Потому что (не) люблю - Стася Андриевская
Ну и какой тут может быть покой, если хочется убивать? Если я найду этого гада, я… Ф-ф-ф…
Дал задание выяснить и сверить все возможные номера всех сотрудников и постояльцев «Птиц». Это снова осложнялось тем, что многие разбежались в неизвестных направлениях, а также тем, что этот загадочный номер тоже был теперь недоступен.
Ещё через пару дней я начал получать скрины распечаток Маринкиных СМС-сообщений. Здесь было не густо, в наше время общение в основном происходит через мессенджеры, взломать которые гораздо труднее, чем нелегально купить подборку личных данных абонента, но и среди вороха дежурных оповещений от банков и рекламного спама, обнаружилась вдруг переписка с неким скрытым номером, от которой я охренел: речь явно шла о пересылке каких-то фотографий и видео. И хотя у меня были лишь сообщения, отправленные Маринкой, и я не видел сообщений, присланных неизвестным — даты указывали на то, что это оно самое.
Сердце замолотилось с удвоенной силой. Набрал Тимура:
— Мне нужен этот чёртов аноним!
— К сожалению, тут никак. Но вы погодите, нам пришла следующая партия скринов, там тоже есть кое-что интересное…
И я дождался. Эти сообщения были отправлены Маринкой уже не на скрытый, а на вполне себе обычный номер:
«Что-то в этот раз маловато и скучновато. А где же видосики? Или хотя бы мой муж на фотках?»
И у меня аж кулаки зачесались от предвкушения. С этого номера ответ так и не поступил, зато были ещё сообщения от Маринки:
«Ну? Я жду!»
«Облажалась, да? Не ожидала, что твоя информация устарела?»
И завершающее:
«Мой муж мне не изменяет, так что подавись своей желчью, и смирись уже, что он тебя так и не трахнул! И уже никогда и не трахнет, даже не мечтай!»
— Тимур, откопай мне всё что только можно на абонента этого номера!
Он справился довольно быстро, и результат меня не удивил, а лишь подтвердил то, что я и сам понял практически сразу: Анжелка, сука!
Я, конечно, предпочёл бы реальный мордобой, но она, во-первых, была хотя и дурная, но баба, а во-вторых, для неё это было бы ни о чём, это я знал точно. Против таких мразей и методы должны быть мразотными, как бы от них ни коробило.
— Тимур, подними особые архивы наблюдения моего кабинета. Мне нужна та самая запись, понял, да?
И уже через двадцать минут я переслал это видео Горовцу. Пусть полюбуется, на свою позолоченную. А то спрашивал как-то, почему я от такого сокровища отказался, а я, дурак, постеснялся правду сказать.
Он перезвонил практически сразу, сухо предложил встретиться. На месте встречи оказалась и Анжелка. И она, в отличие от безэмоционального Горовца, лыбилась, сюсюкала и строила из себя хорошую девочку. Словом — была не в курсе занесённого над её сучной башкой меча.
Горовец не стал тянуть, просто при мне же заставил её посмотреть это видео с полным звуком. А там ведь, помимо того, что она с голой жопой стояла раком на моём столе, было и то, что я даже Кирею рассказывать не стал: как я взашей гнал её из кабинета, когда до неё так и не дошло ни со второго предупреждения, ни с третьего. Как она падала мне в ноги и предлагала себя не только в качестве офисной подстилки, но и обещала, что, стоит мне захотеть, и она будет заниматься для меня промышленным шпионажем, и даже перечисляла фамилии, на кого точно, уже сейчас может повлиять. Словом, если Горовец ещё закрывал глаза на шалав в своей постели, то услышать в списке предлагаемых для лоховского развода своё имя — это было слишком даже для него.
Она досматривала уже не дыша и побелев до синевы, как-то резко подурнев и постарев. А я-то, идиот, в своё время спорил с Тимуром, что мне в моём кабинете не нужны скрытые камеры, да ещё и с записью звука!
Когда видео закончилось, Горовец лишь резко мотнул головой, и его охранники тут же скрутили Анжелке руки и поволокли её на выход. А она даже не ныла, не умоляла выслушать её, не кричала, что всё не так, как он понял. Знала, что бессмысленно. Доигралась.
— Ну? — хмуро поджал Горовец губы, когда мы остались одни. — Теперь ты. Чего хотел этим добиться?
Я рассказал, как есть. Прав был Кирей — теперь не имело смысла таиться, всё равно факт наличия у меня внебрачного сына пёр из всех щелей.
— Всё бабы суки, — вздохнул Горовец, когда я закончил. — Только одни — суки умные, а другие — охреневшие. И если первых я даже уважаю, то вторых… — причмокнул.
— И что вы с ней теперь?
— Да ничего особенного, я же не беспредельщик какой-нибудь. Просто прослежу, чтобы её доставили в родной Залупинск, и обеспечу невыездной режим. А там такая дыра, что науки лучше и не придумаешь.
— Сурово, — усмехнулся я.
— Каждой зарвавшейся бабке — по разбитому корыту, — философски подытожил Горовец и, маякнув, чтобы ему принесли водки, резко перешёл к делу: — Ты мне лучше по территории скажи. Сколько кота за яйца тянуть будешь? Стрёмно уже как-то. Серьёзных людей мукалишь. А они ведь сейчас зимы дождутся, и как только грунт подморозится, начнут берегоукреплением заниматься. А это значит всё, в работу пойдёт проект, не предполагающий твою территорию. Поезд уедет.
Я взял короткую паузу чтобы прислушаться к себе и уверенно мотнул головой:
— Нет.
— Смертник, да тебя же уже к новому году сожрут! Был Железный человек, станешь ноунеймом, одним из многих. Будешь под холдинговую дудку плясать!
— Ничего, быть одним из многих — это не смертельно. А если вдруг приспичит, я и из их брюха прорасту. Не впервой. Но пока окончательно не решу вопрос по территории с женой, о сделке не может быть и речи.
— Хех! А если она так и не найдётся?
— Тогда тем более. Это как… — понял вдруг, что собираюсь ляпнуть то, за что всегда отчитывал Маринку, но всё-таки закончил: — Это будет память о ней.
Горовец усмехнулся, выпил водки, заел икрой. Посопел, пережёвывая.
— Хочешь откровенно, Дань? Вот прям по-отечески? Дурак ты сентиментальный, даже удивительно, как до таких высот доползти умудрился! И, либо тебе здесь просто не место, поэтому
