Уильям Шекспир - Король Лир

Сознайтесь в том, что были вы неправы.

Просить у ней прощенья? А на что

Похоже это будет? Полюбуйся.

(Становится на колени.)

"Родная дочь, никчемен я и стар.

Не откажи, молю я на коленях,

Дать мне одежду, пищу и постель!"

Оставьте скоморошничать. Довольно.

Вернитесь к ней.

(поднимаясь)

Регана, никогда!

Она мне вдвое сократила свиту,

Смотрела исподлобья на меня,

Словами ядовитыми язвила.

Пусть небеса обрушат месть свою

Ей на голову. Пламя лихорадки,

Спали ее!

Нехорошо, милорд!

Стремительнее молнии, сверканьем

Ей выжгите бесстыжие глаза!

Болезнь, испепели ее гордыню!

Пары болот, разъешьте ей лицо!

О боги! И меня, наверно, так же

В припадке гнева будете вы клясть?

Тебя? О нет! За что ж тебя, Регана?

Твой кроткий нрав мне повода не даст.

Ее надменный взгляд приводит в ярость,

А твой — миротворит. Не станешь ты

Отказывать мне в радостях и средствах

На содержанье моего двора

И запираться при моем приходе.

Ты не глуха ведь к голосу родства,

Законам вежливости, чувству долга.

Забыть не сможешь ты, что я тебе

Полкоролевства отдал.

Ближе к делу.

В колодки кем посажен мой слуга?

Трубы за сценой.

Чьи это трубы?

Верно, Гонерильи.

В письме есть о приезде речь.

Входит Освальд.

Ну как,

Приехала миледи?

Вот мерзавец,

Чванливо-наглый потому, что он

Уверен в покровительстве хозяйки.

Прочь с глаз моих!

Чем я могу служить

Вам, ваша милость?

По чьему приказу

Мой человек в колодках? Убежден,

Что ты не знала этого, Регана!

Входит Гонерилья.

Но нет, кто это? Боги, если вам

Любезна старость, мило послушанье

И сами вы не молоды, молю

Принять мое несчастье близко к сердцу

(Гонерилье.)

Тебе не стыдно бороды моей?

Ужель, Регана, ты подашь ей руку?

Подаст, конечно. Почему же нет?

Не все порок, что кажется пороком

Безумцу и брюзге.

О грудь моя!

Снесла все это и цела осталась? —

Как угодил в колодки мой слуга?

По моему приказу. Я напрасно

Его еще так мягко наказал.

Так это вы осмелились? Вы сами?

Не забывайте лет своих, отец.

Живите в соответствии с годами.

Сначала погостите у сестры,

Полсвиты распустив, а через месяц

Пожалуйте с таким же штатом к нам.

Я здесь сама в гостях и не успела

Для встречи с вами приготовить дом.

Вернуться к ней и распустить полсвиты?

Нет, лучше я от крова откажусь

И в обществе совы и волка сдамся

На милость непогоды и нужды!

Вернуться к ней? Тогда ведь есть в запасе

Король Французский, пылкий муж меньшой,

Которую он взял, презрев приданым.

Я брошусь в ноги к ним и попрошусь

К ним приживальщиком до самой смерти!

Вернуться к ней! Я лучше соглашусь

Подручным быть у этого лакея.

(Показывает на Освальда.)

Как вам угодно.

Дочка, не своди

Меня с ума. Я более не буду

Мешать тебе. Прощай, мое дитя,

Я больше никогда с тобой не встречусь.

Но все ж ты плоть, ты кровь, ты дочь моя,

Или, верней, болячка этой плоти

И, стало быть, моя болезнь, нарыв,

Да, опухоль с моею гнойной кровью.

Я не браню тебя. Пускай в тебе

Когда-нибудь в самой проснется совесть.

Я стрел не кличу на твое чело,

Юпитеру не воссылаю жалоб.

Исправься в меру сил. Я подожду.

Я буду в это время жить с Реганой

В кругу ста рыцарей.

Прошу простить:

Принять вас я, к несчастью, не готова.

Я не ждала вас. Знаете, отец,

Послушайтесь сестры. Вы пошумели,

Вы стары, все забыто, а сестре

Видней, что делать.

К месту ль эти речи?

Она права. Полсотни человек

Вполне довольно. Неужели мало?

Да нет, и этих много чересчур:

И дорого и страшно. Согласитесь:

При двоевластьи с этакой толпой

Хранить порядок в доме невозможно.

И, наконец, скажите, чем вам плох

Уход ее или моей прислуги?

И правда, сэр. Когда не угодят,

Мы проберем их. Кстати, при наездах

Ко мне, боюсь, я вам позволю взять

Лишь двадцать пять, не больше, провожатых.

Я все вам дал!

И вовремя, отец.

Все передал на ваше усмотренье

И только выговорил для себя

Такую свиту. Правильно ль я слышал?

Из слуг я взять могу лишь двадцать пять,

Сказала ты, Регана?

Да, сказала.

Лишь двадцать пять, еще раз повторю.

Плохие, стало быть, не так уж плохи,

Когда есть хуже. Кто не хуже всех,

Еще хорош.

(Гонерилье.)

Тогда к тебе я еду.

Полсотни больше двадцати пяти

В два раза, значит — ты в два раза лучше.

Сказать по правде, эти двадцать пять

И десять или пять излишни в доме,

Где вам приставят вдвое больше слуг.

Ни одного не нужно.

Не ссылайся

На то, что нужно. Нищие, и те

В нужде имеют что-нибудь в избытке.

Сведи к необходимостям всю жизнь,

И человек сравняется с животным.

Ты женщина. Зачем же ты в шелках?

Ведь цель одежды — только чтоб не зябнуть,

А эта ткань не греет, так тонка.

Что неотложно нужно мне? Терпенье.

Вот в чем нужда. Терпенье нужно мне.

О боги, вот я здесь! Я стар и беден,

Согбен годами, горем и нуждой.

Пусть даже, боги, вашим попущеньем

Восстали дочери против отца, —

Не смейтесь больше надо мной. Вдохните

В меня высокий гнев. Я не хочу,

Чтоб средства женской обороны — слезы —

Пятнали мне мужские щеки! Нет!

Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы,

Что вздрогнет мир. Еще не знаю сам,

Чем отомщу, но это будет нечто

Ужаснее всего, что видел свет.

Вам кажется, я плачу? Я не плачу.

Я вправе плакать, но на сто частей

Порвется сердце прежде, чем посмею

Я плакать. — Шут мой, я схожу с ума!

Лир, Глостер, Кенти шутуходят. Вдали шум приближающейся бури.

Уйдемте. Надвигается гроза.

Здесь в доме тесно. Старика со свитой

Немыслимо здесь было б разместить.

Сам виноват. Зачем мой дом оставил?

Пускай теперь пеняет на себя.

Его бы я охотно приютила,

Но больше никого.

Да, ты права.

Где Глостер?

Провожает старика.

Вот он вернулся.

Возвращается Глостер.

В короле бушует

Вся кровь от гнева.

Что предпримет он?

Велел всем на коня. Куда, не знаю.

Ну что ж, пускай. Не надобно мешать.

Не уговаривайте, чтоб остался.

Стемнеет скоро. Наступает ночь.

Бушует вихрь. На много миль в округе

Нет ни куста.

Что ж, поделом. Плоды

Его упрямства, и ему наука

На будущее время. Мой совет —