Алан Милн - Дорога на Дувр
НИКОЛАС. Но… но… я не понимаю.
АННА (стыдливо). Видите ли, у меня только три шиллинга, четыре пенса и полпенса. Проезд стоит один фунт, пять шиллингов и два пенса. (Негодующе). Это же ужасно, мужчины всегда платят за нас, и, если вдруг нужны деньги, их нет! Но я расплачусь с вами в воскресенье. Дома у меня есть деньги. Я сразу же вам их вышлю.
НИКОЛАС. Но… но почему так внезапно?
АННА. Внезапно? Я хотела уехать с самого первого утра в этом доме. Поднялась наверх, чтобы взять шляпу, заглянула в кошелек и обнаружила (трагически)… три шиллинга и четыре с половиной пенса. И что мне оставалось делать?
НИКОЛАС. Но любой одолжил бы вам требуемую сумму.
АННА (холодно). Например, Леонард?
НИКОЛАС (задумчиво). Ну… нет… Нет! Леонарда трогать не следовало. Но Латимер…
АННА. Мистер Латимер! Человек, который завлек нас сюда, запер здесь и принялся изображать Господа Бога! Чтобы я приползла к нему на коленях и попросила: «Пожалуйста, дорогой мистер Латимер, не могли бы вы одолжить мне один фунт два шиллинга и шесть пенсов, чтобы я могла убежать из вашего ужасного дома?» Ну, право же!
НИКОЛАС. А мне казалось, что вы с ним в эти дни очень даже дружелюбны.
АННА. Вполне естественно, что я вежлива с хозяином дома, в котором остановилась. Но это другое.
НИКОЛАС. Надо признать, мистер Латимер проявил себя с самой лучшей стороны. Если бы не он, мы оба сели бы в лужу.
АННА. И вы думаете, что я буду ему за это благодарна? Неужели ни одному мужчине не под силу понять женщину?
НИКОЛАС (раздраженно). Вы хотите сказать, что я не понимаю женщин?
АННА. Я хочу сказать, что буду очень вам признательна, если вы одолжите мне один фунт, два шиллинга и шесть пенсов.
НИКОЛАС (надувшись, роется в карманах). Разумеется, если вы так спешите вырваться отсюда… мелочь вас устроит?
АННА. Конечно.
НИКОЛАС. Если вам так не терпится вырваться отсюда… (отсчитывает деньги).
АННА. А зачем мне здесь оставаться?
НИКОЛАС. Ну… ну… (в отчаянии пожимает плечами). Господи!.. десять шиллингов… четырнадцать… и шесть пенсов. Зачем ей здесь оставаться? А зачем остался я?
АННА (ехидно). Потому что вы в восторге от мистера Латимера. Он проявил себя с самой лучшей стороны.
НИКОЛАС (смотрит на деньги на ладони). Один фунт, два шиллинга и шесть пенсов. Полагаю, если бы я сказал вам, что я действительно об этом думаю, вы бы вновь заважничали и отказались взять у меня деньги. Поэтому я промолчу.
АННА (мягко). Вы же не думаете, что я влюбилась в вас, Николас? (НИКОЛАС смущается). За три дня? Ох, Николас!
НИКОЛАС. Ну… ну… я не понимаю (протягивает деньги, но Анна не хочет брать их на таких условиях).
АННА. От друга?
НИКОЛАС. От друга.
АННА. Одолженные подруге?
НИКОЛАС. Одолженные подруге.
АННА (берет деньги). Спасибо, Николас (убегает, зажав в кулаке драгоценные монетки. НИКОЛАС больше никогда ее не увидит. Внезапно, у самой двери, АННА оборачивается). Огромное вам спасибо, Николас (исчезает).
НИКОЛАС. Черт побери!
Сидит, насупившись, вытянув ноги, уставившись на туфли. Скорее всего. Повторяет про себя: «Черт побери». Входят Юстасия и Леонард. Он одет должным образом, но Юстасия не оставляет его своими заботами, держит под руку, словно пересечь комнату для Леонарда — подвиг.
НИКОЛАС (поворачивая голову на звук шагов). Привет (встает). Хотите побыть здесь?
ЛЕОНАРД (торопливо). Сидите, старина, не беспокойтесь. Места хватит на всех.
ЮСТАСИЯ. Спасибо, Николас. Леонард еще так слаб. Сегодня у него вновь поднялась температура. (ЛЕОНАРДУ). Тебе лучше присесть на диван, дорогой. (Холодно НИКОЛАСУ). Извини, что пришлось тебя побеспокоить.
НИКОЛАС. Пустяки. Я как раз собирался уходить.
ЛЕОНАРД (садясь на диван). Ерунда. Останьтесь и поговорите с нами. Места предостаточно.
НИКОЛАС (ощупывает карманы). Нужно сходить за трубкой. Оставил ее наверху, по рассеянности.
ЛЕОНАРД (достает портсигар). Может, выкурите сигарету?
НИКОЛАС. Предпочитаю трубку. Благодарю (идет к двери).
ЛЕОНАРД (озабоченно). Но вы вернетесь?
НИКОЛАС (с неохотой). Ох… эх… да (выходит).
ЛЕОНАРД. Приходите, составьте нам компанию. (ЮСТИСИИ, которая устраивает его удобнее). Благодарю, Юстасия, благодарю.
ЮСТАСИЯ. Может, еще подушку под спину, дорогой?
ЛЕОНАРД. Нет, благодарю.
ЮСТАСИЯ. Ты уверен?
ЛЕОНАРД. Совершенно уверен.
ЮСТАСИЯ. Мне не трудно принести ее.
ЛЕОНАРД (сдаваясь). Ну, хорошо.
ЮСТАСИЯ. А вот и подушка (подкладывает подушку под спину ЛЕОНАРДА). Тебе должно быть удобно. Теперь все в порядке?
ЛЕОНАРД. Да, дорогая, благодарю.
ЮСТАСИЯ. Ты уверен, дорогой? Если тебе нужно что-то еще, только скажи. Я принесу. Накрыть ноги пледом?
ЛЕОНАРД. Нет, благодарю, Юстасия (на этот раз от души).
ЮСТАСИЯ. И грелка не нужна?
ЛЕОНАРД (с вздохом). Нет, благодарю.
ЮСТАСИЯ. Ты же знаешь, если что-то нужно, тебе достаточно только попросить. А теперь мы можем поговорить или ты хочешь, чтобы я тебе почитала? (Она усаживается рядом с ЛЕОНАРДОМ).
ЛЕОНАРД (выбирает меньшее из зол). Я думаю, почитай… нет, я хотел сказать, давай поговорим… нет, почитай.
ЮСТАСИЯ. Как скажешь, дорогой.
ЛЕОНАРД (уже с закрытыми глазами). Почитай мне, Юстасия.
ЮСТАСИЯ (открывая книгу). Продолжим с того места, где закончили. Далеко мы не ушли, я заложила страницу. Ага… «песчаные пустыни Арабии и Африки… цифра четыре». Внизу сноска, как я и запомнила. (Читает сноску). «Тацит, Анналы, том первый, страница 833, и речь императора Августа». Вроде бы не очень понятно. «Многое проясняют комментарии его переводчика на французский, М. Спенхайма». Ну, вот это куда яснее. Спенхайм — похоже на немецкую фамилию, не так ли? Ты уверен, что тебе удобно, дорогой?
ЛЕОНАРД (с закрытыми глазами). Да, спасибо тебе Юстасия.
ЮСТАСИЯ. Тогда я начинаю (голосом диктора)… «Система, созданная мудростью императора Августа, изменялась в соответствии со страхами и недостатками тех, кто всходил на трон следом за ним. В поисках наслаждений и проявляя свою неограниченную власть, первые императоры редко показывались армии или бывали в провинциях, но не лишали себя удовольствия отпраздновать победы, которые приносила доблесть назначенных ими военачальников. Военная слава считалась исключительно императорской прерогативой, и каждый римский полководец предпочитал лишь охранять вверенную ему территорию, потому что успешный поход в земли варваров мог закончиться для него печально». Тут снова маленькая сноска. Может, мне прочитать эти сноски потом… как ты думаешь, дорогой? Или читать, как только они появляются в тексте?
ЛЕОНАРД (не открывая глаз). Да, дорогая.
ЮСТАСИЯ. Очень хорошо. Сноска пятая: «Германик, Светоний Павлин и Агрикола (на именах она запинается) были отстранены от командования, Корбуло — казнен». Просто безобразие. «Военная доблесть, стала, по меткому замечанию Тацита…» тут два слова на латыни. Но, наверное, Тацит все писал на латыни. Но это не имеет значения, это всего лишь маленькая сноска. Тебе нравится книга, дорогой?
ЛЕОНАРД. Более чем, дорогая.
ЮСТАСИЯ. Она хорошо написана, но не очень захватывающая. Не думаю, что мистер Латимер разбирается в книгах. Я попросила его порекомендовать мне самое интересное для чтения вслух, и в ответ он назвал две самые интересные, по его мнению, книги: «Французскую революцию» Карлайта и… и… (смотрит на обложку) «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббона… Ты представляешь, эта «История» в четырех томах по шестьсот страниц в каждом. А мы сейчас на странице три (она читает строчку или две про себя). А, вот тут довольно интересно. Потому что речь идет о нас. «Единственным приобретением Римской империи в первом веке христианской веры стала провинция Британия». И здесь еще одна маленькая сноска. Тацит опять что-то говорит. Ну почему он не писал на английском. Что-то насчет жемчужин. «Итак, после пятидесяти лет войны…»
НИКОЛАС возвращается с трубкой.
НИКОЛАС. Извините, что помешал.
ЛЕОНАРД (открывая глаза). Нет, нет, Юстасия просто читала мне. (Юстасии). Тебе не нужно переутомляться, дорогая. (Николасу). Останьтесь, давайте поговорим.
НИКОЛАС. Что за книга? «Французская революция» Карлайта?
ЮСТАСИЯ (тут же). Конечно же, нет (смотрит на титульную страницу). «История упадка и разрушения Римской империи».
