Наталья Арбузова - Мы все актеры
АРИАДНА: Дядя Радя… ты так называешь нашего квартиранта Рудольфа? скорей уж дядя Рудя.
АСЯ (жестко): Я так называю твоего племянника Радия.
МАРУСЯ: Да, погода и впрямь хороша. Но я сегодня ночевать не останусь. Дела, знаете ли.
АСЯ: Похоже, СТАРЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН не одобряет раздела дома. Иль вновь послал вызов призраку в чеховской шляпе? А это тоже его рук дело? (Указывает на горелую портьеру.) Хочет поджечь Джоконду?
АРИАДНА: Погода…
АСЯ: Да, да, погода!
МАРУСЯ: Боже мой, Ася так рано взрослеет…
АСЯ: Повзрослеешь тут…
ЗАНАВЕС
ЭПИЛОГ
На авансцене вывески по-английски. Проходит Захар, углубленный в свои мысли. Навстречу ему Кира с невидящим взором. Разминулись, развернулись каждый у своей кулисы. На этот раз Захар уткнулся в американскую газету, Кира трет ладонями веки. Снова поворот на сто восемьдесят градусов у разных кулис. Теперь на полпути в рассеянности чуть не сталкиваются лбами.
ЗАХАР: Простите, мы с Вами…
КИРА: Нет, мы там не встречались… я уж и не знаю, была ли в той стране.
ЗАХАР: Всё же… я видел Ваше лицо… быть может, на экране?
КИРА: Нет, нет, я никогда не играла… всё было всерьез.
Захар безо всяких объяснений поворачивается и далее следует рядом с Кирой, отставая на полшага. Уходят в одну кулису.
ЮНЫЕ ЖЕНЫ, ЛЮБИВШИЕ НАС
Маленькая классическая драма
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Петр Мартыныч Терский, атомщик – старый, сердитый и усатый.
Наталья Николавна Терская, его третья по счету жена.
Павел Петрович Терский, по прозванью Пол Ньюмен, физик-теоретик, за шестьдесят, офигенной красоты, его сын от первого брака.
Нина Всеволодовна Терская, по прозванью парижаночка, по профессии непонятно кто, за сорок, тоже отменная красавица, его экс-жена.
Ксения, аспирантка-филолог, долговязая, кудрявая и ребячливая, их дочь.
Стефан Семеныч Пломбум, прозываемый различно: Пломбир, Плейбой, иногда Плюм-Блюм, профессор, филолог широкого профиля, поэт, за шестьдесят, сутулый и мешковатый, с постоянной рассеянной улыбкой на лице, муж Ксении.
Эстер Борисовна Смородинская, кардиолог, лет сорока пяти, маленькая и чернявая, его бывшая жена.
Арсений Смородинский, по прозванью Стивенсон, окончил филфак МГУ, работает в какой-то редакции, их сын.
Алексей Сеннов, по прозванью Сеннов-Арсеньев, младший научный сотрудник курчатовского института, неразлучный друг и спутник Стивенсона.
Анна Юрьевна Сеннова, психотерапевт, массивная дама – его мать.
Андрей Самойлыч Сапожников, по прозванью Ноутбук – переводчик с гениальной памятью, друг Пломбума.
Виртуальный пришелец из компьютера.
Щенок, довольно породистый.
Птичка из шляпы.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Большая дача сталинских времен, огромный участок сосняка, в глубине флигель с верандой. Аномально жаркий майский день, цветут яблони. В лучах утреннего солнца ходит Пломбум, спустив длинные руки из коротких рукавов джинсового пиджачка. На голове его время от времени появляется треугольная шляпа, украшенная цветами и плюмажем. Она быстро исчезает, но из-под нее успевают выплыть шаровые молнии. Ходят по своим орбитам вкруг башки Пломбума. На авансцене спиной к Пломбуму тихо переговариваются Стивенсон и Сеннов-Арсеньев.
ПЛОМБУМ: Каждый камень может быть прекрасен, если жить медлительно в тюрьме.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (отчетливо в зал): Зато ты, Плейбой, похож на обезьяну… сутул, с тупой ухмылкой. Профессор Калифорнийского университета Стефан Семеныч Пломбум! Стивенсон, я тащусь.
СТИВЕНСОН: Всегда был неадекватен, психушку честно заработал. За бугром возвысился на волне интереса к перестройке… самиздатовский поэт, узник института Сербского… кафедру ему! а я в школе получал гуманитарную помощь как дитя неполной семьи. Мать даром подписала ему отъезд, только б не видеть.
СЕНОВ-АРСНЬЕВ: Кто кого бросил?
СТИЕВЕНСОН: Не смей гнать байду! конечно, она его… сто пудов… еще бы не хватало! Жалко, бизнесмен сорвался с крючка… это теперь телефон 8882… или как там… школа знакомств, разбор полетов… почему не закадрил, в чем ошибка. (Сник.) Ей досталось. Плейбой легко мог меня забрать. И вообще там остаться… на фиг он тут? Мачеха меня на год старше. Ее отец там преуспел – так он физик… специалист… красавчик… вылитый Пол Ньюмен… так и дразнят… скоро увидишь. Ушел от красотки Ксюшиной матери – двадцать лет разницы было… в его пользу… она тоже сегодня здесь. Взял худущую американку, ровесницу дочери. Мамочка тьфу на Ксеньку – и за француза. Спи, мой ангел, денег шиш, мать уехала в Париж. Девчонка посуду мыла в кафе.
ПЛОМБУМ: От нее тогда остались одни глаза.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (оборачивается): Ну и слух… не ожидал!
СТИВЕНСОН: Ни фига! глух как тетеря. У него какие-то свои датчики… даже через стенку… я часто ловлюсь. Привез тогда Ксеню к деду, на эту дачу. Сегодня дедушке стукнет девяносто, а третьей жене его нет пятидесяти. Но когда Ксения вышла за Плейбоя, отец с дедом такой шум подняли! нам можно, другим нельзя. Твою мать - не бойся, я не ругаться собрался - твою мать пригласили… под предлогом бессонницы старика! SOS! нужен психотерапевт! Подстроят для девочки закамуфлированные антиплейбойные сеансы. И моя мамаша явится… у деда, дескать, с сердцем плохо… стягивают антиплейбойные силы.
ПЛОМБУМ: Зреет напрасный заговор.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: Опять включился, урод.
ПЛОМБУМ (уходит в себя): Нас мало, избранных изгоев…(Далее невнятно. Входит Ксюша в тренировочных штанах и просторной оранжевой майке с коротким рукавом, кладет ему на плечи тоже довольно длинные руки.) Ксюша, умирать я убегу в лес.
КСЮША: Беги, Пломбир, только не сейчас отложи побег на послеобеда – будет много вкусной еды. Парижаночка готовила… чудеса французской кухни… а я всё геркулес да геркулес. (Садится в позе лотос.)
ПЛОМБУМ: Ты похожа на лошадку.
КСЮША: На гуигнгма… когда не сижу… если выпрямить волосы на деревянных палочках… как делают негритянки… а ты на Каспара Хаузера.
ПЛОМБУМ: Я должен выдать тебя за порядочного человека.
КСЮША: От живого-то мужа? не выдумывай, Пломбир… ты и есть порядочный человек. Если бы моя жизнь висела на волоске, я намотала бы его только тебе на палец.
Целует его артритные пальцы – парни смотрят неодобрительно. Подходит к садовому столику, включает стоящий на нем уже открытый ноутбук, сидит задумавшись.
ПЛОМБУМ: Подсознательно боюсь компьютеров, автомобилей, стиральных машин – всех бесов, вызванных цивилизацией. Храбрюсь для виду…
Из плоского ноутбука вылезает нечто неопределенное, но вполне объемное.
НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ: Ну ты, Фауст, попробуй меня заклясть.
ПЛОМБУМ: Голубой небесный цвет полюбил я с детских лет.
Виртуальный пришелец лезет обратно в ноутбук, неловко складываясь.
КСЮША: Ты-то вечно торчишь в комнатах, Пломбир.
ПЛОМБУМ: А ты голубоглаза, и на голове у тебя растет дерево.
Дерево начинает произрастать на глазах. Разворачиваются листья, раскрываются цветы, румянятся плоды в форме бейсбольного мяча. Ксюша уходит, осторожно неся всё это на голове. Экран ноутбука гаснет.
СЕННОВ-АРСЕЬЕВ: Пациентка матушки! офигеть!
СТИВЕНСОН: С Плейбоем поосторожней… в нем четвертушка русской казачьей крови, и очень задиристая. Хоть сейчас в седло, и трясись мешком.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: Значит, в тебе осьмушка. Сильный ген, что хошь перешибет. Плюм-Блюм увалень, ты казак и статью, и удалью… да еще увлеченье казачьим фольклором… за уши не оттащишь. (Любуется Стивенсоном.)
СТИВЕНСОН (поет, подбоченясь): По горам Карпа-а-атским метелица вье-е-ется, сильные моро-озы зимою трещат. Проклятый герма-а-анец на нас наступа-а-ает, на нашу держа-аву, на крест золотой. А наши каза-а-аки, бравые руба-а-ахи, с германцами бью–ются за веру свою. Ксенькина фамилия вообще Терская… терские казаки… из наследственного офицерья.
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: Матушка моя понятно… я-то здесь зачем?
СТИВЕНСОН: Клей Ксению… боевое заданье!
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: А что… очень даже ничего. Ты щенка привез… подаришь? (Заглядывает Стивенсону в глаза.)
СТИВЕНСОН (взрывается): Пошел в задницу! Ксенька моя! а щенок – для деда… понял?
СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ (ласкаясь взглядом и голосом): Прости меня, Стивенсон! ты да я, и никто не нужен… не станем об них поганиться.
Стивенсон стоит как каменный. Пломбум продолжает вышагивать в глубине сцены, нечленораздельно бормоча. Около его головы по-прежнему крутятся шаровые молнии. Живая планетарная модель атома. Входит Ноутбук. Не решаясь подойти к наэлектризованному Пломбуму, обращается к парням.
НОУТБУК: Нет, вы послушайте… эти бездарные люди – Белоцерковский и Старосельский…
