Теннеси Уильямс - Крик или Спектакль для двоих

Феличе, выходи из образа. Зрители ушли, зал совсем опустел.

Феличе. Ушли? Уже? Все?

Клэр (доставая пальто из-за дивана). А ты и правда не заметил, как они встали и ушли?

Феличе. Я был весь в игре.

Клэр. Ты был, а они нет, вот они и ушли.

Феличе. Но ты делала в тексте купюры, и это все испортило.

Клэр. Я начала их делать только тогда, когда обстановка стала как в тубдиспансере.

Феличе. Была бы тоже вся в игре — они бы не ушли.

Клэр. Господи, а то я не старалась! Пока сиденьями не захлопали и…

Феличе. А я, когда вхожу в роль, уже ничего не слышу. Я теряюсь в ней…

Клэр. Так не растворяйся, не теряйся! Каково потеряться в лесу, среди волков!

Феличе. Ха!

Клэр. Ладно, давай кончать это глупое пикирование. Какой смысл вымещать друг на друге наше недовольство этими идиотами! Давай надевай! (Вытаскивает из рукава его поношенного мехового пальто рваный грязно-белый шелковый шарф и пытается засунуть под воротник.)

Феличе. Прекрати сейчас же! Что я, сам что ль не могу, если надо… Этот шарф из пьесы «Нижние глубины»…

Бросает шарф на пол. Она поднимает, и на этот раз он позволяет ей просунуть его под воротник. Он все еще тяжело дышит и с несчастным видом смотрит куда-то в сторону.

Клэр (открывая портсигар). Осталось только три сигареты. Садитесь, молодой человек.

Показывает на диван, и они неуверенно к нему направляются. Она спотыкается, он обнимает ее за плечи, они садятся. Она дает ему сигарету.

Спички?

Он механически достает из кармана пальто коробок спичек, одну зажигает и держит перед собой; кажется, что на несколько секунд они об этом забывают, но затем она медленно переводит взгляд на спичку.

Дорогой, ты ее зажег, чтобы прикурить или чтобы развеять мрак в этой атмосфере?

Феличе (зажигая ей сигарету). Извини… (Пытается закурить сам, но огонь обжигает ему пальцы.) Ммммммммм!

Она задувает спичку и прикуривает ему сигарету от своей; несколько секунд они курят молча.

Клэр. Когда я впервые посмотрела в зал с авансцены, то просто обалдела от этих…

Феличе. Они ушли, Клэр.

Клэр. Волосатых горилл, сидящих там. Меня охватила паника, она и сейчас не утихла. Ах…

Феличе. Гммм…

Клэр. А теперь позови Фокса. Посмотрим, хватит ли у нас денег отсюда убраться.

Пауза. Феличе боится звать Фокса, подозревая, что тот давно ушел.

Ну, ради Бога, позови же его!

Феличе (кричит в зал). Фокс! Фокс!

Клэр. Может он попал к ним в лапы, и они скормили его на обед своим овчаркам? Фокс, Фокс, Фокс!

Вместе. Фокс!

Им отвечает лишь эхо. Прислушиваясь, они все же ждут другого ответа, но надежды тают.

Клэр. Как бы я сейчас хотела завалиться в постель где-нибудь в ближайшем отеле и спать, спать, спать — тысячу лет!

Феличе. Ну тогда иди и собирай вещи.

Клэр. Что мне собирать-то?

Феличе. Сумку, например, чемоданчик.

Клэр. Да у меня его нет.

Феличе. Что, опять потеряла?

Клэр. Это все еще как в «Спектакле для двоих». И знаешь, что самое ужасное? Не то, что у нас нет больше Фокса, бренди в бутылке, успехов, от которых растет самоуверенность, — нет, все это мелочи. Самое ужасное: мы уже не говорим о том, что ждет нас в жизни. Словно сговорились держать это в тайне друг от друга, хотя каждый знает, что другому все известно. (Нажимает на клавишу).

Пауза.

Феличе, а можно, чтобы в «Спектакле для двоих» не было конца?

Феличе. Даже если мы и вконец обезумели, как утверждает труппа в своей телеграмме, мы все же никогда не будем играть в пьесе без конца, Клэр.

Клэр. Мне кажется, она без конца. Там только паузы. А когда приходит время сказать что-то важное, вдруг объявляешь: «Представление окончено!»

Феличе. Вообще-то бывает, что в пьесе нет конца в обычном смысле этого слова, но этим хотят сказать, что ничто на самом деле никогда не кончается.

Клэр. Вот уж не знала, что ты веришь в вечность.

Феличе. Я совсем не то имел в виду.

Клэр. По-моему, ты сам не знаешь, что имел в виду. Всему есть и должен быть конец.

Феличе (вставая). Встали — и в отель! В парадный подъезд! А лицом к лицу с действительностью — завтра!

Клэр. Да, уж завтра она покажет нам свое лицо — и вовсе не ангельское. Да, сэр. И по правде говоря, у нас нет денег даже на собачью упряжку, чтобы добраться до отеля. Но ведь перед спектаклем ты сказал, что Фокс нам ничего не забронировал!

Феличе. Я, кажется, видел один отельчик на площади рядом с театром, когда мы ехали с вокзала. Закатимся туда с таким шиком — и не надо будет никакой брони. Подожди-ка, пока я… (Бросается за кулисы.)

Клэр. Ты куда?

Идет за ним к статуе великана — там и останавливается. Каменный холодный свод дома вдруг наполняется звуками. Слышен шум быстрых шагов, глухое неразборчивое эхо, которое вторит крикам, лязганье металла и т. д. Прижавшись к пьедесталу статуи, Клэр смотрит на авансцену, вздрагивая при каждом зловещем звуке, пытаясь не дышать. Звуки умолкают, наступает полная тишина. Она направляется к двери в глубине сцены, потом возвращается обратно к статуе.

Клэр. Великан, он вернется, правда? Но ты что-то не уверен. После всех этих звуков стало так ужасно тихо. Феличе!

Голос Феличе (в отдалении). Да!

Клэр. Давай же обратно! Я здесь одна превращаюсь в замерзающую попрошайку у ног безжалостного… Бедный Феличе! У него нет больше аргументов против того, что сегодня должно произойти невозможное. Невозможное и необходимое проходят на улице мимо друг друга и даже не здороваются, как в «Спектакле для двоих». Когда он прочитал сценарий вслух, я себе сказала: «Это его последний спектакль, после него уже все». Что ж, мне есть, что вспомнить: как мы ехали в фиакре, как он катался на лошади пьяный по рилькиевскому Мосту ангелов над Тибром, раскаты грома, вдруг — настоящая буря, и на наши смеющиеся лица с неба летят миллионы льдинок. Un mezzo litro. Une bottiglia. Une bouteille de… Frutta di mare. Comme c'est beau ici! Commo bello! Maraviglioso! (Пол-литра. Бутылка. Бутылка… Дары моря. Как красиво! Как же здесь красиво! Замечательно!) «Ты и твоя сестра совсем обезумели». Как интересно — просить защиты у пьедестала чудовища…

Слышится звук шагов.

Слава Богу, он возвращается!

Феличе, как слепой, выходит на сцену.

Удачно, Феличе?

Он проходит мимо, словно ее не видит, входит в интерьер и, тяжело дыша, падает на диван. Она, кутаясь в пальто, медленно следует за ним.

Что там? Еще что-нибудь случилось?

Феличе (не глядя на нее). Боюсь, Клэр, нам придется здесь немного задержаться.

Клэр. В этой замерзшей стране?

Феличе. Я имел в виду театр.

Клэр. Правда?

Феличе. Видишь ли, дверь на сцену и все двери в зале заперты снаружи, а в доме — ни одного окна. К тому же телефон, как и в «Спектакле для двоих», не работает.

Клэр. А ты заметил, что свет изменился?

Феличе. Да, свет померк.

Клэр. И продолжает меркнуть.

Феличе. А ведь я не трогал переключатель.

Клэр (кричит). На улицу, на улицу, на улицу! Пойдем, позовем кого-нибудь!

Феличе. Кричать бесполезно, сага.

Клэр. Я не кричу, я взываю!

Феличе. Из этого дома даже выстрела никто не услышит.

Клэр. Так что, значит, — мы должны здесь мерзнуть до утра, пока нам не откроют?

Феличе. Клэр, но я даже не уверен, что нам и утром откроют, и не только утром, но и вечером, и на следующее утро, и послезавтра вечером, и…

Клэр (с внезапным проблеском надежды). Но Феличе, на заднике же есть дыра… (Показывает в глубь сцены.)

Феличе. Иногда нас озаряют одни и те же мысли. (Смотрит на нее с загадочной улыбкой, тяжело дыша от усталости и напряжения.) Пытался ее расширить, она ведь такая узкая, как вентиляционная труба в стене старого замка, — сквозь нее только стрелы во врагов пускать… И вот все плоды моих трудов… (Показывает окровавленные ладони.)