Том 9. Драматургия (86) - Алексей Николаевич Толстой

Сонечка. Вот странно, я никого не дожидаюсь. (Помолчав.) Где мама?

Нил. С Клавдием Петровичем в кабинете, документы просматривают. Сырость большая в саду: я сбегаю шаль принесу.

Сонечка. Не надо. (Идет.) Все-таки, если кто-нибудь придет… я буду сидеть в липовой аллее… (Сонечка ушла.)

Нил. Ну и хлюст. За что его так любят? Усищи отрастил, она и думает, что он весь такой – шелковый.

Слева из сада появляется Нина.

Нина. Где Артамон Васильевич?

Нил. Не приходил еще, дожидаемся.

Нина. Где же он ходит?

Нил. Неизвестно. Не иначе, как на деревне задержался.

Нина. Когда явится, скажи, чтобы не трудился меня разыскивать. (Уходит.)

Нил. Может, в липовой аллее подождете?

Нина. Что? Где эта липовая аллея?

Нил. Сейчас направо первая, так прямиком и дойдете. Барышня! – а постелить приказано вам здесь, и чемодан принесен.

Нина ушла. Катерина выходит.

Катерина. В помещении дух очень тяжелый.

Нил. Не проветривали, вот грибком и поросло. Что же теперь будет, Катерина Ивановна?

Катерина. Что, Нил, что еще будет?

Нил. За ужином шампанское пили, поздравляли жениха с невестой, обкрутили, значит. А жених-то, как на поминках, – туча тучей. Невеста куска не проглотила, – шмыг в сад к полюбовнику; а эта путешественница – увидите, Катерина Ивановна, – подожжет она дом, до чего зла… То ей Клавдия Петровича подавай, то Артамона, никого добиться не может; и глаза у нее такие неприятные, как у кота лесного…

Катерина. Ох, Нил, а мне все равно… Подкосились резвые мои ноги. Беда подошла.

Нил. Да неужто, Катерина Ивановна?

Катерина. Скрутило нутро, подвалило под грудь – и все слышу, будто из бутылки жидкость льется.

Нил. Да уж, никак, вы согрешить успели?

Катерина. Огорчилась я, Нил, за нашего голубя, голубчика Клавдия Петровича, выпила стакан за его здоровье. Отлегло!

Нил. Батюшки светы!

Катерина. Теперь воздержусь, но не дай бог, Нил, еще огорчиться… (Садится на ступеньки.)

Нил. Чего уселись? Доведете вы меня, Катерина Ивановна, до полнейшего отчаяния! весь страх потеряю.

Катерина. Сижу – значит, велено. Ох, не начинай ты гнилых разговоров…

Нил. Это вы гниль разводите, Катерина Ивановна, а я вам опять повторяю: вы женщина ветхого происхождения, я же хоть и в соку, но на вас решительно никакой охоты жениться не имею. Напрасно только пугаете.

Катерина (тихо). Подлый!

Молчание.

Нил (визгливо). Если вы меня коснетесь, я в лес убегу.

Молчание. Сзади подкрадывается Артамон, хватает Нила.

Ай, ай, ай!

Артамон. Передал? Сказал?

Нил. Чего вам нужно? Все я передал, ходят они обе, ждут… срам один.

Артамон. Ждут! Вот неприятность… А я в деревне задержался. Где же они?

Нил. Обе в липовой аллее, вместе дожидаются… По одному ведь делу…

Артамонов отчаянии). Что ты наделал! Где у тебя голова? (Засмеялся. Трясет Нила.) Ты нарочно их свел?.. Я тебя доконаю… (Бросил Нила, побежал.)

Нил. Действительно, он меня доконает.

Катерина (тихо). Нил.

Нил. «Я тебя доконаю»… Доведете вы меня до поступков – все раскрою!.. И вас обличу, Катерина Ивановна, вы портрет спрятали.

Катерина (тихо). Нил!

Нил. Нет у меня никакой жалости.

Катерина. А мне, хоть в воду, все равно, Нил!

Нил. Ну, воды-то вы боитесь, впрочем…

Катерина. Увидишь… Жалко будет, Нил… Так жалко… Ни за что погубил женщину… Неужто тебе генеральшу надо? А я, может быть, сама благородного происхождения… Вглядись в меня, Нил, ведь в личике у меня сходность есть кое с кем.

Нил. Тьфу! Катерина Ивановна, нашли чем хвалиться… Происхождение ваше ни что другое – барское озорство, и этим вы до крайности отвратительны… А насчет портрета действительно отвиливаете… Я на вашем месте сидел бы да каялся…

Катерина. Погоди у меня, я тебе штуку подстрою… Рот разинешь…

Нил. Это вам голову оторвут, а вы и рот разинете…

Со стороны обратной, куда убежал Артамон, выходят: Сонечка и Нина.

Нина. И слушать не хочу.

Сонечка. Клянусь – между нами еще ничего такого не было.

Нина. Не хочу, повторяю вам, какая мерзость.

Сонечка. Вот и кричите на меня. Нина Александровна, я так влюбилась.

Нина. Мне-то это зачем знать?

Сонечка. Помогите мне.

Нина (вдруг мягко). Нет, не помогу вам в этом деле.

Сонечка. По крайней мере не говорите ничего ни маме, ни Клавдию Петровичу.

Нина (помолчав, резко). Не знаю, может быть и скажу. (Пошла к двери.)

Нил (Нине). Барышня, Артамон Василич пришли, вас очень ищут.

Нина. Что? А вас кто просил путаться?

Нил (отступая). Да, господи, я насчет общего дела стараюсь.

Нина. Думаете – я женщина – надо мной можно издеваться, я и сдачи дам, поняли?

Нил. Еще бы не понять, – Артамон Василич, тот прямо за воротник ухватил.

Нина затворилась.

Пронесло тучу мороком… А спросить? действительно, для чего Нил Перегноев запутался в этой канители…

Сонечка. Нил, мама не выходила еще из кабинета?

Нил. Не должно…

Сонечка. Что? Не слышу, подойди ближе.

Нил подходит.

Ты что сказал этой… противной? Нил (шепчет). Пришел, дожидается. Сонечка (вспыхнув). Какие пустяки говоришь. Почему же его не видно? Поди проводи меня до пруда.

Уходят. На балконе появляются Квашнева и Клавдий.

Квашнева. Духота у тебя в кабинете, а здесь дышать можно.

Клавдий. В саду воздух всегда легкий.

Квашнева. Утром подпиши страховой лист… а к вечеру надо гостей позвать… Чай, уж полночь: спать чего-то захотела… Где же Софья?.. Софья!.. Софьюшка!

Клавдий. Не зовите, пускай погуляет… Вы подите, а я за ней пошлю Нила, он разыщет.

Квашнева. Нил, конечно, разыщет. Клавдий Петрович, скажи мне по душе, какой у тебя гвоздь в голове засел?.. Ведь ты ничуть не рад… Другой бы жених, задрав хвост, как теленок, за каждым кустом целовался, одних бы глупостей этих натворил целый короб!

Клавдий. Идите спать, Марья Уваровна…

Квашнева. Ох, Клавдий, я все понимаю…

Клавдий (с испугом). Что? Нет, вы не знаете… Пожалуйста, идите спать…

Квашнева (молчит. Отошла). Завтра за Вадим Вадимычем Таракановым пошлю, вот он тебя вразумит.

Клавдий. Вы не сделаете этого…

Квашнева. Нет, пошлю, опомнись, Клавдий, пока не поздно.

Клавдий провожает ее, тотчас возвращается.

Катерина. Сокрушил ты меня, сокрушитель. Зачем такие подлые на свете живут. Хоть бы дождик пошел. Днем одно светит, а ночью другое – хоть бы кто меня в столб обратил…

Клавдий (поспешно сходит с лестницы, но внизу натыкается на Катерину). Ах, как я испугался!

Катерина. Это я, батюшка, глупая женщина.

Клавдий. Что сидишь, ведь поздно… Иди спать.

Катерина. Велено мне, батюшка; теща приказала, сиди, мол, до самого света, пока вы спать