Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы
Каппелер. Я ничего не откладывал на черный день.
Шмальц. Что уж мы там зарабатываем. Просто курам на смех.
Франк Пятый. Передаю слово моей любезной супруге: наша мужественная соратница госпожа директор Оттилия Франк.
Все стучат по столу в знак приветствия.
Оттилия встает с записной книжкой в руках.
Оттилия. Друзья! Я занесла наши сбережения в записную книжку. Франк и я доверили пять миллионов Объединенному банку, на личные счета. Облигации, акции и ипотеки были для нас по налоговым соображениям слишком рискованными. Бёкман вложил два миллиона в госбанк, а Тот Самый — три с половиной миллиона в региональный банк. В том же банке Фрида Фюрст держит пятьсот тысяч. Каппелер поместил свой миллион в банковский союз, затем еще четыреста тысяч в Акционерное общество «Коммерция», Шмальц — восемьсот тысяч в «Пекунию», а те двести тысяч Новичка, которые он вчера стащил из нашей пенсионной кассы, все еще находятся у него под кроватью. Деньги надо сдать в течение пяти дней. (Садится.)
Франк Пятый. Как и отмычки.
Тишина.
Каппелер. Сдать?
Шмальц. То, что я сэкономил на желудке?
Фрида. То, что я заработала таким тяжелейшим трудом?
Пойли вскакивает.
Пойли. Отдать двести тысяч? Мне? Чего я только не делал для вас, господа хорошие! Я убил старого кассира Хеберлина, и потом?
Когда мисс Штейли,Что из Нью-Дели,Удумала закрыть свой счет,Один лишь я, тот самый, ктоРазбил об дуру свой авто,Но дело сделал до конца.Вам — экономия, приход!А мне — опять бессонница!
Снова садится.
Фрида. Бессонница?
Все разражаются смехом. Оттилия встает.
Оттилия. Мальчонка страдает от бессонницы! Ну так я тебе расскажу, что проделала и выстрадала я!
Когда лорд Лайчестер,Покинув Манчестер,Наследство вздумал получить,Весь на уши поставил банк,Наехал, гад, на нас, как танк,Не мной ли был сей господинОтправлен червяков кормить?А мне — опять апоморфин!
Снова садится.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Каппелер вскакивает.
Каппелер.
Когда Нильс Маген(Дания, Копенгаген)Решил вдруг подвести баланс,Кто, как не я, — из всех ребят —Подсунул старой крысе яд?Раз нужно — что за разговор!Я вас в тот раз и дело спас!А у меня с тех пор — запор!
Не успевает сесть, так как вскакивает Тот Самый.
Тот Самый. Запор! Запор! Я отдал бы целое состояние только за то, чтобы иметь всего лишь запор!
А когда герр Глаузер, а! —Главный из ШаффгаузенаВсю недостачу углядел,Кто ему глотку затыкал,Пихал на стройке в терминал?Я провернул все четко — факт!Ну вы, конечно, не у дел…А у меня — второй инфаркт!
Не успевает сесть, так как вскакивает Шмальц.
Шмальц. Что вы все время об инфаркте да об инфаркте, господин Тот Самый! Я бы на вашем месте…
Фрида Фюрст вскакивает.
Фрида Фюрст. Господин Гастон Шмальц. Рихард вконец измотан, знает Бог, он исполняет свой долг, а я — я хочу тебе кое-что поведать, мой сладкий, слушай внимательно:
А фон ПаленИз Вестфаля!Пронюхал все про каждый вклад,Меня к кровати привязал:Имел, имел, — аж сам устал, —Всю чуть не разорвал — козел!Но я молчала. Так ведь, гад, —Он с током провода подвел!
Каппелер бежит от стола налево.
Каппелер. Теперь еще и потаскуха начинает жаловаться!
Тот Самый не выдерживает.
Тот Самый. Господин Тео Каппелер!
Шмальц бежит от стола направо.
Шмальц. Электрошок, немножко электрошока, так это же ерунда.
Как-то трех сестерЯ в лесок завел…Не знаю почему, из трех —Так вот и вижу труп второй,Как обливаю кислотой…Хотя клиент и есть клиент…Но вот — весны переполох…А я, похоже, импотент!
Тот Самый набрасывается на Шмальца.
Тот Самый. Заткнись, Шмальц, это не интересует ни единого человека!
Шмальц. Но меня интересует, господин начальник отдела кадров!
Шмальц набрасывается на Того Самого.
Оттилия. Тишина! И это заседание? Все на место!
Все направляются на свои места, смущенно садятся, тихо поют припев.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Бёкман поднимается.
Бёкман.
Когда Герберта МольтенаИз города Ольтена,Того, который — ревизор,Пришлось выбрасывать в окно,То в сторону ушел я, ноЗа слабину отвечу! МракНавечно скроет мой позор.Врачи нашли у меня рак.
Франк вскакивает.
Франк Пятый. Довольно! И не стыдно вам?
Бёкман в испуге садится.
Франк Пятый.
Все это пустяки!Ваши вопли.Эти сопли…Меня бы постеснялись хоть!Забыты мною Тракль[7], фон Кляйст[8]…На Шиллера — вообще накласть.Банк взял все мысли — до гроша!Вам всем спасти бы только плоть!А у меня болит душа!
Все (свирепо).
На свете вещицы прекраснее нету!Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Тот Самый вскакивает, переходит к стене налево.
Тот Самый. Дамы и господа! Я нахожу ваше поведение ну просто жалким. Ведь как тут к вам обращаются? «Друзья и коллеги»! Ну, ладно, это — дело высокого руководства, но я как ваш начальник отдела кадров в этом не участвую. Вы негодяи и должны из профессиональных соображений оставаться негодяями, и я хочу разговаривать с вами на совершенно ином языке. (Вытаскивает два пистолета.)
Пойли, Шмальц и Каппелер поднимают руки вверх.
Тот Самый. В течение пяти дней каждый является ко мне со своими деньжонками, понятно? И при этом продолжается усердная работа. Даже с нашими сбережениями не хватает более семи миллионов. Они должны быть на месте, даже если нам придется выпотрошить весь город. И если кто-нибудь захочет дать деру со своими сбережениями на Тенерифе или еще куда-нибудь, оставить высокое руководство в беде, то он должен будет тотчас держать ответ перед небесами. Сознание долга, вы, мафиози, дух товарищества, вы, жулики, чувство ответственности, вы, убийцы! Или я всех вас перестреляю!
Фрида Фюрст вскакивает.
Фрида Фюрст. Рихард! Я своих денег не отдам.
Растерявшийся Тот Самый опускает пистолет.
Тот Самый. Фрида!
Фрида. Уже несколько лет, как банк хотят прикончить, и все время что-нибудь случается. Теперь этот шантаж! Кто нам вообще скажет, что это не выдумка?
Франк Пятый. Но фройляйн Фрида!
Бёкман. Письмо шантажиста, в конце концов, факт!
Фрида. Это письмо точно так же могла написать дирекция, чтобы и дальше держать нас в узде. Персонал может поступать как хочет. Я в этом не участвую, я всеми этими баснями сыт по горло. Мои пятьсот тысяч останутся там, где они лежат, в региональном банке. (Снова садится.)
Все смотрят на Франка.
Франк Пятый. Оттилия, говори ты.
Оттилия (тихо). Вечно я.
Величественно встает.
(С ледяным спокойствием.) Фройляйн Фрида Фюрст. Итак, вы оставляете нас в беде, да, вы нас даже упрекаете в обмане. Давайте поговорим начистоту. Я хочу сейчас оставить в стороне вашу достойную сожаления внутреннюю позицию и говорить исключительно о ваших профессиональных способностях! Они оставляют желать многого, фройляйн Фрида. Упомяну дело со Шлумпфом. Вместо девяти тысяч вы принесли три с удивительным обоснованием, что ему, видите ли, нужно содержать больную мать и что вообще он ощущает спад конъюнктуры. Далее, от инженера-тоннелестроителя на днях вы заприходовали и того меньше — всего две тысячи, а в ответ сказали, что у него больные легкие. Я привожу только эти два примера, фройляйн Фрида. Так дело дальше не пойдет. Ваша сентиментальность пустит нас по миру.
