение (чуть слышно)
За мной.
Свет меркнет. Видение исчезает.
Голос Германа (в темноте)
Здесь дорога. Слава богу. Это был только сон.
Слышны его удаляющиеся шаги.
Елена (в окне)
Точно сейчас панихиду пели. Или мне только снилось? Или это ветер, брат? Или это — весна? Мне страшно, точно что-то случилось с милым. Что же ты молчишь?
Монах ничего не отвечает. По-прежнему он сидит перед нею и печально смотрит в окно.
Третья картина
Город. Семьдесят седьмой день открытия всемирной промышленной выставки.
Главное здание выставки — гигантский зал. Круглые стекла вверху — как очи дня, но в самом здании — вечная ночь. Электрический свет из шаров матового стекла проливается ослепительными потоками на высокие помосты, загроможденные машинами; стальные тела машин напоминают формами каких-то чудовищных зверей. Здесь собраны: локомотивы последних систем с саженными ведущими колесами, точно врезанные в короткие рельсы; автомобили на толстых шинах, чувствительные к легчайшему толчку; моторные лодки, закинувшие далеко вперед хищные носы, — подобия распластавшихся морских птиц; земледельческие орудия с протянутыми вверх закаленными остриями; и, наконец, в самой глубине зала, за сетью кольцеобразной и выпрямленной стали, за лесом перекладин и торчащих рычагов, — огромная летательная машина сияет каким-то незнакомым и легким металлом своих простертых к сводам зала крыльев.
Под сенью этих крыльев возносится высокая эстрада. Над нею, высоко под куполом, среди гирлянд из живых цветов и зелени, сияет разноцветная надпись: Дворец Культуры. Еще выше — мерно шатается маятник часов, загромождающих полкупола, внимательно полусклоненных над залом.
В противоположном конце — закрытые резные ворота на улицу; по обеим сторонам — красные, расшитые золотом лакеи. Сбоку — входная касса и турникет. У самого входа — правительственное объявление: среди золотых гербов можно разобрать слова: «Территория всемирной выставки неприкосновенна». На всех стенах, столбах и машинах красуются разноцветные афиши с огромной надписью:
Фаина. Песня Судьбы.
Толпа густою волною проливается в турникет. Среди других проходят Герман с Другом.
Газетчики (музыкальная гамма)
Торжество человеческого гения!
Последние открытия науки!
Клоуны, акробаты, разнообразный дивертиссемент!
Неприкосновенность территории всемирного «Дворца Культуры» обеспечена государством!
Семьдесят седьмой выход знаменитой Фаины!
Знаменитая Фаина исполнит «Песню Судьбы»!
Всемирно известная Фаина!
Фаина, самая красивая дива мира!
Герман (озирается кругом; его ноздри раздуваются)
Как же вы узнали, что я здесь?
Друг
Как не найти лучшего друга…
Герман
Какой шум! Какая музыка! Какой ветер в этом городе! С минуты, как я вышел из дому, сбился с пути и шел, очарованный этим странным и печальным видением, — не прекращается ветер. Неужели так всегда?
Друг
Всюду ветер.
Герман
Господи, как это хорошо! Всюду — ветер! И всюду — такая музыка! Если бы я ослеп, я слышал бы только этот несмолкающий шум! Если бы оглох, — видел бы только непрерывное, пестрое движение! (Сжимает кулаки и вытягивает руки, как человек, не знающий, как применить избыток играющей силы.)
Друг
Я вам завидую. Забавно видеть взрослого младенца, для которого все — внове.
Герман
…И я пришел на городскую площадь…Какое дымное стояло утро!И в дымном утре — слабый женский голосПел о свободе. Я не мог понять,Откуда голос и откуда песня.Я стал смотреть вокруг себя, и поднялГлаза наверх. И увидал окно,Заделанное частою решеткой, —Окно тюрьмы. И тихо погляделиВ мои глаза — спокойные глаза…Какие светлые! С какою грустью!Там девушка была…
Друг
Я полагал, однако,Что вы насмешливей, мудрей и тоньше,Что вы пришли с иронией сюда,Чтоб только наблюдать, не предаваясьКакому-то блаженному лиризму.Опомнитесь и прогоните жалость.
Герман
Мне только передать хотелось вамВидения таинственные жизни:Рассказ о том кровоточивом нищем,Который протянул за подаяньемУродливый обрубок, вместо рук;О мальчике, попавшем в колесоИзвозчичьей кареты; о безносой,Которая смотрела на меняСвинцовым взглядом из-под красных век.И так — везде. И это — неотступно.Но жалости не знаю никакой…А может быть, узнать мне надо жалость?
Друг
Нет, наблюдайте этот мир, смеясь.И радуйтесь, что вы здесь — гость случайный;Гоните жалость плетью смеха! Если жРазжалобитесь вы, что люди гибнут, —Тогда я сам над вами посмеюсь!
Герман
О, самому мне ненавистна жалость,Но также ненавистен этот смех!То и другое — недостойно жизни:Всегда жалеть — и мимо жизнь пройдет,Всегда смеяться — протечет сквозь пальцы!За смехом и слезами — жизнь влечется,Как вялый недоносок, бледный сон!Они — как серый занавес над сценой!Они — как хмель, скрывающий от пьяницМногообразие живого мира!Я трезвым быть хочу! Вы обещалиМне пышный пир Культуры показать!
Друг
Да, мы в стенах дворца Культуры. НадписьУзорная, как надпись у воротТаинственного Дантовского Ада,Гласит об этом. Мы пойдем в толпуИ будем наблюдать людскую тупость.
Они вмешиваются в толпу.
Толпа
Тише! Тише! Профессор говорит!
Розовый старичок с очками на длинном носу лезет дрожащими ногами на эстраду.
Старичок
Милостивые государыни…
Толпа
Не слышно! Громче!
Кокотка (щиплет подругу)
Это он меня называет государыней. Го-го-го!
Девушка (иностранцу)
Если вы будете продолжать, я позову полицию… или дам вам пощечину…
Иностранец (самодовольно гладит бритую щеку)
Территория всемирной выставки неприкосновенна…
Девушка
Нахал!
Старичок (громче)
Милостивые государи. В этом главном здании всемирной выставки собраны все продукты новейшей промышленной техники. Вы убедитесь воочию, сколь неутомима деятельность человеческого ума…
Толпа
Ума! Ума!
Старичок
И сколь велика сила человеческого таланта…
Толпа
Таланта! Таланта! О-го-го!
Старичок
Сегодня я произношу в семьдесят седьмой раз слово о торжестве человеческого прогресса. Мы, ученые, можем смело сказать, что наука — единственный путь, на коем человечество преодолевает все преграды, поставленные ему природой. В недалеком будущем, милостивые государи, люди перестанут тяготиться пространством, ибо — вот автомобиль системы Лаунса, пробегающий полтораста километров в час!
Представитель фирмы выступает и расшаркивается.
Толпа
О! О! В один час!
Старичок
Вы видите, что знание опередило веру в чудесное. Нет более чудес, милостивые государи. Вам нечего желать после того, как я познакомлю вас с последним великим открытием…
Толпа
О-го-го! Нечего желать!
Старичок
Перед вами — летательный снаряд, обладающий чрезвычайной силой. Это последнее великое изобретение, сулящее нам в будущем возможность сообщения с планетами.
