Пьер Корнель - Театр французского классицизма

ФЕДРА

Трагедия в пяти действиях

Перевод Мих. Донского

ПРЕДИСЛОВИЕ

Вот еще одна трагедия, сюжет которой заимствован у Еврипида.[192] При том, что в развитии действия я следовал пути несколько иному, чем упомянутый автор, я позволил себе обогатить мою пиесу всем, что в его пиесе кажется мне наиболее ярким. Будь я ему обязан одной лишь общей идеей характера Федры, и то бы я мог сказать, что благодаря ему создано едва ли не самое значительное из написанного мною для театра. То, что этот характер имел столь выдающийся успех во времена Еврипида и что его столь же хорошо принимают в наше время, меня ничуть не удивляет, ибо в нем имеются все качества, коих Аристотель требует от героев трагедии, дабы эти герои могли вызвать сострадание и ужас.

В самом деле, Федра ни вполне преступна, ни вполне невиновна. Судьба и гнев богов возбудили в ней греховную страсть, которая ужасает прежде всего ее самое. Она прилагает все усилия, чтобы превозмочь эту страсть. Она предпочитает умереть, нежели открыть свою тайну. И когда она вынуждена открыться, она испытывает при этом замешательство, достаточно ясно показывающее, что ее грех есть скорее божественная кара, чем акт ее собственной воли.

Я даже позаботился о том, чтобы Федра менее вызывала неприязнь, чем в трагедиях древних авторов, где она сама отваживается обвинить Ипполита. Я полагал, что в клевете есть нечто слишком низкое и слишком отвратительное, чтобы ее можно было вложить в уста царицы, чувства которой к тому же столь благородны и столь возвышенны. Мне казалось, что эта низость более в характере кормилицы, у которой скорее могли быть подлые наклонности и которая, впрочем, решилась на клевету лишь во имя спасения жизни и чести своей госпожи. Федра же оказывается замешанной в этом только по причине своего душевного смятения, в силу которого она не владеет собой. Вскоре же она возвращается, чтобы оправдать невиновного и объявить истину.

У Сенеки и у Еврипида Ипполит обвинен в том, что он якобы осуществил насилие над мачехой: «Vim corpus tuli».[193] У меня же он обвиняется лишь в том, что намеревался это сделать. Я хотел избавить Тесея от заблуждения, которое могло бы уронить его в глазах зрителей.

Что касается характера Ипполита, то, как я обнаружил, древние авторы упрекали Еврипида, что он изобразил своего героя неким философом, свободным от каких бы то ни было несовершенств. Поэтому смерть юного царевича вызывала скорее негодование, чем жалость. Я почел нужным наделить его хотя бы одной слабостью, которая сделала бы его отчасти виноватым перед отцом, нисколько при том не умаляя того величия души, с коим он щадит честь Федры и, отказываясь ее обвинить, принимает незаслуженную кару. Под этой слабостью я понимаю любовь, которую он не в силах подавить, любовь к Арикии, дочери и сестре заклятых врагов его отца.

Это действующее лицо, Арикия, отнюдь не выдумано мною. У Вергилия сказано, что Ипполит, будучи воскрешен Эскулапом, женился на ней и имел от нее сына. Я читал и у других авторов о том, что Ипполит отправился в Италию с женой, юной афинянкой знатного происхождения по имени Арикия, и что по ее имени назван один итальянский городок.

Я ссылаюсь на источники, дабы показать, что я старался неукоснительно придерживаться мифа. Точно так же, повествуя о Тесее, я следовал за Плутархом.[194] У него я вычитал, что событием, породившим предание, будто Тесей спустился в Аид, чтобы похитить Прозерпину,[195] было странствие героя в Эпир, к истокам Ахерона, во владения царя, жену которого задумал похитить Пирифой;[196] царь умертвил Пирифоя, а Тесея оставил у себя в плену. Так я старался сохранить историческое правдоподобие, не лишая миф украшений, столь для поэзии плодотворных. Слух же о смерти Тесея, основанный на этом сказочном путешествии, побуждает Федру открыться в своей любви, что становится затем главнейшей причиной ее страданий и чего она, конечно, не сделала бы, если бы думала, что супруг ее жив.

Впрочем, я не буду настаивать на том, что эта пиеса в самом деле лучшая из моих трагедий. Я предоставлю читателям и времени определить ей истинную цену. Могу только утверждать, что ни в одной из моих трагедий добродетель не была выведена столь отчетливо, как в этой. Здесь малейшие ошибки караются со всей строгостью; один лишь преступный помысел ужасает столь же, сколь само преступление; слабость любящей души приравнивается к слабодушию; страсти изображаются с единственной целью показать, какой они порождают хаос, а порок рисуется красками, которые позволяют тотчас распознать и возненавидеть его уродство. Собственно, это и есть та цель, которую должен перед собою ставить каждый, кто творит для театра; цель, которую прежде всего имели в виду первые авторы поэтических трагедий. Их театр был школой, и добродетель преподавалась в нем с не меньшим успехом, чем в школах философов. Вот почему Аристотель пожелал установить правила для драматического сочинения, а Сократ,[197] мудрейший из мыслителей, не погнушался приложить руку к трагедиям Еврипида. Следовало бы только пожелать, чтобы наши сочинения покоились на столь же твердых устоях и были столь же поучительны, как творения древних поэтов. Быть может, это послужило бы средством для того, чтобы примирить с трагедией многих прославленных своим благочестием и своей ученостью особ, осуждающих трагедию в наши дни. Они, без сомнения, отнеслись бы к ней более благосклонно, если бы авторы заботились столько же о поучении своих зрителей, сколько о их развлечении, следуя в этом истинному назначению трагедии.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Тесей, сын Эгея, царь афинский.

Федра, его жена, дочь Миноса и Пасифаи.

Ипполит, сын Тесея и Антиопы, царицы амазонок.

Арикия, царевна из афинского царского рода.

Терамен, наставник Ипполита.

Энона, кормилица и наперсница Федры.

Исмена, наперсница Арикии.

Панопа, прислужница Федры.

Стража.

Действие происходит в пелопоннесском городе Трезене.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Ипполит

Решенье принято, мой добрый Терамен:Покинуть должен я столь милый мне Трезен.Могу ли примирить души моей тревогуС постыдной праздностью? О нет, пора в дорогу!Полгода уж прошло, как мой отец, Тесей,Исчез и о себе не подает вестей.Исчез! Как знать, где он? И след его потерян.

Терамен

Царевич! Где же ты искать его намерен?Чтоб твой развеять страх, я, в поисках царя,И вдоль и поперек избороздил моря,Волнующиеся к закату и восходуОт места, где стоит Коринф.[198] Тебе в угодуБыл там, где Ахерон свой мрачный бег стремитИ исчезает вдруг, низвергнувшись в Аид;В Элиде побывал; с волной и ветром споря,Проник за Тенарон и обогнул то море,Где смерть нашел Икар, — Тесея нет нигде!Где ж будешь ты искать — на суше, на воде?Кто знает, где его скрывает мир бескрайний?Кто знает, — вдруг он сам держать желает втайнеСвой нынешний приют? Мы за него дрожим,А он, — он, новою любовью одержим,Бежал от брачных уз, чтоб насладиться ею.

Ипполит

Молчи! Я требую почтения к Тесею!Ты низменных причин тут не ищи. О нет,Давно покончил он с грехами юных лет,И Федре незачем соперниц опасаться.Но здесь я долее не в силах оставаться.Уйдя на поиски, свой долг исполню яИ этот край сменю на дальние края.

Терамен

Вот как! Ужель тебе земля постыла эта?Земля, где ты провел младенческие лета!Тот мирный, тихий край, который с давних порТы полюбил, презрев Афины, шумный двор!Кто б мог подумать, что Трезен тебе наскучит?Открой, что здесь тебя пугает? Или мучит?

Ипполит

Дни счастья позади. И здесь мне быть невмочьС тех пор, как Миноса и Пасифаи дочь[199]Соизволением богов живет в Трезене.

Терамен

А, Федра! В ней одной источник огорчений.Да, злая мачеха, — лишь ты предстал пред ней,—Добилась: из Афин тебя изгнал Тесей.Но эта ненависть, могу ручаться смело,Коль не прошла совсем — намного ослабела.И чем тебе грозить могла бы Федра впредь?Она полумертва и жаждет умереть.Таинственный недуг, — назвать его не хочетЦарица никому, — грызет ее и точит.Ей свет немил. Не жди ты от нее вреда.

Ипполит