Ромен Роллан - Робеспьер
Фуше (снова приблизившись, говорит ему на ухо). Тем хуже для тебя, товарищ. Кому суждена долгая жизнь, тот всегда умеет управлять судьбой. Нити судьбы можно сплетать и расплетать, как веревку,
Гош (с презрением). Некоторым людям ничего не остается, как тянуть за веревку. Иначе веревка затянется на их шее.
Фуше отходит.
Реньо. Напрасно ты его оскорбил... Он честный республиканец, как и ты, и его тоже преследуют.
Гош. Ох, это хуже всего. Пусть меня преследуют, но от таких спутников увольте. (Агенту.) Пойдем, товарищ, я готов. (Встает.)
Входит Баррер со своей хорошенькой секретаршей Клариссой.
Баррер. Здравствуй, Фуше!
Фуше. А ты не боишься водиться с отлученным от церкви?
Баррер. Здесь же не церковь. Здесь сборище веселых чертей.
Фуше. И хорошеньких чертовок! (Смотрит на Клариссу с любезной двусмысленной усмешкой.)
Баррас. Ты ее ни на шаг от себя не отпускаешь.
Баррер. Верно, друг мой. Это лучшее доказательство, что я умею работать всюду.
Баррас (насмешливо). Побереги себя. Не переутомись.
Кларисса. Вы же знаете Баррера. Он больше говорит, чем делает.
Взрыв хохота.
Баррер (смеясь). Если бы мои дела соответствовали моим словам, ты бы запросила пощады, душенька. (Сталкивается с Гошем, тот идет к выходу.) Гош!
Гош. Баррер!..
Баррер. Ты с ума сошел! Зачем ты сам лезешь в пасть к волку?
Гош. Меня еще пока не растерзали.
Баррер. Мы попытаемся вытащить тебя оттуда.
Гош. Но вы не попытались меня охранить.
Баррер. А что мы могли сделать, упрямая башка? Вольно же тебе все портить! По поводу других в Комитете еще были разногласия. Но ты, ты действовал так, что восстановил против себя всех поголовно.
Гош. Когда все заодно, значит, все не правы. Истина познается в спорах.
Баррер. Вон идет Карно... Не попадайся ему на глаза. Он больше всех на тебя зол.
Карно большими шагами проходит к выходу.
Билло (окликает Карно). Эй, Карно, постой, постой!
Карно (на ходу). Будто ты не знаешь, что сейчас каждая минута дорога! Мы начали крупное наступление. Пишегрю пошел в атаку на Куртрэ!
Гош (удрученный, снова опускается на стул). А меня там не будет!
Карно. Это решающее сражение. Я не могу выпустить нити из рук. Мне нужно быть на своем посту в Комитете. (Уходит.)
Билло. Да, нас призывает долг. Погоди, Карно, я иду с тобой. А ты, Межан? (Поспешно уходит.)
Межан (шепчется с Клариссой). Сию минуту. (Продолжает разговор и остается, затерявшись в толпе в глубине сцены.)
Баррер. А мне не к спеху... Их дело добиться победы. А потом я буду ее воспевать.
Колло (ворчливо, обращаясь к Баррасу). Я бы справился с этим не хуже его.
Баррас. Даже гораздо лучше. С твоим басом великолепно можно изобразить грохот битвы. Но успех у публики имеют только тенора, они ее с ума сводят. (Клариссе.) Не правда ли, красотка?
Кларисса. Музыка оставляет меня равнодушной.
Баррас. Значит, ты неравнодушна к инструментам?
Агент (наклоняясь к сидящему Гошу). Ну что ж, товарищ, пойдем. Не унывай, с тобой или без тебя, все равно Республика победит.
Гош (встает с прояснившимся лицом). Ты сказал правду. Я подготовил все для победы. Пускай Пишегрю одержит ее вместо меня!.. Трудно было снести такую обиду, но теперь все прошло. Как бы ты ни любил отечество, нелегко все-таки поступиться самим собой. Самолюбие застревает в глотке, точно рыбья кость. Ничего, я справлюсь. Пойдем, товарищ! Что бы со мной ни случилось, я с честью послужил Республике. Оценит она мои заслуги или нет, все равно я принес ей пользу. С меня этого довольно. (Выходит вместе с агентом.)
Фуше перешептывается с подружкой Баррера, пока тот беседует с друзьями и не обращает на нее внимания. Во время следующей сцены Кларисса шепчется с Межаном и переглядывается со шпионом Коллено, сидящим в глубине зала, слева. Кокетливо переходя от стола к столу, она как бы ненароком приближается к Коллено и быстро, на ходу, говорит ему несколько слов; потом, строя глазки и покачивая бедрами, возвращается на авансцену, небрежно опирается на плечо Баррера и вслед за тем проскальзывает в правый угол зала, где Фуше, заняв укромное место, внимательно наблюдает за Коллено, пристроившимся в левом углу; время от времени они обмениваются понимающим взглядом. Межан тоже прохаживается взад и вперед между столиками. В кофейную врывается Тальен в растерзанной одежде, потрясая кулаками и расталкивая всех на своем пути.
Тальен. Мерзавцы!
Баррер. Что с тобой, Тальен?
Тальен (вопит). На помощь, граждане!.. Они вырывают из наших объятий жен и любовниц!
Баррас (посмеиваясь). Наших подруг! Ты что, поешь «Марсельезу»?
Тальен. Ах, друзья, мало того, что приходится сносить их оскорбления, их угрозы — это еще полбеды... Пускай вскроют мне вены! Я не боюсь. Пускай пьют мою кровь! (Тяжело падает на стул около Барраса и Реньо.)
Слуга из кофейной. А ты что пьешь, гражданин?
Тальен (подняв голову, деловито). Грео-ляроз, восемьдесят шесть. (Прежним трагическим тоном.) Эти палачи вырвали у меня сердце.
Баррас (спокойно). Что у тебя вырвали?
Тальен (вопит, неистово колотя себя в грудь). Сердце!
Баррас (невозмутимо). Где, черт их дери, они откопали у тебя сердце?
Тальен (не слушая его, голосит). Моя Тереза!
Баррас. Тереза Кабарюс?
Тальен (так же). Ее похитили у меня!
Баррас. Ах, чтоб их!.. Верно, для оргий Робеспьера.
Раздаются смешки. Подходят любопытные, никто не выражает сочувствия, и все-таки вокруг Тальена собирается толпа.
Тальен. Как ты можешь шутить?.. Если это так, я убью его. Убью.
Баррас (толкая его локтем). Не ори так громко!
Тальен (сразу остыв). Да я ничего не говорил. Я же не сказал, кого убью...
Баррас. Расскажи-ка лучше спокойно, по порядку, что произошло.
Тальен (наливает себе вина). Спокойно, по порядку! Да разве это возможно? О, моя Тереза!.. Я даже имени ее не могу спокойно произнести — вся кровь во мне так и кипит. Ты, Баррас, видел эту дивную женщину. Какая грудь, бедра, стан богини, вся она прекрасна и соблазнительна с головы до пят. Как же я могу говорить о ней без трепета? Я стараюсь и не могу вообразить ее всю целиком, меня приковывает каждый изгиб... Мне хочется описать все ее прелести одну за другой.
Баррас (подзадоривая его). Описывай, Тальен, не стесняйся, валяй!
Тальен (снова приходит в ярость и стучит по столу стаканом, из которого только что прихлебывал вино). Негодяи! Они посмели арестовать ее! Они хватали своими гнусными лапами ее нежное тело, созданное для любви... Дивная женщина плачет и призывает меня из своей темницы.
Баррас. Тебе остается только составить ей компанию. Твой долг совершенно ясен.
Карье (до этого безмолвно сидевший в стороне, высокий, тощий, сгорбленный, с длинными руками и ногами, с узкой, осиной талией, вдруг встает и стучит кулаком по столу, опрокидывая стаканы). Перестань шутить, Баррас! Удар, нанесенный Тальену, угрожает нам всем. У каждого из нас есть дорогие сердцу существа. А кто поручится, что нынче ночью не арестуют кого-нибудь из наших близких? Никто не застрахован от мести тирана.
Реньо. За что же мстить неповинным?
Карье (мрачно). Сын врага всегда виновен. Ах, как жаль, что у Робеспьера нет ребенка!..
Реньо (с возмущением). Карье, ты сам не лучше тирана!
Карье (упрямо). Око за око, зуб за зуб.
Баррас. Берите пример с меня. Я не завожу детей. Во время Революции это лишняя обуза.
Еще несколько человек присоединяются к кружку проконсулов: Тюрьо, Лекуантр и другие. Не стоит их перечислять, они как бы изображают хор. Их участие в действии выяснится позднее. На переднем плане справа, у лестницы, ведущей в сад, стоят Межан и Кларисса, настороженно чего-то выжидая.
Тюрьо. Мне все-таки не верится, что Робеспьер такой безумец. Ему и с нами-то довольно хлопот.
Лекуантр (мрачно и запальчиво, как Карье). Именно потому, что ему не так-то легко справиться с нами, он хочет захватить наших близких, одних как заложников, других из мести!
