Дюльбер 1918 - Андрей Владимирович Поцелуев
МАРИЯ ФЕДОРОВНА. Что ты такое говоришь, Ольга? А как же малыш?
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Мы с моим Кукушкиным не пропадем. А с Тихоном я за это время научилась справляться. И нянчить его, и еду готовить, и белье стирать.
МАРИЯ ФЕДОРОВНА. Это глупое решение. Вы должны ехать с нами. Я приказываю.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Нет, мама, мы с Николаем уже все обсудили. Он не мыслит себя вне служения Родине.
МАРИЯ ФЕДОРОВНА (чуть повышает голос.). Никогда, запомни, никогда я не прощу за это тебя и своего зятя.
Ксения Александровна подходит и обнимает мать.
КСЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Мамочка, пожалуйста, не волнуйся. Мы все уедем с тобой. И я, и Петр Николаевич с Милицей, и Феликс с Ириной и с твоей правнучкой. Все, все. Мы обязательно будем вместе.
Мария Федоровна выходит в центр зала и смотрит в зрительный зал.
МАРИЯ ФЕДОРОВНА. Пятьдесят лет назад я, датская принцесса Дагмар, пожертвовала своей молодостью, красотой и счастьем для блага чужой страны — России. Я присутствовала на мученической кончине своего добрейшего свекра императора Александра Второго, которого привезли во дворец, разорванного бомбой террориста. Я страдала и терпела, видя, как мой муж Александр Третий не щадил себя для России, погубил свое здоровье и прожил всего сорок девять лет. Моего сына Николая расстреляли большевики, но я не верю в его смерть. И сейчас я испытываю горькие чувства из-за того, что мне таким вот образом, перед лицом смертельной угрозы, приходится уезжать из России. Я прожила здесь пятьдесят один год и всем сердцем любила народ и страну. Я три раза встречалась с Достоевским, Петр Ильич Чайковский учил меня играть на фортепиано, Тютчев и Фет посвятили мне свои стихи. Все они были истинными патриотами России и любили свою Россию беззаветно. Россия больше, чем страна. Это состояние духа, мироощущение, особое видение. Я покидаю это место с нестерпимой болью в сердце.
Картина восьмая
Октябрь 1928 год. Дания, недалеко от Копенгагена, сельский дом. Гостиная. Простая обстановка. Стол, стулья. Справа кресло-качалка. Ольга Александровна пишет картину, Куликовский подкладывает дрова в камин.
КУЛИКОВСКИЙ (обращается к Ольге Александровне). Сколько ты уже картин написала, Оленька?
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Более пятисот. А что, мне нравится. Кроме того, мои картины покупают и доходы от их продажи позволяют нам жить достойно.
КУЛИКОВСКИЙ. У вас, у Романовых, прямо страсть к живописи. Ну все картины пишут. (Поднимается во весть рост и обхватывает руками спину.) Сегодня больше обычного болит спина. Этот Расмуссен просто деспот. Нанял меня управлять своими конюшнями и думает, что я буду носится с его лошадьми с утра до вечера. Вообще-то выходные тоже должны быть.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. А Ты поговори с ним. Ты лучший наездник в округе. Где он еще такого найдет.
КУЛИКОВСКИЙ. Нигде. Николаевское кавалерийское училище я закончил со степенью, а местные крестьяне только коров умеют пасти. А к лошади особый подход нужен. Это тебе не корова. Пойду газету из ящика возьму.
Уходит из дома. Ольга Александровна продолжает писать картину. Приходит Куликовский. Садится в кресло-качалку и начинает читать газету. Вдруг он бледнеет, кидает газету на пол, вздыхает, опускает руки. Ольга Александровна замечает это.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА (громко.) Николай, что с тобой? Ну что случилось?
КУЛИКОВСКИЙ. Твоя мама, Мария Федоровна, умерла, вчера….
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Не может быть.
Ольга Александровна бросает писать картину, подбегает к Куликовскому и берет с пола газету. Начинает читать вслух.
«Вдовствующая Российская императрица Мария Фёдоровна Романова, урожденная датская принцесса Дагмар, умерла тринадцатого октября одна тысяча девятьсот двадцать восьмого года в замке Видёре под Клампенборгом. Отпевание назначено на девятнадцатое октября в православной церкви. Она будет похоронена рядом с родителями в саркофаге королевской усыпальницы, расположенной в соборе датского городе Росскиле. Там же покоятся другие члены датской королевской семьи».
Ольга Александровна медленно опускается на стул. Кладет газету на стол.
КУЛИКОВСКИЙ. Очень печальная новость. Сколько ей было?
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Восемьдесят лет. Из них, по-моему, больше пятидесяти она прожила в России.
КУЛИКОВСКИЙ. Она пережила Ники на девять лет…Мне кажется до самой своей смерти она не верила в гибель любимого сына.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Я не была близка так с мамой, как моя старшая сестра Ксения. Но я любила ее всем сердцем.
КУЛИКОВСКИЙ. Ты помнишь, как мы прощались в порту Ялты, когда она покидала «Дюльбер.». Мария Федоровна была в черном закрытом пальто и черной шляпе.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Конечно помню. Корабль уплывал все дальше и дальше в море, а она еще долго смотрела в бинокль, который держала у ее глаз ее правнучка трехлетняя Ирина Юсупова.
КУЛИКОВСКИЙ. Она недолюбливала меня, ну как же, я не царских кровей. Но она была настоящей русской императрицей; с сильным характером, чувством долга, глубоко религиозной, сострадающей к людскому горю. И самая главное, даже за пределами России она не утратила любви к русскому народу, хотя на ее долю выпало столько испытаний в этой стране.
Ольга Александровна встает. Пауза.
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. За свою жизнь мама потеряла не только мужа, но и двух своих сыновей и пятерых внуков. Но не согнулась, не сдалась, святая женщина…
Пауза.
КУЛИКОВСКИЙ. Я опять подумал о «Дюльбере». Кто там сейчас обитает и где наш спаситель Задорожный?
ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА. Не знаю. С тех пор о нем ничего не было слышно. Но мне кажется, что он успел преподнести современникам и потомкам самый важный урок, когда в условиях кровавой гражданской войны люди могли оставаться людьми и проявлять милосердие к ближним.
Играет вальс Шостаковича номер два. Гаснет свет. Конец пьесы. Занавес.
