Ромен Роллан - Робеспьер
Билло. Неужели он?.. Немыслимо!.. Если бы только знать наверное! (Еле переводит дух от бешенства.)
Фуше (невозмутимо). Я знаю наверное.
Билло. Докажи! Докажи!
Фуше. А вот спроси у него. (Кивает на Межана, который сидит за соседним столиком.)
Реньо. Кто это?
Фуше. Межан, секретарь Карно и его правая рука. У него есть доказательства.
Билло. Если они есть у него, значит, он изменник; почему он не сообщил ничего Комитету?
Межан. Мы с Карно хотели проверить все как следует.
Реньо. Стало быть, у вас еще нет доказательств.
Фуше. Нет, есть.
Реньо. Я поверю только в том случае, если увижу собственными глазами.
Межан. И увидишь, если придешь ко мне на дом. Ты же сам понимаешь, гражданин, подобных документов в кармане не таскают.
Реньо (поворачивается к нему спиной). Фальшивая твоя харя! Не верю я тебе. Ты лжешь, Фуше.
Фуше. Ну, а если я ткну тебя носом в доказательства и ты убедишься в измене твоего любимца Робеспьера, что тогда?
Реньо (яростно). Я убью его своими руками.
Входит Гош в генеральском мундире. Ему двадцать пять лет, черные пронзительные глаза, умное, открытое лицо со шрамом, звучный голос, живые, энергичные движения. Направляется к столику, где сидят Реньо, Билло и Колло.
Гош. Здорово, Реньо!
Реньо. Гош! Что ты тут делаешь? Там сражаются без тебя?
Гош. Там идет сражение, а я здесь бешусь. Здравствуй, Билло!
Билло что-то ворчит в ответ. Колло сердито поворачивается к нему спиной.
Меня только что отозвали из Мозеля, где я командовал армией, и неизвестно зачем переводят на итальянский фронт.
Билло. Тогда почему ты торчишь здесь? Париж тебе не по дороге.
Гош. Все дороги ведут через Париж. Я следую к месту назначения. Но я хочу знать, зачем меня отозвали из Эльзаса накануне военных операций, которые я подготовлял, хочу знать, пользуюсь ли я по-прежнему полным доверием.
Билло. Тебе нечего знать, кроме полученного приказа. Выполняй приказ!
Гош. Я нуждаюсь в доверии и поддержке Комитета. Ничего хорошего не получится, если мы не уверены друг в друге.
Билло. А ты уверен в своем соседе?
Колло (круто повернувшись, бросает на Гоша угрожающий взгляд). Комитет доверяет только тем генералам, которые ему повинуются.
Гош. А я разве не повинуюсь?
Колло. Ты много раз не выполнял указаний, которые тебе были посланы.
Гош. Обстановка вынуждала меня изменять их. Республика от этого только выиграла!
Реньо. Эльзас отвоеван, Ландау освобожден от блокады, войска герцога Брауншвейгского улепетывают. В самом деле, гражданин Гош недурно поработал!
Билло. Тебе незачем его расхваливать. Тут он в помощи не нуждается!
Гош. Это правда, я люблю славу. Этим, что ли, вы недовольны? Я ведь приношу ее в дар отечеству.
Колло. Надоело нам твое самодовольство, похвальба, зависть, вечные раздоры с другими командирами, неповиновение приказам — довольно с нас!
Гош. Что же, я действительно отказался от губительного похода в разгар зимы; мои солдаты были измучены, плохо вооружены, разуты, голодны. И я оказался прав.
Колло. Ты даже не сумел одеть и накормить их за счет военной добычи, как тебе было предписано.
Гош. Да, не сумел и горжусь этим. Я не пожелал притеснять нищее население и разорять завоеванные деревни. Ни на вражеской, ни на своей земле я не стану отбирать у матери последнюю горстку муки и морить голодом ее детей. Я не потерплю, чтобы мои солдаты грабили крестьян. Ты ставишь мне в вину мою чрезмерную гордость? Но это гордость за нашу Республику. И пока я командую, я никому не позволю ее бесчестить.
Билло (раздражен). Охранять честь Республики поручено Комитету. Ему решать, чего требует честь Республики. Если солдат имеет дерзость оспаривать приказы командования, он бунтовщик.
Гош (вспылив). Посмей только назвать бунтовщиком победителя при Гейсберге и Фрешвиллере!
Билло. Прошлые победы не избавляют генералов от ответственности за последующие преступления.
Гош. Если я совершил преступление, пусть меня арестуют.
Колло. И арестуют. Приказ уже подписан.
Гош (в бешенстве). Разбойники! Что же, вы в заговоре с Брауншвейгом? Я обращусь с жалобой к Робеспьеру, он ценит мое усердие.
Колло. Он тоже подписал приказ вместе со мной и Карно.
Гош (ошеломленный, падает на стул). Нет! Не может быть!..
Реньо (обращаясь к Билло и Колло). Граждане! Это же безумие. Республике нужны все ее защитники, а Гош один из самых верных, ручаюсь вам.
Колло (бросает на Реньо угрожающий взгляд). Не вмешивайся в дела Комитета. Нечего заступаться за других. Отвечай лучше за себя. (Отходит в сторону вместе с Билло.)
Гош (с трудом овладев собой, после внутренней борьбы обращается к Реньо). Не тревожься за меня, друг. Я уже сидел в тюрьме и вышел оттуда с гордо поднятой головой, как Марат.
Реньо. А уверен ли ты, что Марат сегодня отделался бы так легко? Началось какое-то повальное безумие. Не разбирают, где друзья, где враги. Слишком долгая привычка к власти отравляет разум. Я-то знаю это по себе. Не раздражай их. Ты слишком неосторожен на язык.
Гош. Согласен, я уже поплатился за это. Я не умею обуздывать свои порывы.
Фуше (следивший со стороны за их спором, подходит и вмешивается в разговор). Лучше поменьше болтать да побольше делать.
Гош. Я говорю, что думаю, и делаю, что говорю.
Фуше. Ну, положим, неприятелю ты не все говоришь.
Гош. Здесь мы не на войне.
Межан (вполголоса). Ошибаешься, товарищ. Мы со всех сторон окружены врагами.
Гош (подозрительно отшатываясь от него). Кто же здесь враг? Ты, что ли?.. Я видел тебя в канцелярии Карно. Уж не ты ли доставлял ему ложные доносы на меня?
Межан. Ошибаешься. Я тебе друг.
Гош. Друг по нынешним временам — все равно что публичная девка, которая путается с первым встречным.
Фуше. Не отталкивай тех, кто предлагает тебе дружбу в час опасности.
Гош. У меня один только друг, и иных мне не надо. Это народ Парижа, мой славный, гордый народ. Он меня знает, и я его знаю. Мой народ всегда со мной...
Фуше. Ты думаешь? Ты знал народ времен четырнадцатого июля и десятого августа. Того народа больше нет. Не надейся, что он придет тебе на помощь!
Гош. Я надеюсь на себя, на мои права и на справедливость Робеспьера.
Фуше. Ты же слышал сейчас — Робеспьер против тебя.
Гош. Его обманули. Он признает свою ошибку.
Фуше. Если ты поверишь ему, ты погиб. Защищайся!
Межан. Мы тебя поддержим. Давай вместе защищать Республику.
Гош (окинув Межана недоверчивым взглядом). А против кого? Против тех, кто вместе со мной создавал Республику? Я предпочитаю пожертвовать собой! Я не пойду по стопам Лафайета и Дюмурье.
Фуше. Да кто же говорит об этих изменниках? Теперь изменников надо искать не там.
Гош. Где же?
Фуше. Ослеп ты, что ли? Да оглядись вокруг, скорее разорви паутину!
Гош. Какую паутину?
Фуше. Поздно. Ты уже попался! (Отходит.)
Агент (подсев к Гошу, обращается к нему вполголоса). Генерал! Я очень сожалею, но я обязан выполнить приказ.
Гош. Тебе приказано арестовать меня?
Агент. К сожалению, да. Не подымай шума. Допей вино. Я не тороплю тебя.
Гош. Так выпей и ты за мое здоровье! (Подзывает слугу.)
Реньо (шепотом). Как? Ты не окажешь сопротивления?
Гош. Неужели ты хочешь, чтобы все эти проходимцы и распутники стали свидетелями наших раздоров?
Реньо. Ты прав. Незачем развешивать перед ними грязное белье Республики.
Гош. И потом, знаешь ли, Реньо, хотя мне всего двадцать пять лет, но за эти двадцать пять лет я испытал столько тяжелого, видел такую бездну человеческого горя, нужды, невежества, глупости, столько боролся, не зная ни сна, ни отдыха, чтобы выбраться из ямы и вывести за собой слепых, неразумных людей, которых продавали, тащили на бойню, как скот, что, право, мне кажется иногда, будто на моих плечах бремя двадцати пяти веков. Я не сгибаюсь под ношей, я иду, шагаю вперед, я отважно тащу свой тяжелый груз. Но у меня такое чувство, словно всех нас гонит рок. И я покоряюсь без страха и упрека, куда бы судьба ни вела меня — к славе или к могиле.
