Стивен Кинг - Дорожные работы
Оставалось самоубийство, шипящее слово. Он приближался к участку, где велись дорожные работы. Впереди показались черно-белые заградительные барьеры с круглыми сверкающими рефлекторами и оранжевыми табличками. На одной из них было написано:
КОНЕЦ ДОРОГИ ВРЕМЕННО
Другая сообщала:
ОБЪЕЗД – СЛЕДИТЕ ЗА ЗНАКАМИ
Третья гласила:
ЗОНА ПОДРЫВНЫХ РАБОТ!
ВЫКЛЮЧИТЕ РАДИОПРИЕМНИКИ
Он остановился у обочины, поставил ручку передач на нейтраль, включил дальний свет и вышел из машины.
Сначала он думал, что все очень просто: ты совершаешь смертный трех, и ты проклят навеки. Можешь славить Деву Марию, пока язык не отвалится, но все равно неминуемо отправишься в ад. Но Мэри сказала, что так бывает не всегда. Что существуют такие вещи, как исповедь, раскаяние, искупление. Все это сбивало с толку. Христос сказал, что убийца не наследует жизнь вечную, но он также сказал и о том, что тот, кто верует в него, не погибнет. Тот, кто верует. Похоже, в библейской доктрине столько же уловок, сколько в договоре о купле-продаже, составленном каким-нибудь стряпчим по темным делам. Вот только с самоубийством все ясно. В самоубийстве нельзя исповедоваться, в нем нельзя покаяться, за него нельзя получить отпущение, потому что этот грех одним махом отрезал серебряную ниточку жизни и посылал тебя в странствия по загробным мирам. А… А, собственно говоря, почему он обо всем этом размышляет? Он никого не собирается убивать и уж наверняка не совершит самоубийства. Он даже никогда не задумывался о самоубийстве. Во всяком случае, вплоть до самого последнего времени.
Он уставился на черно-белые заграждения, чувствуя, как холод пробирается к нему под пальто.
Техника стояла внизу, под снегом. Царил на площадке, разумеется, кран с ядром. В своей задумчивой неподвижности он приобрел вид, внушающий благоговейный трепет. Со своей устремленной в снежную черноту скелетоподобной стрелой он напомнил ему молящегося богомола, впавшего в зимнюю спячку.
Он отодвинул в сторону один из барьеров, оказавшийся очень легким. Потом он вернулся к машине, завел ее и врубил первую передачу. Машина медленно поползла вперед к краю дороги и вниз по склону, утрамбованному регулярно проезжавшей по нему тяжелой техникой. По грязи машина скользила не так сильно, как по льду. Съехав вниз, он снова поставил передачу на нейтраль и выключил фары. Выйдя из машины, он поднялся вверх по склону и поставил барьер на место. Потом спустился вниз.
Он открыл заднюю дверь «ЛТД» и достал мэрино ведро. Взяв ведро, он обошел машину кругом и поставил его на пол перед сиденьем, на котором стояла картонная коробка с бутылками. Он снял с ведра крышку и, напевая с закрытым ртом какую-то мелодию, старательно вымочил каждый фитиль в бензине. Покончив с этим, он взял ведро с бензином, подошел к крану и стал взбираться в незапертую кабину, изо всех сил стараясь не поскользнуться. Он был охвачен сильным волнением, сердце его билось часто-часто, горло сжалось и пересохло от нервного перенапряжения.
Он облил бензином сиденье, пульт управления, коробку передач. Потом он шагнул на узкий покрытый заклепками уступ, шедший вокруг двигателя, и вылил остатки бензина под капот. В воздухе стоял сильный запах. Перчатки его промокли, руки онемели почти сразу же. Он спрыгнул вниз, сдернул перчатки и запихнул их в карман пальто. Первая коробка спичек выпала из его онемевших пальцев. Он принялся за вторую коробку, но ветер задул первые две спички, которые ему удалось зажечь. Тогда он повернулся спиной к ветру, скрючился в три погибели над коробком и ухитрился-таки зажечь одну спичку. Он поднес ее к остальным, и они с шипением вспыхнули. Он бросил пылающий коробок в кабину.
Сначала он подумал, что спички погасли, так как ничего не произошло. Но потом раздался глухой хлопок, и языки пламени вырвались из кабины в яростном порыве, заставив его отступить на два шага. Он поднес руку к глазам, защищая их от распускающегося ярко-оранжевого цветка.
Змейка огня выползла из кабины, метнулась к капоту, помедлила одно мгновение, а потом юркнула внутрь. На этот раз звук взрыва не был глухим. КХА-БУУУУМ! И неожиданно капот сорвало и подкинуло вверх, так что он почти скрылся из виду, переворачиваясь и гремя в воздухе. Что-то просвистело совсем рядом с его ухом.
Горит! – подумал он. – В самом деле горит!
Он начал танцевать в разорванной огненными сполохами темноте. Лицо его исказилось в экстазе настолько сильно, что, казалось, еще немного, и его черты разлетятся на миллионы улыбающихся осколков. Он сжал руки в кулаки и размахивал ими над головой
– Урааааааааа! – кричал он, и ветер подхватывал его крик и завывал в ответ. – Уррраааааааа! Черт возьми! Это победааа! Ураааааа!
Он бросился к машине, поскользнулся на снегу и упал. Возможно, именно это обстоятельство спасло ему жизнь, так как в тот же самый момент бензобак крана взорвался, усыпав все вокруг обломками в радиусе сорока футов. Раскаленный кусок металла пробил правое стекло «ЛТД», покрыв его пьяной паутиной трещин.
Он поднялся, весь в снегу с ног до головы, и взобрался за руль. Он снова надел перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, хотя в конце концов мысль об этих предосторожностях показалась ему смешной. Он завел машину, почти не ощущая ключа в одеревеневших пальцах, и надавил изо всех сил на педаль газа; «газанул» – так они называли это, когда были детьми, и мир был молод. Микроавтобус швыряло из стороны в сторону. Кран яростно пылал – он и не рассчитывал, что пожар будет таким сильным. Кабина превратилось в ад, огромное лобовое стекло вылетело.
– Горячо! – крикнул он. – Поддай еще жару! Ох, Фредди, горячо! Черт возьми!
Он объехал кран, и на мгновение огненные сполохи превратили его лицо в зловещую черно-оранжевую маску. Он ткнул указательным пальцем в приборную доску, пытаясь вдавить зажигалку. С третьего раза ему это удалось. Вся техника стояла рядами слева от него, и он опустил стекло. Мэрино ведро каталось по полу взад и вперед, а бутылки с бензином пустились в бешеную пляску, дробно позвякивая друг о друга, когда микроавтобус подпрыгивал на подмерзших ухабах.
Зажигалка выскочила со щелчком, и он резко затормозил. Микроавтобус занесло набок, и он остановился. Он вынул зажигалку, взял из коробки одну бутылку и прижал к фитилю пылающую спираль. Фитиль вспыхнул, и он швырнул бутылку за окно. Она разбилась о покрытую запекшейся грязью гусеницу бульдозера, и пламя весело заплясало вокруг. Он снова вдавил зажигалку, проехал ярдов двадцать и швырнул еще три бутылки в темную громаду асфальтоукладчика. Первая пролетела мимо, вторая ударилась в бок, и горящий бензин вылился на снег, не причинив никакого вреда, зато третья попала точно в кабину.
– В десяточку! – завопил он.
Еще один бульдозер. Асфальтоукладчик поменьше. Потом он подъехал к вагончику на домкратах. На двери висело объявление:
Лэйн Констракшн Компани
Местное Представительство
ПО ВОПРОСАМ
ПРИЕМА НА РАБОТУ
СЮДА НЕ ОБРАЩАТЬСЯ!!!
Пожалуйста, вытирайте ноги
Он подогнал «ЛТД» почти вплотную и швырнул четыре горящие бутылки в большое окно рядом с дверью. Все бутылки попали внутрь: первая разбила стекло и разбилась сама, опустив за собой пылающий занавес.
Позади вагончика стоял большой грузовик. Он вышел из машины, дернул правую дверь и обнаружил, что она не заперта. Он поджег фитиль у одной из своих гранат и бросил ее внутрь. Языки пламени жадно взвились по сиденью.
Он вернулся в свою машину и обнаружил, что осталось всего лишь четыре или пять бутылок. Он поехал дальше, ежась от холода, пропахший насквозь бензином, с длинной ниткой соплей под носом и широкой ухмылкой от уха до уха.
Гусеничный экскаватор. Он швырнул в него все оставшиеся бутылки, ни одна из которых не причинила ему вреда, кроме последней, подорвавшей заднюю гусеницу.
Он пошарил в коробке, вспомнил, что она пуста, и глянул в зеркальце заднего обзора.
– Едрит твою налево! – завопил он. – Через жопу вдоль забора, Фредди! Ах, ты, засранец гребаный!
Позади него в густой снежной тьме пылало несколько пожаров, словно освещая взлетную полосу неведомого аэродрома. Яростные языки пламени вырывались из окон «Лэйн Констракшн Компани». Грузовик превратился в огненный шар. Кабина асфальтоукладчика стала огненным котлом. Но кран был настоящим шедевром! Он сиял огненным маяком ревущего желтого пламени. Его шипящий факел освещал неверным светом почти всю стоянку.
– Вот вам и подрывные работы, чтоб у вас член отсох! – закричал он.
Самообладание начало понемногу возвращаться к нему. Обратно ехать не имело смысла. Вскоре на Грэнд приедет полиция, а может быть, они уже там. И пожарные. Может ли он выбраться, если поедет вперед, или он в тупике?
