Unknown - Пока смерть не разлучит нас (СИ)
Как Джон ни пытался отсрочить своё появление на Бейкер-стрит, смена подошла к концу, и он должен был появиться дома, поговорить с Шерлоком и посмотреть правде в лицо, даром что эта «правда» столь долгое время искусно водила его за нос.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем хотелось бы, и вскоре он гипнотизировал знакомую дверь — золото строгих цифр на чёрной лакированной поверхности — не решаясь войти. Открыв дверь своим ключом, Джон прошел внутрь, прислушиваясь к дыханию дома. Абсолютная тишина, ни звуков, ни вкусных запахов с кухни миссис Хадсон. Пустота.
Он поднялся на второй этаж и осмотрелся. Стёкла в рамах были целыми, паркет и ковёр сияли чистотой — ни мусора, ни стеклянного крошева. Квартира выглядела так, будто не было вовсе трагедии, вернувшей ему близкого человека. Джон немного постоял у окна, бездумно смотря вниз; фонарь отбрасывал мягкий круг света, в котором видны были редкие бледно-жёлтые пятна листьев, прилипших к влажному асфальту, а за границей круга уже плескалась маслянисто-чёрная нефтяная темнота.
Когда он заглянул в бывшую комнату Шерлока, то обнаружил там опустевшие шкафы и вешалки. Так и есть: Лестрейд забрал свои вещи и вернулся к мужу. Джон был рад за друга, но всё равно едкий комок подступал к горлу, стоило ему посмотреть на открытые ящики стола и аккуратно заправленную постель. Как бы он хотел, чтобы у них с Шерлоком всё было так же просто!..
Под окном громко заурчала двигателем машина, и хлопнула дверь. Джон вернулся в гостиную и осторожно отодвинул занавеску: автомобиль оказался кэбом, из дверей которого появился Шерлок, в этот раз облачённый в неизменное пальто, и помог выбраться миссис Хадсон. Зазвенели ключи, сопровождаемые негромким голосом Марты, но различить отдельные слова не представлялось возможным.
Повинуясь секундному порыву, Джон занял наблюдательный пост на лестничной площадке и затаился, внимательно вслушиваясь в их голоса и стараясь ничем не выдать своего присутствия.
— Шерлок, — в тишине дома весёлый голос их домовладелицы был слышен особенно хорошо, — нам обязательно нужно отметить твое возращение… Прости, дорогой, и твоего брата, конечно же. Инспектор просто счастливчик, не каждому так везёт! Я так переживала за него, на Грегори невозможно было смотреть! Вот Джон — совсем другое дело.
— За него не было страшно? — поинтересовался Шерлок, и сердце Джона пропустило удар.
— Ох, ну конечно же страшно. После того, как Джон пролежал в больнице месяц... Но в нём есть это особенное несгибаемое мужество, наш Джон умеет держать удар! Редко кто на это способен, легче всего сломаться и плыть по течению, вот взять, к примеру, моего второго мужа, так тот...
— Миссис Хадсон, — прервал пространные рассуждения женщины Шерлок, — не думаю, что Джон хочет праздновать мое воскрешение, — на последнем слове голос детектива опустился до тихого бормотания. Заскрипели ступеньки. — У него своя жизнь, и пока меня не было, он вполне…
— А может быть, — не выдержал и громко спросил Джон, — мне самому позволят решать, чего я хочу, а чего — нет?
Он выглянул из своего укрытия — Шерлок и миссис Хадсон застыли на середине лестницы, пойманные с поличным.
— Джон, — первой в себя пришла миссис Хадсон, и её голос тут же приобрёл воркующие интонации, — мы так ждали вас! — она коротко глянула на Шерлока. — Может, вы спуститесь вниз и мы все вместе выпьем чаю?
— Спасибо, я сыт, — отрезал Джон и начал тяжело подниматься по лестнице в квартиру.
Марта обеспокоенно посмотрела на Шерлока. Он оставался спокойным и молчаливым, вот только мелькнувшее на его лице отчаяние сказало миссис Хадсон больше самых громких слов.
— Ну, что ты стоишь? Иди же, поговори с ним, — громким шепотом посоветовала она и подтолкнула Шерлока вперёд. — А я прогуляюсь до миссис Тёрнер, как раз обещала к ней зайти.
Спускаясь, Марта Хадсон задумчиво улыбалась, надеясь, что Шерлок всё-таки сможет вернуть себе расположение единственного человека, сумевшего взять в плен строптивое сердце детектива.
***
Шаг, ещё шаг. Семнадцать ступенек, которые обычно Шерлок преодолевал в несколько энергичных прыжков, в этот раз показались самым настоящим восхождением на Голгофу.
Шерлок предпочитал не лгать; дело было вовсе не в том, что он считал ложь чем-то аморальным или имел определённые сопутствующие убеждения. В конце концов, понятие правды как таковой было достаточно субъективным, и самая изощрённая и не обнаружимая ложь получалась как раз из правдивых фактов, для чего достаточно было слегка изменить угол обзора. Этой хитростью Шерлок Холмс пользовался и не раз: хватало легчайшего намёка, слабого толчка, чтобы человек начинал додумывать ситуацию и размышлять в нужном для детектива направлении.
Однако в каждом правиле были свои исключения.
Например, брата Шерлок старался по возможности обходить стороной, избрав политику замалчивания фактов. Если Старший слишком упорно совал свой длинный нос не в своё дело, ответом служило полное игнорирование.
Перед миссис Хадсон оправдываться не приходилось: она всегда была рада тому, что он выпутался из очередной передряги, и прощала своему «мальчику» всё что угодно.
Последним в этом списке был Джон, которому совсем не хотелось лгать.
— Живой, значит, — констатировал Джон, резко щёлкнув включателем и зажигая в комнате свет. Ватсон несколько раз прошёлся по гостиной, не находя себе места от вмиг вскипевшей злости. В другой ситуации это было бы забавным: Джон до смешного походил на маленькую, очень сердитую шаровую молнию, готовую ужалить в любую секунду.
Опустив голову, Шерлок встал на пороге, ожидая, пока переполняющая Ватсона энергия разрушения сойдёт на нет.
— Думаю, нужно тебя поздравить, — процедил Джон, — фарс с убийством и воскрешением братьев Холмс впечатлил. Уж не знаю, как вы все это провернули, — махнул он рукой в сторону любимого кресла Шерлока, — но можешь быть уверен: я никогда не прощу того, что мне дважды пришлось пережить твою гибель. Не знаю, чем я заслужил такое... отношение, — Джон покачал головой, — но это жестоко, Шерлок. Никогда не питал ложных надежд по поводу тебя, но это слишком.
Это джоново «не прощу» било больнее любого хлыста. Хотелось оторваться от бессмысленного созерцания трещин на паркете, запротестовать, признаться в том, что это было необходимостью в его же, Джона, интересах. Рассказать, что именно иррациональный, почти животный страх потерять любимого человека толкнул его к такому необдуманному поступку. Но Джон, которого при одном только взгляде на Шерлока трясло от злости, вряд ли бы понял хоть слово.
Шерлок украдкой взглянул на друга: тот отвернулся, ссутулившись и засунув руки в карманы. Светлая поникшая фигурка на фоне тёмного прямоугольника окна.
— Я так хотел, чтобы ты оказался живым, — сказал Джон, покачиваясь с носка на пятку. — Ты не представляешь, насколько.
— Знаю. Я был на кладбище и слышал каждое твоё слово.
Шерлок поднял голову и столкнулся взглядом с полными боли глазами Джона. Когда Холмс сделал шаг вперёд, Ватсон дёрнулся и отступил, словно с размаху налетел на невидимую стену.
— Вот как, — криво усмехнулся тот. — Был там. Конечно. Подать хоть какой-нибудь знак ты не мог! Записку, всё что угодно!
— У всех моих поступков есть разумное объяснение, Джон. И если ты перестанешь истерить…
— Что? — вскинулся задохнувшийся от возмущения Джон.
— Успокойся и выслушай меня.
— Выслушать очередное вранье?
— Правду, Джон! Правду!
— Ну продолжай, — нехорошо прищурился Ватсон и сделал крошечный шаг вперёд. Шерлок поспешил воспользоваться моментом.
— Мориарти загнал меня в угол. Он разрушил мою репутацию, но этого ему было мало, и он угрожал расправой всем, кого я... — Холмс тяжело сглотнул. — До тех пор, пока оставался хотя бы один член его сети, вы все были ходячими мертвецами, мишенями! У меня почти не осталось времени, пришлось инсценировать падение. Всего было тринадцать вариантов… Ну хорошо, одиннадцать...
Мужчины медленно кружили по гостиной, держа дистанцию подобно двум опытным фехтовальщикам — не выпуская друг друга из виду, атакуя и парируя выпады. И пусть Джон готов был едва ли не с кулаками броситься на Шерлока, расстояние между ними сокращалось неумолимо.
— Мне плевать, — рявкнул Ватсон, шагнув ещё ближе, — сколько у тебя было планов! Господь милосердный, Шерлок! Я же видел, как ты падал!
