Бернард Шоу - Первая пьеса Фанни

Гилби. Полноте, миссис Нокс! В конце концов, девушки совсем не так невинны.

Миссис Нокс. Я не говорю, что она была невинна. Но, конечно, она не знала того, что знаем мы: я говорю об искушениях, возникающих на пути человека так внезапно, что против них бессильны и добродетель и выдержка. От этих искушений она была спасена — и получила жестокий урок; и я утверждаю, что защитой ей служила неземная сила. Но вы, мужчины, не воображайте, что она и вас защитит, если вы, ссылаясь на Маргарет, вздумаете вести себя так, как вам хотелось бы, не опасайся вы погубить свою репутацию. Вами дух руководить не будет, потому что его ни в одном из вас нет и никогда не было!

Гилби (с ироническим смирением). Покорно вас благодарю за хорошее мнение обо мне, миссис Нокс.

Миссис Нокс. О вас, мистер Гилби, я вот что скажу: вы лучше, чем мой муж. Он закоснелый язычник, вот кто такой мой Джо, да поможет мне бог! (Начинает потихоньку всхлипывать.)

Нокс. Не принимай все это так близко к сердцу, Эмили. Ты ведь знаешь, я всегда говорил, что ты права в вопросах религии… Но должен же был один из нас позаботиться и о других материях, иначе мы бы с голоду умерли — и мы и ребенок

Миссис Нокс. Откуда тебе известно, что ты умер бы с голоду? И все другое могло быть дано тебе.

Гилби. Полноте, миссис Нокс, не называйте Нокса грешником. Мне лучше известно. Я уверен, что, случись с ним что-нибудь, вы первая пожалели бы.

Нокс (с горечью, обращаясь к жене). У тебя всегда был зуб против меня. И в чем тут дело — никто, кроме тебя, понять не может.

Миссис Нокс. Мне нужен был человек, который обрел в себе счастье. Ты давал мне понять, будто оно у тебя есть. А все сводилось только к тому, что ты был влюблен в меня.

Миссис Гилби. И за это вы его осуждаете?

Миссис Нокс. Я никого не осуждаю. Но пусть он не воображает, будто может держаться на собственных ногах. Я говорю, что стоит ему отказаться от респектабельности, и он скатится на самое дно. У него нет внутренней силы, которая держала бы его. Так пусть же он цепляется за внешние силы.

Нокс (вскакивая, сердито). Да кто говорит о том, чтобы отказаться от респектабельности? И все это из-за пинты виски, которой хватает на неделю! Интересно, на сколько бы ее хватило Симонсу?

Миссис Нокс (ласково). Довольно об этом, Джо. Я не буду тебя пилить. (Садится.) Ты никогда не понимал и никогда не поймешь. Почти никто не понимает, — даже Маргарет не понимала, пока не побывала в тюрьме. А теперь поняла, и после долгих лет одиночества у меня, наконец, будет близкий человек в доме.

Нокс (плачет). Я делал все, чтобы ты была счастлива! Я ни разу не сказал тебе грубого слова!

Гилби (с негодованием встает). Какое право вы имеете так третировать человека? Честного, безупречного мужа? Словно он не человек, а червяк какой-то.

Нокс. Оставьте ее в покое, Гилби.

Гилби, возмущенный, садится.

Миссис Нокс. Да, ты мне дал все, что мог дать, Джо, и не твоя вина, что это было не то, чего я хотела. Но лучше бы ты остался таким, как раньше, пока не пристрастился к виски с содовой.

Нокс. Не хочу я никакого виски с содовой. Если тебе угодно, могу дать обет трезвости!

Миссис Нокс. Нет, пиво ты будешь пить, потому что ты его любишь. А виски — это только для хвастовства. Мистер Гилби, если вы не хотите со мной поссориться, вы завтра встанете в семь часов утра.

Гилби (вызывающе). Будь я проклят, если это сделаю!

Миссис Нокс (с кротким состраданием). Откуда вам знать, мистер Гилби, что вы будете делать завтра утром?

Гилби. А почему бы мне не знать? Дети мы, что ли? Почему мы не можем делать то, что нам хочется, когда наши собственные сыновья и дочери выкидывают такие коленца? (Обращаясь к Ноксу). Я никогда не вмешивался в отношения мужа и жены, Нокс, но если бы Мэри вздумала вот так командовать мной…

Миссис Гилби. Не греши. Роб! Не следует восставать против религии.

Гилби. Да кто восстает против религии?

Миссис Нокс. Неважно, восстаете вы против нее или нет, мистер Гилби. Если она против вас восстанет, вам придется вступить на предназначенный путь. Не стоит спорить из-за этого со мной — такой же великой грешницей, как вы.

Гилби. Ах, вот как! А кто вам сказал, что я грешник?

Миссис Гилби. Роб, ведь ты знаешь, что все мы грешники. Иначе что же такое религия?

Гилби. Я ничего не говорю против религии. Должно быть, мы все, как говорится, грешники, но я не люблю, когда мне об этом твердят, словно я бог знает что сделал.

Миссис Гилби. Миссис Нокс говорит для твоего же блага, Роб.

Гилби. Ну, а мне не нравится, когда так говорят для моего блага. Да и кому это понравится!

Миссис Нокс. Стоит ли обижаться, когда никто не хотел вас обидеть, мистер Гилби? Поговорим о чем-нибудь другом. От этих разговоров мало толку, если их ведут такие люди, как мы.

Нокс. Такие, как мы! Ты нам напоминаешь, что твои родные были оптовиками и, по их мнению, Нокс и Гилби недостаточно хороши для тебя?

Миссис Нокс. Нет, Джо, ты же знаешь, что я этого не думала! Чем мои родные были лучше твоих, как бы они там ни чванились? Но вот что я всегда замечала: мы невежественны. Мы, в сущности, не знаем, что хорошо, а что плохо. Мы очень хорошие люди, пока все идет ровно и гладко, как шло всегда. Детей мы воспитываем так же, как нас самих воспитывали: ходим в церковь, как ходили наши родители, и говорим то же, что все говорят; и все идет прекрасно, пока не случится что-нибудь из ряда вон выходящее: ссора в семье, кто-нибудь из детей сбился с пути, отец запил, тетка сошла с ума или один из нас поймал себя на таком поступке, который всегда казался ему недопустимым; Ты сам знаешь, что тогда про исходит: жалобы, ссоры, придирки, обиды, ругань, уныние, и полное смятение, словно в нас бес вселяется. Вот тогда-то мы замечаем, что, несмотря на всю нашу респектабельность и благочестие, у нас нет подлинной веры и мы не умеем отличать добро от зла. У нас нет ничего, кроме наших привычек, а что нам делать, когда мы выбиты из колеи? Вспомните, как Петр в бурю пытался идти по водам и обнаружил, что не может.

Миссис Гилби (благочестивым тоном).. Вот-вот. Он-то обнаружил.

Гилби (почтительно). Я никогда не отрицал, что вы очень умная женщина, миссис Нокс…

Миссис Нокс. Бросьте, Гилби! Уж если вы заговорили о моем уме… Дайте нам чаю, Мэри. Я свое сказала. И прошу прощения у всей компании — говорила я долго и скучно.

Миссис Гилби. Позвони, Роб.

Гилби звонит.

Постой! Джогинз подумает, что это мы ему звоним.

Гилби (в ужасе). Поздно! Я уже позвонил.

Миссис Гилби. Роб, ступай вниз и извинись перед ним.

Нокс. Это тот самый, о котором вы говорили, что у, него брат…

Входит Джогинз с чайным подносом. Все встают. Он несет поднос миссис Гилби.

Гилби. Я не хотел вас беспокоить, мистер Джогинз. Я не подумал и позвонил.

Миссис Гилби (пытается взять у него поднос). Дайте мне, Джогинз.

Джогинз. Прошу вас сядьте, мадам. Разрешите мне исполнять свои обязанности, как всегда, сэр. Уверяю вас, это вполне прилично.

Все садятся, смущенные. Он ставит поднос на стол и уходит за пирожными.

Нокс (понизив голос). Да верно ли это, Гилби? Ведь сыном герцога может быть кто угодно. Законный ли он сын?

Гилби. Ах боже мой, я об этом и не подумал!

Джогинз возвращается с пирожными. Его встречают подозрительными взглядами.

Гилби (шепчет Ноксу). Спросите его.

Нокс (Джогинзу). Послушайте, любезный, ваша мать была замужем за вашим отцом?

Джогинз. Полагаю, что так, сэр. Я не присутствовал при бракосочетании. Это случилось до моего рождения.

Гилби. Да, но видите ли… (Мнется.)

Джогинз. Что прикажете, сэр?

Нокс. Я знаю, как браться за дело, Гилби. Предоставьте это мне. (Джогинзу.) Ваша мать была герцогиней?

Джогинз. Да, сэр. Уверяю вас, все было как полагается, сэр. (Обращаясь к миссис Гилби.) Это молоко, мадам. А вот вода.

Она перепутала молочник и чайник. Все таращат на Джогинза глаза в полной растерянности.

Миссис Нокс. А что я вам говорила? Случилось нечто из ряда вон выходящее с лакеем, и никто из нас не знает, как держать себя.