Теннесси Уильямс - Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы
Кэтрин. Считать от ста — и обратно?
Доктор. Любите считать от ста и обратно?
К э т р и н. Не просто люблю — обожаю! 100! 99! 98! 97! 96! 95! О-о, уже что-то чувствую! Как весело!
Доктор. Вот и хорошо. Закройте-ка на минутку глаза. (Пододвигается к ней. Проходит полминуты.) Мисс Кэтрин! А теперь я вас о чем-то попрошу.
К э т р и н. О чем угодно — все будет ваше, доктор Сахар.
Д о к т о р. Я хочу, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил.
Кэтрин. Сопротивляться? Чему?
Доктор. Правде. Которую вы мне сейчас расскажете.
Кэтрин. Правда — единственное, чему я не сопротивлялась никогда.
Доктор. Так иногда думают, а на самом деле ей-то как раз и сопротивляются.
Кэтрин. Знаете, что находится на дне бездонного колодца, знаете?
Доктор. Расслабьтесь.
Кэтрин. Правда.
Д о к т о р. Не разговаривайте.
Кэтрин. Где я остановилась? На 90?
Д о к т о р. Не надо считать.
Кэтрин. Девяносто и сколько?
Доктор. Можете открыть глаза.
К э т р и н. О, мне и на самом деле весело! (Молчание, пауза.) Знаете, что вы сейчас, по-моему, делаете? Пытаетесь меня гипнотизировать, правда? Смотрите прямо в глаза и глазами так… Правда?
Д о к т о р. А вы чувствуете, что я это делаю?
Кэтрин. Да! Такое необычное ощущение. И не из-за лекарства.
Доктор. Мне нужно, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил. Смотрите. Сейчас я дам вам руку, положите на нее свою и давите, давите изо всех сил. Все силы сопротивления должны перейти из вашей руки в мою.
Кэтрин. Вот моя рука. Но она не хочет сопротивляться.
Доктор. Вы совершенно пассивны.
Кэтрин. Да.
Доктор. Вы сделаете то, о чем я вас попрошу.
Кэтрин. Да, попытаюсь.
Д о к т о р. И расскажете правду, только правду.
Кэтрин. Да, попытаюсь.
Доктор. Чистую правду. Никакой лжи, никакой утайки. Расскажете все, как есть.
Кэтрин. Все как есть. Чистую правду. Я просто обязана. А можно — можно мне встать?
Доктор. Да, только будьте осторожны. Может слегка закружиться голова.
(Она пытается встать, но падает в кресло.)
К э т р и н. А встать и не могу! Прикажите. Тогда наверное, смогу.
Доктор. Встаньте.
Кэтрин (нетвердо поднимаясь). Как весело! А теперь могу! О, как кружится голова! Помогите же или (доктор бросается ей на помощь) я упаду…
(Он ее держит. Она обводит смутным взглядом сад, блестящий в дымке испарений, потом переводит взгляд на доктора. И вдруг начинает раскачиваться — на него и от него.)
Доктор. Видите, равновесие вы и потеряли.
Кэтрин. Нет, не потеряла. Просто я делаю то, что хочу, — и без ваших указаний. (Крепко к нему прижимается.) Пустите меня! Пустите! Пустите! Пустите меня! Пустите меня, пустите меня, о, пустите же меня… (Жарко прижимается губами к его губам. Доктор пытается высвободиться, но она продолжает яростно прижиматься, наваливаясь на него всем телом. Входит Джордж.) Пожалуйста, обнимите меня! Я так одинока! Уж если я сошла с ума, то это потому, что одиночество — хуже смерти! Знайте: одиночество — хуже смерти!
Д ж о р д ж (шокированный, с отвращением). Ну, Кэти, ты совсем обалдела!
(Кэтрин, тяжело дыша, отшатывается от доктора, закрывает лицо руками, пробегает несколько шагов и хватается за спинку кресла. Входит миссис Холли.)
Миссис Холли. В чем дело, Джордж? Кэти что, заболела?
Д ж о р д ж. Да какое там!
Д о к т о р. Я сделал мисс Кэтрин инъекцию, и она немножко не в себе — потеряла равновесие.
Миссис Холли. Что он сказал о Кэти?
(Кэтрин удаляется в сияющие ярким светом заросли сада.)
Сестра (возвращаясь). Пошла в сад.
Доктор. Вот и хорошо. Придет, когда я ее позову. Сестра. Для вас, может, и хорошо. Вы-то за нее не отвечаете.
(Появляется миссис Винэбл.)
Миссис Винэбл. Немедленно позовите ее!
Доктор. Мисс Кэтрин! Вернитесь. (Сестре.) Сестра, приведите ее, пожалуйста! (Тихо и немного нетвердо входит Кэтрин.) А теперь, мисс Кэтрин, вы расскажете нам всю правду.
Кэтрин. Ас чего начать?
Д о к т о р. С того, что, по-вашему, было началом.
Кэтрин. По-моему, все началось в тот день, когда в этом доме он появился на свет.
Миссис Винэбл. Ха-ха! Вот видите!
Джордж. Кэти!
Доктор. Начните с более позднего периода. (Пауза.) Скажем, с минувшего лета.
К э т р и н. О, с минувшего лета!
Доктор. Да. С минувшего лета.
(Длинная пауза. Хриплые голоса в саду превращаются в чистое и мелодичное птичье пение. Миссис Холли покашливает. Миссис Винэбл в нетерпении поерзывает. Джордж идет к Кэтрин, достает сигарету, прикуривает и внимательно смотрит на Кэтрин.)
К э т р и н. А мне?
Миссис Винэбл. Уберите от нее этого парня!
Джордж. Тетя Ви, пусть она покурит.
К э т р и н. Так лучше, когда что-то держишь.
Сестра. Не-а!
Доктор. Ладно, сестра. (Зажигает сигарету для Кэтрин.) Итак, минувшим летом — с чего все началось?
Кэтрин. Все началось с его доброты: шесть дней на море — и я забыла об этих Дубах-Дуэлянтах. Он был ко мне так нежен, так мил и внимателен, что все принимали нас за молодоженов во время медового месяца. Пока не заметили, что спим-то мы в раздельных комнатах. И потом, в Париже, он повел меня в магазины «Пату» и «Скьяпарелли» — вот это от «Скьяпарелли» (как ребенок, демонстрирует свой костюм)… и купил столько новых платьев, что я выбросила старые, ведь места для них в новых чемоданах уже не было. И стала похожа на павлина! И он, конечно, тоже…
Джордж. Ха-ха!
Миссис Винэбл. Ш-ш-ш!
Кэтрин. Но потом я допустила ошибку — всем сердцем ответила на его доброту. Взяла его за руку прежде, чем он меня. Брала под руку. Опиралась на плечо. И все восхищалась его добротой — больше, чем он хотел… И вдруг минувшим летом он стал каким-то беспокойным и… ох!
Доктор. Продолжайте.
Кэтрин. Дайте книжку с голубой сойкой!
Доктор. Вы сказали — книжку?
Миссис Винэбл. Знаю, о чем она: о книжке Себастьяна для сочинений, книжке с голубой сойкой. Он делал там заметки и поправки к «Поэме лета». Всюду носил ее с собой — обычно в карманах пиджаков, даже смокингов. Она у меня здесь — та самая, прошлогодняя. Фоксхилл! Принесите книжку с голубой сойкой! (Мисс Фоксхилл, тяжело дыша, быстро уходит из комнаты.) Она прибыла вместе с его вещами на корабле из Кабеса-де-Лобо.
Д о к т о р. Не улавливаю связи между новой одеждой и так далее и книжкой с голубой сойкой.
Миссис Винэбл. Да вот же она! Доктор, крикните, что я ее нашла! (Мисс Фоксхилл, выходя, слышит это и, облегченно вздохнув, удаляется в глубь сцены.)
Д о к т о р. Со всеми этими отступлениями будет ужасно трудно…
Миссис Винэбл. Но это важно. Не знаю, почему она о ней вспомнила, об этой книжке с голубой сойкой, но хочу, чтобы вы ее видели. Да вот же она, вот. (Достает записную книжку и быстро ее листает.) Заглавие? «Поэма лета» и дата — лето тридцать пятого. А что потом? Чистые листы, чистые, ничего, ничего! — минувшим-то летом…
Д о к т о р. А какое это имеет отношение к его…
Миссис В и н э б л. К его гибели? Сейчас скажу. Вдохновение поэта, доктор, зиждется на чем-то прекрасном и тонком, как паутинка. Это — единственное, что держит его, спасает от… краха. Но лишь немногие, очень немногие могут держаться сами. Большинству же нужна очень мощная поддержка. И я его поддерживала. А она — нет.
Кэтрин. Да, здесь она права — я не сумела. Не сумела сохранить эту паутинку в целости. Знала же — вот-вот порвется, но не сумела ни зашить ее, ни укрепить!
Миссис Винэбл. Вот, наконец-то, правда и всплывает. У нас с ним было соглашение, если хотите, контракт, или договор. А минувшим летом он его нарушил — взял с собой ее, а не меня… Ему иногда бывало страшно, и я знала из-за чего и когда: руки дрожали и взгляд был такой — в себя, а не вовне. И я всегда знала, чем помочь: брала его ладони в свои, даже через стол, и, не говоря ни слова, только смотрела на него и держала руки, пока пальцы не переставали дрожать и взгляд не направлялся вовне, а не в себя. И в это утро он опять писал, писал поэму до тех пор, пока не заканчивал.
(Следующие десять реплик произносятся очень быстро и наскакивают друг на друга.)
Кэтрин. Ая не смогла помочь ему!
Миссис Винэбл. Конечно, нет! Ведь он был мой! Я знала, как помочь ему, я умела! А ты нет, ты не умела!
Доктор. Эти отступления…
Миссис Винэбл. Я говорила «надо» — и он делал. Я!
Кэтрин. Видите, я так не могла! Итак, минувшим летом мы поехали в Кабеса-де-Лобо, поехали прямо оттуда, где он бросил писать поэму минувшего лета…
Миссис Винэбл. Потому что он порвал…
