Борис Михайлов - Жена его и любовницы
ВИКА. (По телефону.) Да ты что! Может, тонометр барахлит? Иду. (Ольга идет в прихожую и возвращается с Викой. Она берет руку Леонида, ищет пульс). Как себя чувствуешь?
ЛЕОНИД. Слабость. Пошевелиться не могу.
ВИКА. (Считает пульс, измеряет давление своим тонометром). Действительно, давление очень низкое. (Придвигает к себе телефон, набирает скорую помощь). Скорая? Кардиологическую реанимацию необходимо… Леонид Степанович Васильев, 48 лет. Пульс 45, прерывистый, временами не прослушивается, давление семьдесят на сорок пять… Я сама врач. Терапевт. Как не может быть? Приезжайте немедленно! Вавилова 42, первый подъезд квартира 15. Да, сердечник.
ЛЕОНИД. (Дочери, она сидит на лежанке у его изголовья). Мама звонила, потом являлась в образе ангела и сказала, скоро умру.
ОЛЬГА. Что за глупости! Тебе еще жить и жить. Ты у нас еще совсем молодой! Сейчас скорая приедет. (К Вике). Может пока, какой укол сделаете?
ВИКА. (Качает головой, Леониду). Держись, главное — не падай духом! Всё нормально.
ОЛЬГА. Где же нормально?
ЛЕОНИД. (Вполголоса, медленно, дочери). Ты тоже не поверила, что разговаривал с мамой. Она вспомнила, что на годовщину вашей свадьбы мы не сделали подарка, а деньги отложили. Подсказала, где найти. Вон, на полке с Энциклопедиями, в семнадцатом томе, возьми. Если оклемаюсь, с тобой и Витей сходим к нотариусу. С квартирой необходимо определиться… Да, и с рукописями… Не поленись, разбери тексты в компьютере. Роман о нашем смутном времени вчерне закончил. Пройдись по нему и можно печатать. Можешь от своего имени.
ОЛЬГА. (Обнимает отца). Что за разговоры! Сделают укол, а станет легче, ляжешь в больницу. Может, разрешат все-таки шунтирование, и ты поднимешься. Мы с Витей невесту подыщем.
ЛЕОНИД. Какую невесту, кроме твоей мамы мне никто не нужен. Обижал её, бывал не справедлив, а она ведь моим ангелом — хранителем была. Всем, чего достиг, обязан ей. Я вправе считать себя счастливым. Была любимая, все понимающая и прощающая, жена. Ты, Витя. (Приподнимает голову над подушкой и бессильно роняет).
ОЛЬГА. Больно? Совсем плохо? Папа! Потерпи, скорая выехала. (Обнимает, целует, теребит отца). Открыл глаза? Виктория Александровна сделает укол. (Хватает телефон). Скорая? Только — что звонили. Вавилова, 42. Совсем плохо отцу. Выехали? (Плачет, подошла Вика, взяла руку, считает пульс, набирает другой номер). Витя? Папе совсем плохо, давление упало ниже всякой нормы… Виктория Александровна здесь… Брось всё! Возьми такси. (Опускает трубку, затем поднимает, собирается еще куда-то звонить, но передумала).
ВИКА. Лёня!.. Ты меня слышишь?.. Не уходи! (Плачет).
ОЛЬГА. (Плача целует отца, поправляет под головой подушку). Все будет хорошо! Скорая уже едет. Папа!
Тишина взрывается звуками вальса 'Поцелуй'. Мелькают тени танцующих молодых Леонида и Елены. Сверкает молния, гремит гром, раздается голос Елены.
ЕЛЕНА. Лёня, держись, я с тобой!
ОЛЬГА. (Склоняется над отцом). Папа!
На заднем плане тени танцующих молодых Лены и Лени.
З А Н А В Е С
