Галина Щербакова - Будут неприятности (сборник)
КРЮКОВА. Его что, могут судить?
КУБИЧ. Дошло, слава богу! Могут, и будут, и уже…
КРЮКОВА. А вы? Вы хотите помочь?
КУБИЧ. Ему не помочь. Речь идет о вас. О Насте. Об этой квартире. О театре. О будущем!
КРЮКОВА. Но этого не может быть!
КУБИЧ. Может!
Достает из кармана коробочку и кладет в карман халата Крюковой. Подходит к магнитофонам и последовательно включает один за другим. На разные голоса звучит: «Прими порошок, Сергей!», «Прими порошок, Сергей!» В дверях появляется Крюков. Он стоит и слушает. Из глубины квартиры выходит Эльза, тоже слушает.
КРЮКОВА (как-то взволнованно). Сережа, он тут такое молол… Это что – правда?
КРЮКОВ. Что? (Подходит к столу, берет невыпитую рюмку и аккуратно выливает в бутылку. Эльза тут же исчезает.) Правда – неправда – все это чушь. Есть факт… Кому-то надо, кому-то выгодно сделать из Крюкова пример для назидания. Цум байшпиль – Крюков. Не Кубич, не Петров, не Сидоров, не Ярощук – Крюков! Подставили… Вынесли за скобки… (Хватает руками голову.) Черт… Ломит…
КРЮКОВА (жалобно). Я люблю тебя, Сережа.
КРЮКОВ. Самое время… Давай только без этого… Я еще побултыхаюсь… Я еще не на лопатках… Я пойду звонить. Не занимайте телефон, и пусть Эльза принесет мне крепкого чаю.
Действие второе
Все в том же положении. Крюков идет к магнитофонам и выключает их.
ЭЛЬЗА. Фу! Слава богу! Такие мерзкие голоса…
КРЮКОВ (Кубичу). Ты как тут?
КУБИЧ. На секунду. (Четко.) Я принес тебе долг, Сергей. (Достает из кармана конверт.) Вот деньги. Спасибо, что выручил…
КРЮКОВ. Какой еще долг?
КУБИЧ. Вот смотри… Кладу под дедушку. (Кладет конверт под голову.)
КРЮКОВ. Какого еще дедушку?
КУБИЧ. Мы с тобой в расчете. В полном, Сергей. Я пошел… (Уже открыв дверь и переступив порог.) Не звони мне больше. Правильно думай, правильно. В нужном направлении. О Настеньке… (Плотно, как-то герметически закрыл за собой дверь.)
КРЮКОВА. Эльза! Чаю Сергею Николаевичу. Крепкого. В кабинет.
Эльза входит и задумчиво стоит в арке. Телефон в холле позвякивает.
ЭЛЬЗА. Интересно… (Уходит.)
Крюкова сидит, собравшись в комок. Открывается дверь, влетает Настя.
НАСТЯ. Выперли! Меня выперли из института. Где папа? Его нет на работе. (Хватает телефонную трубку, в ней голос Крюкова.)
Голос Крюкова: «Мартына Егоровича… Это Крюков… Жду… Как нет? Маша! Я бросаюсь тебе в ноги! Соедини. Выгонит – обеспечу. И тебя, и детей твоих». Голос: «Извините, Сергей Николаевич. Не могу…» Кладется трубка.
Папка дома?
Хочет идти к нему. Крюкова хватает ее за куртку.
Отстань! Дорого время… Приказ отпечатан. Я отдала секретарше малахитовый браслет, чтоб она ближайшие три часа его не вывешивала.
КРЮКОВА (ходит в халате с опущенным на лицо капюшоном). Все к одному. Все к одному! Кубич говорил… Я не верила. Ты что, плохо училась?
НАСТЯ. О Господи! Я нормально училась! Нормально! Насколько можно нормально учиться китайскому языку. Не первая в рядах! Не первая… Но и не последняя… Верка, ну знаешь, племянница Кубича, между прочим, учится хуже… Но она принесла какую-то справку… А меня – раз! Без предупреждения. Как будто я не могла принести три справки…
КРЮКОВА. Через неделю должна была быть генералка… Мне уже пошили костюм… Темно-синее платье с атласной грудкой… И атласные пуговички до самого локтя. А у горла – брошь… Брошь – моя… Собственная… С опалом в середине…
НАСТЯ. Что ты бормочешь? Что ты мельтешишь перед глазами? Почему отец дома? А впрочем, хорошо. Он прямо отсюда и позвонит. Надо будет тогда отнять у этой дуры браслет… Чего это ради?
КРЮКОВА. А знаешь… Папу нашего сняли с работы… Он приехал домой на трамвае. Хотя, может, и на автобусе… А меня сняли с роли, хотя платье уже пригнали по фигуре… А тебя – из института… Звонить – некуда, звонить – некому…
НАСТЯ. Спятила?
КРЮКОВА. Это еще что? В доме пропала масса вещей… Трилистник, сигаретница… Оказывается, и часы… Помнишь? Вот тут у нас стояли часы… Они, конечно, никакие, но смешные… Когда их заводили, они пели похабные частушки… (Поет.)
НАСТЯ. Ты производишь впечатление ненормальной, но я почему-то верю каждому слову. (Оглядывается вокруг.) Действительно, кое-чего не хватает! Нет чтобы исчезнуть этому пророку материализма. (Подходит к голове. Под ней конверт. Открывает его и тут же прячет в карман.)
КРЮКОВА. И все вино выпито… Вот раз – и выпито! Одна водка…
НАСТЯ. Ни фига себе. Ни фига…
Подходит к стене и начинает в нее стучать. Оттуда слышится ответ. Настя идет к двери, открывает, входит Володя.
ВОЛОДЯ. Здравствуйте!
НАСТЯ. Мама! Уйди!
Крюкова, как слепая, выставив вперед руки, уходит.
ВОЛОДЯ (с уважением). Роль?
НАСТЯ. Возможно… Слушай… Очень внимательно и очень быстро. Давай поженимся!
ВОЛОДЯ. Как это?
НАСТЯ. Сейчас идем в загс… Просто сию секунду… Подаем заявление… Я беру справку, что подала заявление, отношу ее в институт…
ВОЛОДЯ. Зачем?
НАСТЯ. Невестку твоего батюшки ни одна сволочь пальцем не тронет.
ВОЛОДЯ. Это – да!
НАСТЯ. Так пошли?
ВОЛОДЯ. Но я не хочу на тебе жениться. Ей-богу, Настя. Ты же знаешь, я люблю Верку. У нас с ней все-про-все было, и я порядочный человек… Она, если честно, и сейчас у меня… Ее батяня Кубич и мой ищут нам квартиру… Чтоб не далеко – не близко, не высоко – не низко…
НАСТЯ. А с Веркой можно договориться?
ВОЛОДЯ. О чем?
НАСТЯ. О заявлении… Мы с тобой его просто подаем… Жениться не обязательно. Мне важно выгадать время… Месяца три… А лучше полгода… У меня хвостов – вагон.
ВОЛОДЯ. А почему я?
НАСТЯ. О Господи! Твой папа…
ВОЛОДЯ. Ни черта не понимаю…
НАСТЯ. Мы с тобой вместе выросли. Ну во имя детства можешь сделать для меня такую мелочь?
ВОЛОДЯ. Ничего себе мелочь! А Верка?
НАСТЯ. Зови Верку!
ВОЛОДЯ. А родители?
НАСТЯ. Вот они пусть думают, что все на самом деле… Иначе ничего не сработает…
ВОЛОДЯ. Моя мама тебя не любит… Она будет против.
НАСТЯ. Да какая разница? Какая? Я прошу ведь тебя и Верку. Я хорошо заплачу, Володя. Наличными.
ВОЛОДЯ. Если б я еще чего-нибудь понял… Ну пошли к нам… Я-то к тебе хорошо отношусь… Но как Верка? Сколько заплатишь?
Уходят. Тихо входит Эльза с тяжелой сумкой и ставит ее у порога. Сверху кладет плащ. Задвигает все креслом. Подходит к голове. Приподнимает ее.
ЭЛЬЗА. Нету… У самих мысли не о том. Значит, Настя… Вот на этом я ее подловлю… Вот тут она у меня не увернется… Ольга Николаевна! Ольга Николаевна!
Входит Крюкова. Она все в том же халате с капюшоном.
ЭЛЬЗА. Ольга Николаевна! Чтоб не было недоразумений… Кубич приносил деньги и оставил вот тут… Их нет…
КРЮКОВА. А где же они?
ЭЛЬЗА. Это не мое дело… Я сигнализирую…
КРЮКОВА. Наверное, взял Сергей Николаевич…
ЭЛЬЗА. А вы спросите, спросите!
Влетает Настя. Бежит через холл, возвращается. Она как ветер.
НАСТЯ. Я в загс, люди! В загс! Замуж иду. За Володю.
ЭЛЬЗА (потрясенно). Вот это номер!
КРЮКОВА. Он отвратительный, этот Володя… Такие липкие пальцы…
ЭЛЬЗА. Ну знаете… (Уходит.)
Входит Крюков. Он поседел. Крюкова вскрикивает.
КРЮКОВ. Все, как один. Пионэры. Ну, ну… Завалю я их всех, собак… Завалю…
КРЮКОВА. Дорогой мой!
КРЮКОВ. Кретинка…
КРЮКОВА. Что ты сказал?
КРЮКОВ. Кре-тин-ка…
КРЮКОВА. Кто?
КРЮКОВ. О Господи! Никто… Все! Погода… Время…
КРЮКОВА. А я испугалась… Я думала, ты про меня…
КРЮКОВ. Я бы поел…
КРЮКОВА. Эльза! Эльза!
Эльза в арке.
ЭЛЬЗА. Не орите… Не глухая. Про деньги сказали?
КРЮКОВА. Покормите Сергея Николаевича.
ЭЛЬЗА (Крюкову). Имейте в виду, под головой денег нет…
КРЮКОВ (обрадованно). Понял, дурак. Понял! Понял, что не откупаться – спасать Крюкова надо.
ЭЛЬЗА. Я русским языком говорю. Деньги были… Потом исчезли. Спросите Настю. (Уходит.)
КРЮКОВА. Боже мой! Сережа! Настя сказала жуткую вещь – она выходит, оказывается, замуж за Володю… Такой он весь мокристый… Липкий…
КРЮКОВ. Да ты что? (Начинает танцевать яблочко. Зрелище жуткое, особенно когда он, приплясывая, ударяет себя по пяткам.) Ай да Настя! Ай да сукин сын! Это какой-то писатель про себя говорил, когда самому нравилось. Эх, яблочко, да на тарелочке, я бы трахнул тебя, моя девочка!
КРЮКОВА. Сережа, что с тобой?
Крюков мгновенно встал. Замер. Даже не дышит.
Вот так, успокойся. (Ласкается.) Знаешь, я думаю, все устроится. Кубич пугал, пугал…
КРЮКОВ. А деньги забрал, забрал!
