Рей Ригби - Холм

Джо. Я налетел на стенку.

Вильямс (переводит взгляд на других). Кто это его?

Монти. Джо сказал правду. Он налетел на стенку.

Вильямс. Ну, ладно. Если и дальше будешь налетать на стены, Робертс, все же скажи мне, кто тебя будет швырять на них… А теперь всем надеть обмундирование. Поднять Стивенса. Подними его, Бартлетт!

Монти рывком ставит Джорджа на ноги.

Джордж (стонет). Не надо… Не надо… пожалуйста!

Монти надевает вещевой мешок на плечи Джорджа, который еле стоит на ногах, поворачивает его спиной и застегивает пряжку. Джо смотрит сначала на Стивенса, затем на Вильямса.

Джо. Он больше не выдержит, старший сержант!

Вильямс (не обращая внимания на слова Джо). Пусть старшина не думает, что только он знает, как надо учить солдат. Я еще докажу и ему и вам, что я знаю не хуже. В коридор!

Заключенные выбегают из камеры, выстраиваются. Вильямс проверяет, все ли у них в порядке.

Вильямс. Нале-во! Бе-гом!

Тюремный двор.

По двору бегут заключенные, впереди Джо, прищурив от яркого солнца глаза.

На холме под командой Гарриса работает очередной отряд заключенных. Заметив новичков, они останавливаются, разглядывают бегущих, а затем снова с ожесточением принимаются за работу.

С трудом передвигая ноги, Джордж Стивенс делает несколько шагов и падает лицом в песок. Вильямс приказывает заключенным принести воды.

По краю холма бежит заключенный с ведром воды. Подбегает, выливает воду на Джорджа. Тот вздрагивает, поднимается, делает несколько шагов и снова падает… Струя воды вновь льется на Стивенса.

Гаррис (подходит к Вильямсу). Ты не видел старшину?

Вильямс. Он у себя в кабинете.

Кабинет старшины.

Старшина работает за столом. Услышав стук в дверь, поднимает голову и видит входящего Гарриса.

Старшина. В чем дело?

Гаррис. Думаю, вам это следует знать, сэр. Вильямс снова выгнал новеньких из восьмой камеры на холм. В том числе и того, которого он только что гонял.

Старшина. Ну и что?

Гаррис. Мне кажется, с того уже достаточно, сэр.

Старшина. Я никогда не сомневался, Чарли, что ты был заботливым сыном. Это хорошо. А вот заключенные от твоей заботы скоро превратятся в лодырей. Дело кончится тем, что от безделья в какой-нибудь субботний вечер они перепьются, и будет скандал… Ты думаешь, что я не справляюсь со своими обязанностями?

Гаррис (улыбается). Не справляешься? Ну что ты, Берт. После двадцатипятилетней службы ты обязан справляться, и ты справляешься. Ты обязан из дерьма делать солдат — и ты делаешь. Ты обязан быть человеком — и ты действительно человек!..

Старшина. Стивенса признали годным отбывать наказание по группе А-1.

Гаррис. Сейчас он совсем не похож на группу А-1.

Старшина. И это записано вот здесь, черным по белому, понял?.. А теперь отправляйся. Смотри, как бы и тебя не пришлось погонять по холму вместе с твоими дружками!

Гаррис. Только не по этому. На этот холм даже ты меня не выгонишь! (Смеется и выходит.)

Тюремный двор.

По холму мимо Монти, лежащего на спине и тяжело хватающего воздух раскрытым ртом, пробегают Джеко и Мак. Они бегут рядом мелкой, но еще твердой рысцой. Спустившись к подножию холма, поворачиваются и бегом направляются наверх.

Вильямс (подходит к Монти). Встать, Бартлетт! (Монти отрицательно мотает головой.) Встать, а не то…

Монти снова мотает головой. Вильямс делает знак заключенному, стоящему рядом с ведром воды, и тот выливает его на Монти.

На склоне холма сидит Джо.

Вильямс (истошно кричит). Встать, Робертс, и бегом!

Джо достает носовой платок. Не спеша сморкается.

Вильямс в бешенстве. Кивком головы он дает команду заключенному. Подняв ведро, заключенный направляется к Джо.

Джо встает. Берет в руки камень. Заключенный подходит к нему и в нерешительности останавливается.

Вильямс (кричит снизу). Облить его!

Заключенный. Он убьет меня, сэр!

Вильямс. Я приказываю!

Заключенный смотрит на Джо, замахнувшегося камнем, ставит ведро и бежит вниз по холму.

Заключенный. Он рехнулся, сэр!

Джо берет ведро, выливает воду себе на голову, швыряет ведро вниз и, пошатываясь, спускается по холму.

Вильямс (заключенному). Ну, а теперь и ты — на холм!

Заключенный бежит на холм, следуя по пятам за Джеко и Маком.

Вильямс (к Джо). Бе-гом! (Джо не ускоряет шага.) Ты слышишь, Робертс? Бе-гом!

Джо. Я же выполняю ваши приказания, в чем дело?

Он поворачивается и снова идет на холм.

Джеко и Мак сбегают вниз по холму и направляются к Вильямсу. Не добежав нескольких шагов, Мак поворачивается, а Джеко бежит прямо на Вильямса, который замирает в ожидании нападения. Джеко смеется, смеется все громче и громче, почти истерически, и продолжает бежать на Вильямса, затем делает резкий поворот, обегает Вильямса кругом и, все так же смеясь, взбирается на холм. На вершине он останавливается, поджидая Мака и топчась на месте. И вот уже снова они вдвоем бегут по холму, как и до этого, — рядом.

Мак. Я не сдамся тебе… нет.

Джеко. Сдашься… Увидишь!

Мак. Шутишь, черненький…

Джеко. Это… ты… шутишь, Джек.

Мак. Меня зовут Мак.

Джеко. А меня — Джеко…

Шатаясь, идет Джо. Он что-то бормочет про себя.

Мак и Джеко. Они продолжают бежать рядом, но уже молча. Больше и у них нет сил…

Камера. Ночь.

Пятеро заключенных спят, накрывшись одеялами. Спят они беспокойно, то один, то другой шепчет что-то во сне, кричит…

Камера. Утро.

Входит с подносом в руках Вильямс. Заключенные берут с подноса бритвы и, делая шаг на месте, начинают бриться. Не легкое это дело — бриться тупыми бритвами, топчась на месте!

Тюремный двор. День.

Заключенные делают зарядку. Заключенные бегут к походной кухне. Заключенные получают еду и убегают.

Тюремный двор.

Заключенные закончили копать глубокую яму. Вильямс жестом приказывает им вылезти. И как только они, усталые, с трудом выбираются из ямы, он также жестом приказывает им снова спуститься.

Камера. Вечер.

Заключенные сидят, опершись спиной о стенку. Дверь открывается, и Вильямс бросает в камеру одно за другим ведра, затем ящик с песком и тряпки.

Заключенные поднимаются, берут по ведру, макают тряпки в мокрый песок и начинают чистить грязные, с ужасным запахом ведра.

Камера. Ночь.

Пятеро заключенных спят. Около каждого — вычищенное до блеска ведро.

Офицерская столовая. Ночь.

Облокотившись на стойку бара, дремлет официант. В столовой никого нет, кроме старшины и Вильямса, которые сидят перед пустыми стаканами. Оба смертельно пьяны.

Вильямс встает, с шумом отодвигая стул. Официант просыпается, вскакивает.

Вильямс идет шатаясь, падает на колени, поднимается, с трудом поглядывая на старшину.

Старшина встает из-за стола, пошатнувшись, опрокидывает стул, но берет себя в руки и довольно прямо направляется к двери.

Вильямс смотрит ему вслед, тянется за ним, но тут же падает на стол.

Камера. Ночь.

Вцепившись руками в решетку двери и прижавшись к ней потным лицом, Джеко кричит.

Джеко. Старший сержант!.. Старший сержант!.. Вы слышите, старший сержант? Это Джеко… Джеко, тот самый черный сукин сын. Я уже на ногах. Я уже могу снова идти на холм, если вы хотите! (Он с силой трясет решетчатую дверь.) Вам не сломить Джеко!

Лампы на потолке ярко освещают камеру. На полу лежат заключенные в полном походном обмундировании — они, как вошли, упали и заснули, в чем были.

Крик Джеко никого не разбудил, кроме Джо, который, не поднимаясь, повернул голову и открыл глаза. Джеко отшатывается от двери и прижимается к стенке.

Джо. Сними мешок, черненький!

Джеко. Черненький?! Ты с кем, черт тебя возьми, разговариваешь?

Джо. Ну ладно, ладно…

Просыпается Мак. Он поднимается на колени, встает, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть.

Мак. Я тоже готов снова идти.

Джо. Сними мешок!

Мак (раздраженно). Нечего мне приказывать! (Смотрит на Джеко.) Я снова могу идти.

Джеко. Вильямсу никогда не удастся меня сломить!

Джо (горько смеется). Помешались вы оба, что ли… Сейчас ночь. Это прожектор на потолке, а не солнце. Гестаповский прожектор…