Александр Молчанов - Убийца. Пьесы
ОН. Да, а атомы состоят из протонов, нейтронов, электронов и прочей лабуды. Ученые провели эксперимент. Они направляли поток электронов через узкую прорезь на экран. И оказалось, что, если при этом за ними наблюдать, то они ведут себя как частицы, распределяясь равномерно по всему экрану. А если не наблюдать – тогда они ведут себя как волны, растекаясь по экрану полосками. Как волны. Понимаешь, что это значит?
ОНА. Ненавижу, когда ты так делаешь.
ОН. Как?
ОНА. Когда ты заставляешь меня вступать с тобой в диалог, которого я не понимаю. Закончи эту увлекательную историю сам, пожалуйста. И желательно без контрольных вопросов.
ОН. Это значит, что частицы в отсутствии наблюдателя ведут себя как волны. И лишь при появлении наблюдателя они становятся частицами. Вот, например, этот стол. Как ты думаешь, он состоит из частиц?
ОНА. Я тебя о чем-то попросила.
ОН. Это простой вопрос.
ОНА. Да, он состоит из частиц. У меня тушь заканчивается. Напомни зайти в «Стокман» на Александрин-кату.
ОН. Но это только тогда, когда ты на него смотришь. Стоит тебе отвернуться, все частицы – бам! Превращаются в волны.
ОНА. Я так не думаю.
ОН. Почему?
ОНА. Вот смотри, мы уходим из номера.
ОН. Так.
ОНА. Ноутбук остается на столе.
ОН. Так.
ОНА. Частицы стола превращаются в волны или во что ты там придумал.
ОН. Это не я придумал! Это квантовая физика.
ОНА. Хорошо-хорошо, так или иначе, стол превращается в волны. В таком случае, ноутбук должен провалится сквозь стол и упасть на пол. А когда мы возвращаемся – он так же лежит на столе.
ОН. Блин. Блин. Частицы ноутбука тоже превращаются в волны. Это все – просто информация. Наше сознание организует эту информацию, превращая ее в предметы. В то, что мы называем предметами. В то, что мы привыкли называть предметами. И поэтому искусство – это не зеркало, оно не отражает реальный мир. Оно этот реальный мир создает. Произведения искусства передают от поколения к поколению способы управления окружающей нас информацией. Искусство – это инструкция для человека по пользованию вселенной. Если бы вдруг все произведения искусства исчезли, человечеству пришлось бы начинать все сначала – создавать всю вселенную заново. Отделять свет от тьмы и так далее. Если мы не узнаем из детских сказок, что солнце встает на востоке, оно может взойти откуда угодно, хоть из чашки с молоком.
Пауза
ОН. Хорошо, не хочешь об искусстве, не будем говорить об искусстве. Например, астрология. Понятно, что расположение звезд никак не может влиять на судьбу человека. Однако тысячи лет очень умные люди занимались астрологией. Почему?
ОНА. Может, они были не такие уж умные?
ОН. Нет. Потому что связь между расположением звезд и судьбой людей действительно существует. Просто эта связь действует совсем в другую сторону. Это судьбы людей влияют на расположение звезд.
Пауза
ОН. А книга перемен? Откуда монетки знают, что произойдет в будущем? Ни хрена они не знают. Книга перемен – это не индикатор, а переключатель. В тот момент, когда монетки падают в определенном порядке, они создают определенное будущее.
Пауза
ОН. Или прошлое. Возможно, никакой Трои не существовало, и она появилась только после того, как Гомер сочинил «Илиаду». А это значит, что я могу написать колонку про вымышленного Фолкнера. Например, про то, что Фолкнер был вампиром. Или инопланетянином. Или что это псевдоним группы авторов под руководством Шервуда Андерсена.
ОНА. Интересно.
ОН. Может быть, Фолкнер женщина?
ОНА. Негритянка
ОН. Колдунья вуду. Я в институте читал одну статью, где было сказано, что роман «Шум и ярость» написан от имени сумасшедшего подростка. Если бы ты читала роман, ты бы поняла, что это очень смешно. Дело в том, что там четыре части и только первая написана от имени Бенджи. То есть, понимаешь, автор статьи прочитал только…
ОНА. Сколько времени?
ОН. Что?
ОНА. Времени сколько?
Он смотрит на мобильник
ОН. Десять ноль три.
ОНА. Из-за твоего Фолкнера мы опоздали на завтрак
ОН. В «Фрезере» до обеда шведский стол. Заодно в «Стокман» зайдем тебе за тушью.
ОНА. Дорого
ОН. Я есть хочу.
ОНА. Возьми в баре кофе и бутерброды. Все дешевле, чем по ресторанам шляться.
Он выходит. Она складывает косметичку и садится за ноутбук. Надевает наушники. Включает скайп.
ОНА. Понравилось? Еще хочешь? Тогда больше не зли меня
Он входит в номер
ОН. Тебе бутерброды с чем?
ОНА. Нет, я его не люблю.
ОН. Что?
ОНА. Я люблю тебя.
ОН. Что?!!
Он прижимается к стене
ОНА. Когда увидимся? Может быть, сегодня? Вечером. У него в восемь встреча с читателями. Скажу, что плохо себя чувствую и останусь в номере. Хорошо. Договорились. Люблю, когда ты такой. Послушный.
Она кладет наушники. Он хлопает дверью – как будто только что вошел – и подходит к ней.
ОНА. Где мой кофе?
ОН. Забыл.
ОНА. Что ты забыл? Кофе забыл?
ОН. Забыл – тебе бутерброд с чем?
ОНА. Если есть, с ветчиной. Или с сыром. С рыбой только не бери, она у них плохая.
ОН. Хорошо. С кем ты разговаривала? С мамой?
ОНА. А? Да, с мамой. Тебе привет. Слушай, я что-то не очень хорошо себя чувствую. Я наверное, вечером останусь в номере.
ОН. Конечно. Не проблема.
Он выходит
3. БЕРЛИН
Гостиничный номер. Она лежит под одеялом, перед ней ноутбук. Входит он.
ОНА. Что-то ты рано сегодня. Немцы тебя прогнали?
ОН. Я сам сбежал.
ОНА. Хелен это не понравится.
ОН. Ты одна?
ОНА. Э-э. Да.
ОН. Где ты была?
ОНА. Здесь.
ОН. А он где?
ОНА. Кто?
ОН. Чувак, с которым ты по скайпу общаешься.
ОНА. Кто?
ОН. Я слышал, как ты с ним разговаривала.
ОНА. Когда?
ОН. В Хельсинках. Вы с ним договаривались увидеться, когда я буду на встрече с читателями. Увиделись?
ОНА. Ты бредишь.
ОН. Я своими ушами слышал. Ты ему сказала, что скажешь мне, что плохо себя чувствуешь. Я не знал, что делать. И тут ты опять говоришь, что ты плохо себя чувствуешь.
ОНА. Я плохо себя чувствую.
ОН. И я сразу понял – ты с ним.
ОНА. Здесь никого нет
ОН. Он уже ушел?
ОНА. Здесь никого не было.
ОН. Я проверил твои контакты в скайпе. Я думаю, он тебя зашифрован под псевдонимом «мама». Давай проверим.
ОНА. Проверь.
ОН. Сейчас позвоним твоей маме.
ОНА. Она сейчас спит. Здесь разница два часа.
ОН. Я все равно найду какой-нибудь след.
ОНА. Под кроватью посмотри.
ОН. Нет, не буду. Это пошло.
Он садится рядом с нею на кровать
ОН. Вообще сама ситуация пошлая. Он, она и любовник. Литературная такая ситуация. Мы хотя бы сейчас должны повести себя нестандартно.
ОНА. Давай разведемся.
ОН. Давай обсудим наши проблемы.
ОНА. Давай лучше разведемся.
ОН. Что ты не получаешь от меня? Чего тебе не хватает?
ОНА. Давай разведемся.
ОН. Я даю тебе любовь, внимание, заботу, свободное время, путешествия по свету, компанию интересных людей.
ОНА. Может быть, мне нужно что-то другое?
ОН. Она женщина?
ОНА. Кто?
ОН. Если бы ты изменяла мне с женщиной, я бы это понял.
ОНА. Я не лесбиянка. Что за фантазии.
ОН. Нет, это нормально. Я вполне терпимо отношусь.
ОНА. Ага, любимая мужская фантазия – парочка симпатичных лесбиянок. А они обычно страшные и мужикоподобные.
ОН. Я что, угадал? У тебя роман с другой девушкой?
ОНА. Не угадал.
ОН. Тогда с кем? Он писатель?
ОНА. Нет.
ОН. Финансист.
ОНА. Что-то такое да.
ОН. Блин, конечно. Бабло побеждает все.
ОНА. Он мне не платит.
ОН. Если бы он тебе платил, это была бы проституция.
ОНА. Он мне не платит.
ОН. Расскажи мне про него.
ОНА. Он высокий. Крепкий. Коротко постриженный. Знает шесть иностранных языков. Умный. У него есть квартира в Нью-Йорке. Он знаком с Обамой. И он в меня влюблен без памяти.
ОН. Невероятно.
ОНА. Я хочу развестись с тобой и жить с ним.
ОН. Шесть языков. А я английский учу уже одиннадцать лет и все никак не могу объясниться с официантом в ресторане.
ОНА. Именно. Ты, друг мой, лузер.
ОН. Я великий русский писатель.
ОНА. Литература – убежище лузеров. К тому же пишешь ты плохо.
ОН. Приехали.
Он встает и начинает ходит по номеру
ОН. Я тебе докажу, что я не лузер.
ОНА. Все лузеры так говорят.
ОН. Я его убью. А потом тебя. А потом себя.
ОНА. Ничего ты не сделаешь.
ОН. Почему?
ОНА. Потому что ты лузер.
ОН. Давай, прикалывайся.
ОНА. Ты так смешно злишься. Лузер.
ОН. Шлюха.
ОНА. Лучше быть шлюхой, чем лузером.
ОН. Знаешь что, уходи отсюда.
