Александр Островский - Доходное место
Вышневская (звонит).
Входит мальчик.
Сходи за доктором, попроси поскорей приехать.
Вышневский выходит и садится в кресла.
Явление третье
Те же и Вышневский.
Вышневская (подходя к нему). Я слышала от Акима Акимыча, с вами несчастие. Не падайте духом.
Молчание.
Вы ужасно переменились. Вы дурно себя чувствуете? Я послала за доктором.
Вышневский. Какое лицемерие! Какая гнусная ложь! Какая подлость!
Вышневская (гордо). Никакой лжи! Я вас жалею, как стала бы жалеть всякого в несчастии – ни больше, ни меньше. (Отходит и садится.)
Вышневский. Не нужно мне ваших сожалений. Не жалейте меня! я обесчещен, разорен! За что?
Вышневская. Спросите у вашей совести.
Вышневский. Не говорите о совести! Вы не имеете права говорить о ней… Юсов! За что я погиб?
Юсов. Превратность… судьба-с.
Вышневский. Вздор, какая судьба! Сильные враги – вот причина! Вот что меня сгубило! Проклятие вам! Позавидовали моему благополучию. Как не позавидовать! Человек в несколько лет возвышается, богатеет, смело создает свое благоденствие, строит дома и дачи, покупает деревню за деревней, вырастает выше их целой головой. Как не позавидовать! Человек идет к богатству и почестям, как по лестнице. Чтобы перегнать или хоть догнать его, нужен ум, гений. Ума взять негде, ну так подставить ему ногу. Я задыхаюсь от бешенства…
Юсов. Зависть человека может на все подвигнуть…
Вышневский. Не падение меня бесит, нет – а торжество, которое я им доставлю своим падением. Что теперь разговору! что радости! О, черт возьми, я не переживу! (Звонит.)
Входит Антон.
Воды!..
Антон подает и уходит.
Теперь с вами мне нужно поговорить.
Вышневская. Что вам угодно?
Вышневский. Мне угодно вам сказать, что вы развратная женщина.
Вышневская. Аристарх Владимирыч, здесь посторонние люди.
Юсов. Прикажете уйти?
Вышневский. Останься! Я скажу то же самое при всей дворне.
Вышневская. За что вы оскорбляете меня? Вам не на кого излить свою бессильную злобу. Не грех ли вам!
Вышневский. Вот вам доказательство моих слов. (Бросает конверт с письмами.)
Юсов поднимает и подает Вышневской.
Вышневская. Благодарю вас. (Судорожно рассматривает их и прячет в карман.)
Вышневский. Юсов, что делают с женщиной, которая, несмотря на все благодеяния мужа, забывает свой долг?
Юсов. Гм… гмм…
Вышневский. Я тебе скажу: выгоняют с позором! Да, Юсов, я несчастен, вполне несчастен, я одинок! Не бросай хоть ты меня. Человек, как бы он ни был высоко поставлен, когда он в горе, все-таки ищет утешения в семействе. (С злобою.) А я нахожу в своем семействе…
Вышневская. Не говорите про семейство! У вас его никогда не было. Вы даже не знаете, что такое семейство! Позвольте же теперь, Аристарх Владимирыч, высказать вам все, что я перенесла, живя с вами.
Вышневский. Для вас нет оправданий.
Вышневская. Я и не хочу оправдываться – мне не в чем оправдываться. За минутное увлечение я перенесла много горя, много унижения, но, поверьте, без ропота на судьбу и без проклятий, как вы. Я хочу вам сказать только, что если я виновата, то перед собой одной, а не перед вами. Вы не должны меня упрекать. Если б вы имели сердце, вы бы чувствовали, что вы меня погубили.
Вышневский. Ха, ха! Вините кого другого в вашем поведении, а не меня.
Вышневская. Нет, вас. Разве вы жену брали себе? Вспомните, как вы за меня сватались! Когда вы были женихом, я не слыхала от вас ни одного слова о семейной жизни; вы вели себя, как старый волокита, обольщающий молодых девушек подарками, смотрели на меня, как сатир. Вы видели мое отвращение к вам, и, несмотря на это, вы все-таки купили меня за деньги у моих родственников, как покупают невольниц в Турции. Чего же вы от меня хотите?
Вышневский. Вы моя жена, не забывайте! и я вправе всегда требовать от вас исполнения вашего долга.
Вышневская. Да, вы свою покупку, не скажу, освятили, нет – а закрыли, замаскировали браком. Иначе нельзя было: мои родные не согласились бы, а для вас все равно. И потом, когда уж вы были моим мужем, вы не смотрели на меня как на жену: вы покупали за деньги мои ласки. Если вы замечали во мне отвращение к вам, вы спешили ко мне с каким-нибудь дорогим подарком и тогда уж подходили смело, с полным правом. Что же мне было делать?.. вы все-таки мой муж: я покорялась. О! перестанешь уважать себя. Каково испытывать чувство презрения к самой себе! Вот до чего вы довели меня! Но что со мной было потом, когда я узнала, что даже деньги, которые вы мне дарите, – не ваши; что они приобретены не честно…
Вышневский (привстает). Замолчите!
Вышневская. Извольте, я замолчу об этом, вы уже довольно наказаны; но я буду продолжать о себе.
Вышневский. Говорите, что хотите, мне все равно; вы не измените моего мнения о вас.
Вышневская. Может быть, вы о себе измените мнение после моих слов. Вы помните, как я дичилась общества, я боялась его. И недаром. Но вы требовали – я должна была уступить вам. И вот, совсем неприготовленную, без совета, без руководителя, вы ввели меня в свой круг, в котором искушение и порок на каждом шагу. Некому было ни предупредить, ни поддержать меня! Впрочем, я сама узнала всю мелочность, весь разврат тех людей, которые составляют ваше знакомство. Я берегла себя. В то время я встретила в обществе Любимова, вы его знали. Помните его открытое лицо, его светлые глаза, как умен и как чист был он сам! Как горячо он спорил с вами, как смело говорил про всякую ложь и неправду! Он говорил то, что я уже чувствовала, хотя и неясно. Я ждала от вас возражений. Возражений от вас не было; вы только клеветали на него, за глаза выдумывали гнусные сплетни, старались уронить его в общественном мнении, и больше ничего. Как я желала тогда заступиться за него; но я не имела для этого ни возможности, ни достаточно ума. Мне оставалось только… полюбить его.
Вышневский. Так вы и сделали?
Вышневская. Так я и сделала. Я видела потом, как вы губили его, как мало-помалу достигали своей цели. То есть не вы одни, а все, кому это нужно было. Вы сначала вооружили против него общество, говорили, что его знакомство опасно для молодых людей, потом твердили постоянно, что он вольнодумец и вредный человек, и восстановили против него его начальство; он принужден был оставить службу, родных, знакомство, уехать отсюда… (Закрывает глаза платком.) Я все это видела, все выстрадала на себе. Я видела торжество злобы, а вы все еще считаете меня той девочкой, которую вы купили и которая должна быть благодарна и любить вас за ваши подарки. Из моих чистых отношений к нему сделали гнусную сплетню; дамы стали явно клеветать на меня, а тайно завидовать; молодые и старые волокиты стали без церемонии преследовать меня. Вот до чего вы довели меня, женщину, достойную, может быть, лучшей участи, женщину, способную понимать истинное значение жизни и ненавидеть зло! Вот все, что я хотела сказать вам – больше вы не услышите от меня упрека никогда.
Вышневский. Напрасно. Я теперь бедный человек, а бедные люди позволяют своим женам ругаться. Это у них можно. Если бы я был тот Вышневский, каким был до нынешнего дня, я бы вас прогнал без разговору; но мы теперь, благодаря врагам моим, должны спуститься из круга порядочных людей. В низшем кругу мужья бранятся с своими женами и иногда дерутся – и это не делает никакого скандала.
Входит Жадов с женой.
Явление четвертое
Те же, Жадов и Полина.
Вышневский. Ты зачем?
Жадов. Дядюшка, извините…
Полина. Здравствуйте, дяденька! Здравствуйте, тетенька! (Шепчет Вышневской.) Пришел места просить. (Садится подле Вышневской.)
Вышневская. Как! Неужели? (Смотрит с любопытством на Жадова.)
Вышневский. Ты пришел посмеяться над дядей!
Жадов. Дядюшка, я, быть может, оскорбил вас. Извините меня… увлечение молодости, незнание жизни… я не должен был… вы мой родственник.
Вышневский. Ну?
Жадов. Я испытал, что значит жить без поддержки… без протекции… я женат.
Вышневский. Ну, что ж тебе?
Жадов. Я живу очень бедно… Для меня бы стало; но для жены, которую я очень люблю… Позвольте мне опять служить под вашим начальством… дядюшка, обеспечьте меня! Дайте мне место, где бы я… мог… (тихо) приобресть что-нибудь.
