Людмила Улицкая - Русское варенье (сборник)
Андрей Иванович. Ну вот, уже и водка виновата… Ты пригласи этого вашего Семена Золотые руки, пусть починит…
Наталья Ивановна (садится, закрыв лицо руками). Почему я? Почему обо всем должна я? Господи, если бы ты знал, как я устала. Всю жизнь я работаю, как ломовая лошадь. Не покладая рук. С семнадцати лет, без единого дня отдыха… Бедный графинчик…
Андрей Иванович. Наток, ну не расстраивайся… Черт с ним, с этим графином…
Наталья Ивановна. Да при чем тут графин! Жизнь пропала! Лучшие годы!
Андрей Иванович. Ну что ты так убиваешься… Давай лучше по рюмочке, а? Поищем… Где-нибудь есть… рюмочка…
Наталья Ивановна (разглядывает осколок). Нет, не папин, это еще дедушкин графинчик. Почему надо по ночам пить эти твои рюмочки? С утра до ночи не отхожу от пишущей машинки… Пропускаю через себя, через свою душу это мочало…
Андрей Иванович. Видишь, кому что… А моя душа просит рюмочки… Не стакана даже…
Андрей Иванович нагибается, чтобы поднять осколки графина.
Наталья Ивановна. Осторожно! Стекло! Не трогай, ради Бога! Ты порежешься. Завтра дадут электричество, и девочки все соберут.
Андрей Иванович. Ой! (Облизывает палец.)
Наталья Ивановна. Ну вот, порезался! Что я говорила! У меня бессонница. У меня давление… Господи, как я устала! Уже три часа ночи. Я не могу заснуть. Ночь пропала… Все пропало. Молодость пропала!
Андрей Иванович (сосет палец). Если ты так будешь ныть, то и старость пропадет…
Наталья Ивановна направляется к столу.
Андрей Иванович. Осторожно! Доска! Наталья Ивановна делает зигзаг, обходя опасное место.
Наталья Ивановна. Здесь же всегда стоял перевернутый стул. Кто его убрал?
Садится. Опускает лицо в ладони. Андрей Иванович подходит к ней, гладит по плечу.
Андрей Иванович. Наток! Не надо… Ты наша крепость. На тебе все держится. Возьми себя в руки.
Наталья Ивановна. Прости, Дюдя! Минута слабости… Но ты ведь старший… Старший брат. Кому еще я могу пожаловаться? Подумай, еще недавно мы были дети, бегали в саду. Качались на качелях. Помнишь, ты меня раскачал так, что качели «солнышко» сделали…
Раздается ритмичный скрип раскладушки и стоны.
Андрей Иванович. Конечно, помню. На них потом еще твои дети качались.
Наталья Ивановна. Слева от дома стояли. Во время войны левую часть дома разрушило. Прямое попадание. А правая сохранилась. Все соседи говорили, что надо все снести и заново строить. А отец сказал твердо: «Нет – все, что сохранилось, будем и дальше сохранять. Этот дом моим отцом построен, и не мне его сносить».
Андрей Иванович. Неужели ты помнишь?
Наталья Ивановна. Мама рассказывала. Весь академический поселок тогда заново строился, даже те, у кого дома уцелели… Пленные немцы строили. А отец не захотел…
Андрей Иванович. Да-да, точно. Он все тогда восстановил – и оранжерею, и теплицу…
Наталья Ивановна. Папа был святой человек. В своем роде… Графинчика жалко.
Андрей Иванович. Ну, опять… Пошло-поехало…
Скрип раскладушки затихает, раздаются шаги, потом рев воды в уборной. Снова шаги.
Наталья Ивановна. Ладно, друг мой. Попробую заснуть. Ты осколки не собирай. Поставь там стул, чтобы никто в темноте не наступил. А то Лизик постоянно босиком…
Наталья Ивановна целует брата, уходит. Он осторожно шарит в глубине буфета, находит, раздается бульканье. Андрей Иванович тихонько выпивает. Потом переворачивает стул и ставит его вверх ножками около буфета. Неожиданно включается электричество. Дом ярко освещается.
Андрей Иванович. Здрасьте! Среди ночи свет дали. Меня как будто покачивает…
Из уборной выходит Мария Яковлевнав шали поверх халата.
Мария Яковлевна. Доброе утро, Андрей Иванович. Кажется, опять засор… Что-то вода плохо сходит. Хорошо хоть электричество дали…
Андрей Иванович. Доброе утро, Мария Яковлевна… Хотя я еще не ложился. Так что у меня скорее вечер. Я здесь графинчик раскокал. Скажите, пожалуйста, девочкам, чтобы они осколки с полу подобрали.
Мария Яковлевна. Лизочка обещала привезти сотню яиц. И представьте, ни Лизочки, ни яиц.
Андрей Иванович. Зачем вам сотня?
Мария Яковлевна. Как зачем? Пасха! Куличи печь…
Андрей Иванович (вздыхает). Недавно Рождество было, а уже Пасха…
Мария Яковлевна берет веник, собирает осколки и метет. Слышно, как подъехала машина. Андрей Иванович смотрит в темное окно.
Мария Яковлевна. А мелкие без очков не собрать. Где мои очки?
Андрей Иванович. Лизкина «Ока»! Приехала!
Мария Яковлевна. Какой-то кошмар! Девочке девятнадцать лет, разъезжает на машине, одна, среди ночи. Какая-то безумная жизнь… Был бы жив брат Николай, ни за что не допустил бы…
Андрей Иванович. Да, и самое плохое то, что одна…
Мария Яковлевна. Этого я не понимаю – купить машину ребенку!
Андрей Иванович. Ростислав купил. Он щедрый, широкий человек. И Лизка у него любимая сестра…
Открывается дверь, входит толстая некрасивая девушка, выкрашенная в сине-зеленый цвет (а может, пострижена наголо), одета в стиле панк. Прижимает к груди четыре картонки с яйцами.
Мария Яковлевна. Лизик! Ну что же ты так поздно!
Лиза. Машина сломалась на дороге. Маканя, почему ты меня не хвалишь? Я привезла тебе сотню яиц!
Лиза идет по опасному месту.
Андрей Иванович, Мария Яковлевна (хором). Осторожно! Доска!
Доска проваливается, Лиза спотыкается и роняет яйца.
Мария Яковлевна. Кто убрал стул? Здесь всегда стоял стул! Андрей Иваныч, это, конечно, вы переставили!
Лиза. Oh shit! Все переколотила…
Мария Яковлевна. Ой, какая досада! А ты-то – не ушиблась, деточка?
Андрей Иванович. Лизочка, по-моему, ты немножечко… а?
Лиза. Дюдя! Как ты мог подумать? (Хихикает.)
Мария Яковлевна встает на колени, разбирает картонки с битыми яйцами.
Мария Яковлевна. Ничего страшного. Мы сейчас все соберем! И не все побились! Целые покрасим. А на кулич и на пасху совершенно неважно, что битые… Лизочка, принеси мне с кухни мисочку! Очки… я куда-то очки задевала…
Лиза идет на кухню зигзагами.
Лиза. Выбить четыре дюжины яиц, добавить четыре стакана самого мелкого сахарного песку, растереть деревянной ложкой добела. Вылить смесь в опару и добавить пять фунтов самого лучшего чухонского масла…
Андрей Иванович. Ай, племянница! Прелесть моя! Давай в головку поцелую…
Лиза возвращается с миской, дает ее Марии Яковлевне. Мария Яковлевна руками собирает с полу яичный бой. Берет стул, переворачивает ножками вверх и ставит туда, где поблескивают остатки битых яиц.
Мария Яковлевна. Осторожно, здесь скользко. Я пока стул сюда поставлю, чтоб не наступали.
Лиза вынимает из сумки плитку шоколада, ест.
Мария Яковлевна. Лизочка! Воздержись!
Андрей Иванович. Маканя! А вам не кажется, что это как-то негигиенично… с полу…
Мария Яковлевна. Да что же я, сотню яиц собакам отдам? Причем тут гигиена? Тепловая обработка, во-первых… Во-вторых, куличи Вава все равно в церкви освящает… Так что будет все очень диетическое…
Лиза…и месить, и месить, и месить до… пока у Елены Молоховец яйца не посинеют… Shit!
Мария Яковлевна. Лиза!
Звонит Лизин мобильный телефон, она вытаскивает его из сумки и поднимается по лестнице в мезонин. Новый приступ кошачьего мяуканья.
Лиза (в телефон). Как хорошо, что ты позвонил! Я одна, совершенно одна… У тебя такой голос… возбуждающий…
Мария Яковлевна провожает взглядом Лизу.
Мария Яковлевна. Мое сердце подсказывает, что у Лизика завязался роман…
Андрей Иванович. Гм… возможно…
Мария Яковлевна. Женщины в нашей семье всегда выходят замуж очень рано. В восемнадцать лет, по первой любви. Наша бабушка, и мама, и Лелечка…
Андрей Иванович…Которые выходят…
Мария Яковлевна. Что вы имеете в виду?
Андрей Иванович. Ничего особенного… просто некоторые вообще не выходят…
