Александр Блок - Том 4. Драматические произведения
Незнакомка покорно дает ему руку.
Господин
Как имя твое?
Незнакомка
Постой.Дай вспомнить. В небе, средь звезд,Не носила имени я…Но здесь, на синей земле,Мне нравится имя «Мария»…«Мария» — зови меня.
Господин
Как хочешь, красотка моя.Ведь мне лишь только бы знать,Что ночью тебе шептать.
Уводит Незнакомку под руку. След их заметает голубой снег.
Звездочет снова на мосту. Он — в тоске. Простирает руки в небо. Поднял взоры.
Звездочет
Нет больше прекрасной звезды!Синяя бездна пуста!Я ритмы утратилАстральных песен моих!Отныне режут мне слухДребезжащие песни светил!Сегодня в башне моейСкорбной рукой занесуВ длинные свитки моиВесть о паденьи светлейшей звезды…И тихо ее назовуИменем дальним,Именем, нежащим слух:«Мария» — да будет имя ее.В желтых свиткахНачертано будетМоей одинокой рукой:«Пала Мария — звезда.Больше не будет смотреть мне в глаза.Звездочет остался один!»
Тихо плачет. Поэт поднимается на мост из аллеи.
Поэт
О, заклинаю вас всем святым!Вашей тоской!Вашей невестой, когдаЕсть невеста у вас!Скажите, была ли здесьВысокая женщина в черном?
Звездочет
Грубые люди! Оставьте меня.Я женщин не вижу с тех пор,Как пала моя звезда.
Поэт
Понятна мне ваша скорбь.Я так же, как вы, одинок.Вы, верно, как я, — поэт.Случайно, не видели ль выНезнакомку в снегах голубых?
Звездочет
Не помню. Здесь многие шли,И очень прискорбно мне,Что вашей не мог я узнать…
Поэт
О, если б видели вы, —Забыли б свою звезду!
Звездочет
Не вам говорить о звездах;Чересчур легкомысленны вы,И я попросил бы васВ мою профессию нос не совать.
Поэт
Все ваши обиды снесу!Поверьте, унижен яНичуть не меньше, чем вы…О, если б я не был пьян,Я шел бы следом за ней!Но двое тащили меня,Когда я заметил ее…Потом я упал в сугроб,Они, ругаясь, ушли,Решившись бросить меня…Не помню, долго ль я спал…Проснувшись, вспомнил, что снегЗамел ее нежный след!
Звездочет
Я смутно припомнить могуПечальную вещь для вас;Действительно, вас вели,Вам давали толчки и пинки,И был неуверен ваш шаг…Потом я помню сквозь сон,Как на мост дама взошла,И к ней подошел голубой господин…
Поэт
О, нет!.. Голубой господин…
Звездочет
Не знаю, о чем говорили они.Я больше на них не смотрел.Потом они, верно, ушли…Я так был занят своим…
Поэт
И снег замел их следы!..Мне больше не встретить Ее!Встречи такиеБывают в жизни лишь раз…Оба плачут под голубым снегом.
Звездочет
Стоит ли плакать об этом?Гораздо глубже горе мое:Я утратил астральный ритм!
Поэт
Я ритм души потерял.Надеюсь, это — важней!
Звездочет
Скорбь занесет в мои свитки:«Пала звезда — Мария!»
Поэт
Прекрасное имя: «Мария»!Я буду писать в стихах:«Где ты, Мария?Не вижу зари я».
Звездочет
Ну, ваше горе пройдет!Вам надо только стихиКак можно длинней сочинять!О чем же плакать тогда?
Поэт
А вам, господин звездочет,Довольно в свитки своиНа пользу студентам вписать:«Пала Мария — Звезда!»
Оба грустят под голубым снегом. Пропадают в нем. И снег грустит. Он запорошил уже и мост, и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. И даль земная и даль речная поднялись белыми стенами, так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов. Снежные стены уплотняются. Они кажутся близкими одна к другой. Понемногу открывается —
Третье видение
Большая гостиная комната с белыми стенами, на которых ярко горят электрические лампы. Дверь в переднюю открыта. Тоненький звонок часто извещает о приходе гостей. На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и гости; хозяйка дома — пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею — корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее — глухой старик с глупым лицом жует и хлебает. Молодые люди, в безукоризненных смокингах, частью разговаривают с другими дамами, частью толпятся стадами в углах. Общий гул бессмысленных разговоров. Хозяин дома встречает гостей в передней и каждому сначала деревянным голосом кричит: «А-а-а!», а потом говорит пошлость. В настоящий момент он занят тем же.
Хозяин дома (в передней)
А-а-а! Ну и закутались же вы, батюшка!
Голос гостя
И холод же, доложу я вам! В шубе — и то замерз.
Гость сморкается. Так как разговор в гостиной почему-то исчерпался, слышно, как хозяин конфиденциально говорит гостю:
Хозяин
А где шили?
Гость
У Шевалье.
Из двери торчат фалды хозяйского сюртука. Хозяин рассматривает шубу.
Хозяин
А сколько платили?
Гость
Тысячу.
Хозяйка, стараясь замять разговор, кричит:
Хозяйка
Cher[1] Иван Павлович! Идите скорее! Только вас и ждали! Вот, Аркадий Романович обещался нам сегодня спеть!
Аркадий Романович, подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.
Молодой человек Жорж
Совершенная дура твоя Серпантини, Миша. Так танцовать, как она вчера, значит — не иметь никакого стыда.
Молодой человек Миша
Ты, Жорж, ровно ничего не понимаешь! Я совершенно влюблен. Это — для немногих. Вспомни, у нее совсем классическая фигура — руки, ноги…
Жорж
Я пошел туда затем, чтобы наслаждаться искусством. На ножки я могу смотреть и в другом месте.
Хозяйка
О чем это вы там, Георгий Николаевич? Ах, о Серпантини! Какой ужас, не правда ли? Во-первых — интерпретировать музыку — это уж одно — наглость. Я так страстно люблю музыку и ни за что, ни за что не допущу, чтоб над ней надругались. Потом — танцовать без костюма — это… это я не знаю, что! Я увела мою дочь.
Жорж
Я совершенно согласен с вами. А вот Михаил Иванович — другого мнения…
Хозяйка
Что вы, Михаил Иванович! По-моему, здесь двух мнений не может быть! Я понимаю, молодые людям свойственно увлекаться, но на публичном концерте… когда ногами изображают Баха… Я сама музыкантша… страстно люблю музыку… Как хотите…
Старик, сидящий против хозяйки, неожиданно и просто выпаливает:
Старик
Публичный дом.
Продолжает хлебать чай и жевать бисквиты. Хозяйка краснеет и обращается к одной из дам.
Миша
Ах, Жорж, все вы ничего не понимаете! Разве это — интерпретация музыки? Серпантини сама — воплощение музыки. Она плывет на волнах звуков, и, кажется, сам плывешь за нею. Неужели тело, его линии, его гармонические движения — сами по себе не поют так же, как звуки? Тот, кто истинно чувствует музыку, не оскорбляется за нее. У вас отвлеченное отношение к музыке…
Жорж
Мечтатель! Завел машину. Строишь какие-то теории и ничего не слушаешь и не видишь. Я о музыке даже не говорю, и мне в конце концов наплевать! И я был бы очень рад видеть все это в отдельном кабинете. Но согласись же, не объявить на афише, что Серпантини будет завернута в одну тряпку, — это значит поставить всех в пренеловкое положение. Если б я знал, я не повел бы туда мою невесту. (Миша рассеянно шарит в корзинке с бисквитами.) Послушай, оставь бисквиты. Ведь противно есть, если все перетрогаешь. Смотри, как на тебя смотрит кузина. А все оттого, что ты рассеян. Эх, мечтатели.
