Теннеси Уильямс - Крик или Спектакль для двоих

Клэр (перебивая). Феличе, ты что, пишешь неоелизаветинскую драму? Но только я не буду среди исполнителей, и… И вытри свои окровавленные руки обо что-нибудь чистое. И перестань скалить зубы!

Феличе. Я не тебе, Клэр!

Клэр. Что ты улыбаешься как дикарь? Феличе, ты что — меня ненавидишь?

Феличе. Конечно — коль скоро люблю, а, по-моему, это так. (Заходит на авансцену. Его следующая реплика произносится бесстрастно.) «Запертый сад — сестра моя…»

Пауза.

По-моему, страх имеет свои границы, а Клэр?

Клэр. Да, наверное.

Феличе. Разве он не ограничивается способностью человека любить?

Клэр. Кого-то…

Она хочет сказать «кого-то другого», но эту мысль лучше всего выражают взгляды, которыми они обмениваются.

Итак, этот последний театр стал нам тюрьмой?

Феличе. Кажется.

Клэр (теперь она реально смотрит на вещи). Я всегда подозревала, что театры — это тюрьмы, созданные для актеров…

Феличе. Выходит, что так. И для драматургов…

Клэр (выходя на авансцену). Итак, мы произнесли запретное слово…

Он берет ноту. Они улыбаются друг другу — криво и безжалостно.

Но Господи, как же здесь холодно, как нигде на свете. Так, наверное, бывает только на самом-самом-самом краю Вселенной!

Феличе. Клэр, ты что — боишься?

Клэр. Нет, я слишком устала, чтобы бояться. По крайней мере, пока еще нет.

Феличе (кладя пистолет под нотную кипу). Тогда тебя уже ничем не испугать.

Клэр. Странно, знаешь: больше всего я боюсь этого запретного слова — в нем, пожалуй, весь ужас моей жизни.

Феличе. И моей тоже.

Клэр. Но нет, сейчас я чувствую только усталость, усталость и холод — он меня насквозь пронизывает.

Подходит к дивану и в изнеможении на него падает. Затем кладет дрожащие руки на колени. Он садится рядом, берет ее руку и потирает.

Иначе бы я встала и узнала сама, правда ли то, что ты говорил. Эти тайны…

Феличе. По-твоему, я все выдумал или мне приснилось?

Клэр. Иногда, когда ты работаешь над пьесой, то придумываешь такие жизненные ситуации, которые соответствуют пьесе, и так искусно, что я начинаю верить… (Убирает руку и дает ему другую.) Кровь и в этой тоже застыла.

Он потирает другую руку и смотрит ей прямо в глаза — словно бросая вызов. Она отводит взгляд.

Если про холеру, то не так страшно, ведь эпидемия-то уже на исходе… А если о моем пропавшем паспорте…

Феличе. Клэр, куда тебя несет?

Клэр. Хочу назад…

Феличе. Вернуться назад — значит повернуть вспять законы…

Клэр. Природы?

Феличе. Примерно так, Клэр.

Слышится лязганье.

Клэр. Что это?

Феличе. Трубы поют…

Клэр. Это металл заключает контракт с…

Феличе (ласково). Клэр, твой разум покидает тебя.

Клэр. Это говорит о том, что он умнее Бога…

Феличе. Но нам нужно сделать еще одно дело.

Клэр. Нам уже ничего на надо делать.

Феличе. Дело всегда найдется. И нет такого безнадежного положения, из которого двое не могут найти выход. Нужно только твердо знать, что всегда есть что делать. Не размышлять, а просто твердо знать, что это должно быть сделано…

Клэр. Вижу, какая крамольная мысль пришла тебе в голову.

Феличе. Я же говорил, что нам все еще одновременно приходит в голову одно и то же. И сейчас это может нам помочь.

Клэр (кутаясь в пальто). Что — станет холоднее?

Феличе. Во всяком случае, не теплее. Знаешь, во время спектакля даже под юпитерами на сцене было холодно, но я вошел в образ, и мне показалось тепло, как летом.

Во время этого монолога он подошел к магнитофону, перевернул кассету и приглушил звук. Музыка — мелодия Вилла-Лобоса «Бразильцы» — должна звучать до самого падения занавеса.

Клэр. Ты хочешь, чтобы мы…

Феличе. Опять играли.

Клэр. Но на сцене же так темно!

Феличе. Раз мне показалось, что тепло, может и светло стать.

Клэр. Если войти в образ?

Феличе. Да, и полностью — в «Спектакль для двоих».

Она кивает и пытается встать с дивана, но падает. Он ее поднимает.

Клэр. Опять играть? Ну что ж, давай попробуем!

Феличе. Другие варианты…

Клэр. Их нет! А можно в пальто?

Феличе. Можно, но, по-моему, чтобы почувствовать лето, надо его снять.

Клэр. Так снимаем! И положи-ка телеграмму на диван!

Снимают пальто и бросают их на диван. К его спинке он кладет телеграмму.

Концовка будет, как сегодня вечером, или поищем другую?

Феличе. По-моему, ты найдешь конец там, где его спрятала, Клэр.

Клэр. Где ты спрятал, а не я. (Смотрит на него и, прикладывая ладонь ко рту, зевает.)

Феличе. Что случилось?

Клэр. Нет, ни…

Феличе улыбается, а потам из-под кипы нот достает пистолет.

Он всегда там был?

Феличе. Да, в каждом спектакле. А куда ты хочешь его положить?

Клэр. Может, под подушку. Рядом с телеграммой…

Феличе. Да, но не забудь под какую, чтобы потом быстренько достать и… (Сует пистолет под подушку.)

Клэр (ее улыбка становится теперь ледяной). Бодрое начало и дальше — в темпе?

Феличе. Да, и давай громко!

Клэр. Начнем с кульминации?

Феличе. Со сцены с телефоном! Да! Представление начинается!

Клэр. Когда ничего другого не остается, как только играть, — играется здорово! (Берет трубку.)

Феличе. Кому ты звонишь, Клэр?

Клэр (очень быстро). Ни души не осталось в этом исчезнувшем мире.

Феличе (очень быстро). Тогда зачем поднимать трубку?

Клэр (очень быстро). Проверяю — работает или нет.

Феличе (очень быстро). Наверное, нас уведомили бы, если…

Клэр (очень быстро). Глупо надеяться, что предупредят. Особенно, когда в доме по вечерам нет света. (Кладет трубку.)

Феличе (очень быстро). Ночь, какая беспокойная ночь!

Клэр (очень быстро). Беспокойная?

Феличе (очень быстро). Я ведь почти не спал, да и ты тоже. Слышал, как ты бродила по дому, будто что-то искала.

Клэр (очень быстро). Да, искала и нашла.

Пауза.

Так ты вошел в игру?

Феличе. Да. Стоит теплый августовский день.

Клэр (нежно кладя руку ему на голову). Феличе, ты так оброс, неужели нельзя найти время, чтобы… Нужно следить за собой, даже если редко выходишь из дома. Но теперь-то мы дома долго не пробудем. Я знаю, все верят, будто мама застрелила отца, а потом себя и что мы видели, как это случилось. Можно в это поверить и самим, и тогда компания заплатит страховку, и нам будут доставлять все необходимое, приносить, несмотря на эту преграду из…

Феличе. Быстро к этим высоким подсолнухам!

Клэр. Прямо сейчас?

Феличе. Да, прямо сейчас!

Клэр. Феличе, выгляни-ка в окно! Там подсолнух высотой с дом!

Феличе (быстро подходя к окну и глядя в него). О да, вижу. И такой яркий, просто кричащий!

Клэр. Посмотри-ка еще раз. Это зрелище!

Быстро достает из-под подушки пистолет и, твердо держа оружие на расстоянии вытянутой руки, целится в Феличе.

Пауза.

Феличе (хрипло). Да стреляй же, стреляй, пока еще можешь!

Клэр (плача). Не могу!

Судорожно, словно пистолет обжег ей руку, бросает его и отворачивается. Услышав стук падающего пистолета, Феличе поворачивается, его движения так же судорожны, как и ее. Теперь в темноте их почти не видно, однако свет все еще падает на лица.

А ты?

Он делает несколько шагов к пистолету, затем поднимает его и медленно, с большим напряжением целится в Клэр, изо всех сил пытаясь спустить курок, — но не может. Тогда он опускает руку и бросает пистолет на пол.