Мутанты (СИ) - Злотников Семен Исаакович
Юлька. Нет, не хочу… Представьте, что я не хочу, господа… Господа, господа, а я не согласна… Пусть для начала у меня узнают: а я — желаю?.. Разве я не свободна?.. Почему нет свободы? Почему моя воля… Милый, ответь, почему моя жизнь не принадлежит мне — ведь это моя жизнь?.. Или я что-то путаю?.. С первого нашего дня, с первого прикосновения нескончаемый страх быть застигнутым, узнанным, униженным — почему?.. Некрасивая жизнь — за что?.. Модест! Ах, Модест!..
Модест. М… мм… Ты права… права… Но сейчас надо думать, что делать. Прости, тут написано, что в случае неявки…
Юлька. Мамочка, сделай ты что-нибудь! Почему ты стоишь? Почему ты ждешь? Чего ты ждешь? Тебе уже безразлично, что будет со мной?
Валерия. Наум! Наум!..
Юлька. Почему ты не хочешь мне помочь? Разве у тебя есть еще кто-то на этом свете?.. Я — твое солнце, надежда, спасение, а ты, а ты…
Валерия. Да… да…
Юлька. Ты должна меня защитить, ты обязана…
Валерия. Как, сынок, я не знаю…
Юлька. Дрянь, дрянь, какая же ты дрянь…
Валерия. Юля!
Юлька. Пустая, никчемная, жалкая, ноющая…
Наум. Как она тебя любит, перестань!..
Юлька. Любит? Она меня любит? Скоты!.. Я родился у скотов! Только скотам нету дела до их детей! Только вам никогда до меня!.. Вам только борьба нужна — друг с другом, с властями, со всем белым светом, меня же — ай!..
Наум не удержался, залепил Юльке пощечину.
Модест (устремляется было к Науму). Но, товарищи, господа…
Наум. Только подойди, гад, только приблизься!
Юлька (перекрывает дорогу Модесту). Он уголовник, Модест, я прошу!.. Папка, мужчина, бить слабых, как можно?..
Наум (шепчет, стиснув кулаки). Убил бы, убил…
Юлька. Уезжай в свой Израиль! Я тебя не люблю, ты слышишь!? Ты слышишь?..
Модест. Дорогая…
Юлька. Мне страшно с тобой, я боюсь!..
Модест. Родители, Юля, нельзя…
Юлька. Он искалечил ей жизнь… Он искалечил нам жизнь… (Обнимает Модеста и плачет у него на груди.) Он и себе, и нам, и себе… Я его не люблю, не люблю…
Валерия (тянется к сыну). Юлечка… Юля…
Юлька. Мамочка моя…
Валерия. Мальчик мой, Юля…
Юлька. Мамочка! Мама!.. (От Модеста кидается к ней и зарывается у нее на груди.)
Валерия (зареванная, но счастливая). Юля…
Появляется Лиза. Шикарно одета, сразу и не узнать. Строгий английский костюм, высокий каблук, прическа, шляпа, даже вуаль…
Лиза (сдержанно, вполне по-английски озирает присутствующих). Ну, Наумка, едем, наконец, за границу или нет? Машина уже внизу.
Тишина.
Я говорю, машина внизу. Я уже спускалась, потом вспомнила, вдруг: тебя позабыла.
Наум (тихо). Сейчас. Ты иди. Я догоню.
Лиза. Уже ни минуты, Наум.
Наум. Хорошо, я понял. Спускайся. Чемоданы не трогай, я сам.
Лиза. Да ты не одет — когда?..
Наум. Успею, ступай. (Быстро подходит, целует.) Ну, ступай же, ступай…
Лиза. Погоди. До свидания сказать людям дай. Господа… Ну, в общем, это… я уезжаю. И как говорится, я вам желаю…
Тишина.
Желаю я вам, вы чего? (Вдруг смеется.) Живите уже, наконец, живите! Ну, что вы страдаете, вы живите! Живите!.. (Направляется к выходу.)
Юлька (внезапно). Лиза, прощай! (Обнимает ее, целует и плачет.) И ты, моя добрая, моя красивая — и ты живи… Себя береги и его, хорошо?.. Вы же там, на чужбине, хорошие вы мои…
Лиза. Не реви…
Юлька. Скажи на прощание: ты любишь его? Ты чувствуешь — любишь?
Лиза. Кого, дурачок?..
Юлька. Он — замечательный, Лиза, люби его, люби!..
Лиза. Юлька, я только погладилась, а ты помнешь…
Юлька (осеняет ее крестом). Я буду молиться за вас, возьми… (Надевает на нее крестик.)
Лиза (всхлипывает). Юлька, дурачок…
Юлька. Я вас люблю, вот… (Крестит Лизу.) Я вас люблю…
Лиза. Приезжай к нам, в Израиль… Приедешь, что ли? Обещаешь?.. Да ну тебя, дурачок… (Уходит.)
Тишина. Наум подходит к Модесту.
Наум. Выйди, пожалуйста.
Модест. Мм…
Наум. Очень прошу.
Юлька. Папочка…
Наум. Пусть выйдет. Мне нужно. Я прошу.
Модест (нежно касается юлькиного плеча). Я буду близко. Я — понимаю… Ничего не бойся.
Юлька. Да… Хорошо… Да…
Модест скрывается. Молчат.
Наум. Полжизни представлял себе, какой она будет, эта минута… Вот, значит, оказывается, как… Прощайте. Уезжаю. Теперь уже, кажется, точно. Теперь — навсегда. Не знаю, что говорить… Поздно, наверное, говорить… Неинтересно… Поздно… Валерия… я все равно… любил тебя больше жизни… И тебя, сын, поверь…
Юлька. Папочка…
Наум. Простите меня… Простите…
Молчат. Он медленно направляется к выходу.
Валерия (тихо). Наум…
Он останавливается. Она медленно идет к нему, берет его за руку, прижимается щекой.
Юлька (тихо). Папочка… Папочка… (Обнимает отца и мать.)
Все трое стоят, тихо плачут…
Часть вторая
И снова ночь. Но в другой стране. И кажется, что на другой планете. Комната. Полагать — гостиная. На столе грязная посуда, недоеденный кем-то ужин, пустая бутылка из-под вина. Стены увешаны картинами. Странная фантазия художника мусор на всех полотнах. Этакое вселенское мусоропреставление: люди из мусора, птицы, ползучие гады и звери; в мусорном небе солнце с луной — из мусора; дуют мусорные ветры, на мусорную землю падают мусорные дожди… Смотришь на все это — так и чудится некая мусорная симфония… Появляется Наум. Небрит и запущен. В старой майке с жирно нарисованным: «Нет!..», в потертых и драных джинсах. Мгновение стоит, прислушивается. Из другой комнаты доносится смех. Он было направляется туда, однако у двери останавливается, чего-то как будто ждет… Стоит, низко опустив голову. Вдруг быстро идет к столу, проверяет бутылку, берет какую-то еду, садится в кресло, вытягивается, ноги кладет на стол. Ест. Появляется Лиза. Обнажена. Похоже, ей нравится жить без одежды.
Лиза. Привет, мой хороший. Ты уже тут? (На ходу его чмокает.) Как знала — объявишься, дверь не запирала… (Скрывается в душевой.)
Он сидит. Не пошелохнется. Жует. Внезапно из соседней комнаты громко и фальшиво доносится пение: «Иерусалим, о, Иерусалим… о, ты золотой, о, ты прекрасный!..» Наум решительно поднимается и направляется туда, где поют, — впрочем, останавливается на полпути… Пение: «О, как я тебя крепко люблю, Иерусалим, о, ты мне освещаешь жизнь!..» Так же внезапно, как поднялся, Наум возвращается в кресло, занимает прежнюю позу. Пение: «Да отсекут мне правую руку, если я позабуду тебя, о, Иерусалим!..» Появляется Лиза. Мокрая, обернутая в огромное махровое полотенце.
Хорошо, что пришел, я соскучилась. (Чмокает еще.) Я сейчас… (Скрывается.)
