[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

***

Следующее утро Шэнь Цинцю беззастенчиво продрых, пока его не разбудили лучи солнца и восхитительный запах риса с рыбой. Видимо, в пристройке Ло Бинхэ уже приступил к готовке. Распространяясь по округе, этот аромат дразнил учеников, на долю которых досталась обычная безвкусная трапеза. Привлечённые им, они сгрудились у двери кухни, подглядывая за сотоварищем.

При этом они едва не жевали рукава собственных одеяний от досады, в особенности заслышав похвалы Шэнь Цинцю в адрес стряпни ученика — причём оба так и сияли улыбками, словно два медных таза. Отторжение скромной персоны Ло Бинхэ достигло высшей точки в сознании его соучеников.

И как только учитель не видит, что этот бесстыжий интриган завоевал его расположение исключительно благодаря дьявольским замыслам, бесчестным приёмам и хитроумной лжи! И вы только взгляните на мастера — весь так и светится, словно ему только что преподнесли самый дорогой подарок в жизни!

Проторчав там до сумерек, они проследили, как Ло Бинхэ проследовал к пристройке у дома Шэнь Цинцю. Это открытие подобно молнии поразило юных адептов Цинцзин, за последние годы привыкших разве что не вытирать младшим сотоварищем пол!

Хоть Шэнь Цинцю и велел ученику перенести вещи, на поверку тому было ровным счётом нечего перетаскивать, кроме самого себя.

Подушка? Пук соломы вполне сгодится. Одеяло? Для этого есть верхнее платье… впрочем, учитель без его ведома уже позаботился и об этом.

Шэнь Цинцю всегда был полон сочувствия к юному главному герою, на детство которого выпало слишком много страданий. Хребет Цанцюн, при всех своих достоинствах и недостатках, являл собой обширную школу заклинателей, уж явно не страдающую от скудости средств, и потому лишать несчастного юношу элементарных удобств было просто-напросто жестоко.

Возможно, впервые в жизни Ло Бинхэ предстояло спать на приличной кровати. Где ему только не приходилось почивать в прошлом: в корзине, покачивающейся на водах замерзающей реки, на холодной сырой земле, на шумных людных улицах и даже в горных пещерах, питаясь ветром и укрываясь росой. Теперь же, раскинувшись на широкой чистой постели, он ощутил почти нереальное чувство полного блаженства.

В особенности, когда вспомнил, что Шэнь Цинцю лежит прямо за стеной.

Возможно, именно то, что он безостановочно думал об этом ночь напролёт, послужило причиной тому, что Мэнмо так и не дал о себе знать. Это ничуть не умалило решимости Ло Бинхэ — он терпеливо ждал, пока Демон Снов не объявился несколько дней спустя.

На сей раз он не озаботился специальным заклятием — просто возник во сне Ло Бинхэ, приняв вид сгустка чёрного тумана.

На глазах юноши туман постепенно уплотнился, и из тёмной массы раздался знакомый голос:

— Ну что, малец, надумал что-нибудь дельное за три дня?

— Разве старейшина не ведает о моём решении? — парировал Ло Бинхэ.

— Не только это, — Мэнмо издал довольный смешок, — но и то, что ты не пожалеешь о нём. Запомни этот день как следует, мальчишка, ибо сегодня — начало твоего стремительного взлёта!

Однако юношу весьма мало занимал стремительный взлёт — ничуть не тронутый энтузиазмом демона, он сложил руку в церемонном жесте:

— У этого юнца есть ещё одна просьба.

— Если уж ты согласился, то, без сомнения, мы обо всём договоримся! Выкладывай побыстрее и приступай к принесению ученических обетов! — настаивал Мэнмо, не подозревая, насколько сильно его цветистые фантазии расходятся с реальностью.

— То, чего хочет этот юнец, и вправду связано с ученичеством, — отозвался Ло Бинхэ. — Щедрость моего учителя по отношению ко мне воистину необъятна, словно гора, чья вершина теряется в облаках — могу ли я пренебречь оказанными мне благодеяниями, признав своим учителем другого…

Он ещё не успел договорить, когда Мэнмо раздражённо прервал его:

— Ладно, ладно! Этот старик обойдётся и без этого, доволен?

Видимая лёгкость, с которой Демон Снов согласился с этим требованием, скрывала жестокий урон, нанесённый его самолюбию: впервые за долгие столетия он согласился передать кому-то жемчужины своих знаний, а неблагодарный сопляк даже не желает признать его учителем! Мог ли он оскорбить его сильнее? Это же всё равно что усыновить ребёнка, чтобы он потом стащил семейные реликвии!

Однако Ло Бинхэ это вполне устраивало.

— Премного благодарен старейшине, — торжественно провозгласил он.

Юный заклинатель и в самом деле скорее отказался бы от всех открывшихся перед ним возможностей, чем даровал заветное звание Шэнь Цинцю кому-то другому.

Не утрать Мэнмо материальную форму, при виде этой довольной физиономии его собственную перекосило бы жутким образом.

Что ж, в этом был весь Ло Бинхэ: перед своим учителем он был сама воспитанность и покладистость — чем вам не белоснежный цветочек? — однако всем остальным этот бутончик при случае готов был задать жару, чуть что-то приходилось ему не по сердцу. Воистину, будто два разных человека!

Старому демону оставалось только посочувствовать!

***

Время летело подобно стреле, солнце и луна носились туда-сюда, будто непоседливые дети.

…На самом деле Шэнь Цинцю крайне неохотно применил эту избитую метафору, но ничего более удачного на ум не шло.

День за днём он играл на цине [1], читал, практиковался в каллиграфии, живописи, боевых искусствах, журил Ло Бинхэ, когда блюда приходились ему не по вкусу, и куда чаще пререкался с Лю Цингэ. Периодически он заходил к Юэ Цинъюаню, чтобы доложить о своей работе — в общем, жил в полном соответствии со своим принципом: «Радоваться жизни, пока есть возможность».

Пока не пришло время отправляться на собрание Союза бессмертных.

Вот этот день и настал. Вольготное течение жизни на пике Цинцзин настолько усыпило бдительность Шэнь Цинцю, что ему почти удалось выбросить из головы ожидающий его неизбежный конец.

Его личный финал, который станет лишь первой ступенькой к возвышению Ло Бинхэ, приобретению гарема из бесчисленных белокожих красоток и неизбежному погружению этой прекрасной яростной души в непроглядный мрак. И как он только мог об этом забыть!

Потому-то приглашение на позолоченной табличке прямо-таки выбило Шэнь Цинцю из колеи.

Собрание Союза бессмертных было первой кульминацией «Пути гордого бессмертного демона» и, по совместительству, поворотной точкой сюжета.

Проводившееся раз в четыре года собрание Союза бессмертных являло собой место встреч многообещающей молодёжи, предоставляя им широкие возможности для развития способностей и устройства своего будущего. Форма собрания менялась раз от раза — решение принималось на совете старейшин — но, независимо от места проведения, оно притягивало помыслы всех мало-мальски амбициозных юных дарований.

Ведь, независимо от принадлежности к миру заклинателей или боевых искусств [2], отличившись на собрании