Ежи Красицкий - Годовщина свадьбы
До свидания, сударыня.
Зенобия. Я провожу тебя, мама, а то уже темно.
Слепая. Не надо. Мне даже полезно знать, что темно, тогда я лучше слышу и бываю осторожнее. Еще раз благодарю. (Выходит в сопровождении Зенобии.)
Мать поправляет волосы, нервно расстегивает и застегивает воротник блузки.
Возвращается Зенобия.
Мать. Я сожалею, что опрометчиво отозвалась об этих салфетках, но я не представляла…
Зенобия. Ничего, мы ведь сами понимаем, что они не очень-то красивые, но эта работа для моей матери… Знаете, иногда мне кажется, что она больше любит Анджея, чем меня.
Мать. Не удивляюсь. За все то, что он для вас сделал… К сожалению, это, по-моему, ничего не может изменить в наших отношениях.
Зенобия. Как вам угодно… А я догадывалась… Если я сказала что- нибудь не так, как следует, прошу извинить меня.
Мать. Помилуйте, еще чего. Признаюсь даже, что представляла вас иначе. Менее… как бы это выразиться…
Зенобия. Я наверняка была другой, когда выходила замуж за Анджея. Но он был терпелив и снисходителен ко мне. А я старалась…
Мать. Это заметно. Но все равно мы совершенно разные люди.
Зенобия подбегает к окну.
Я на вас в обиде, и этого ничто не сможет исправить.
Зенобия. Может, вы чего-нибудь отведаете?
Мать. Только когда вернется Анджей.
Зенобия садится. Шум проезжающего автомобиля.
Будем обращаться друг к другу так же, как до сих пор. Надеюсь, вы меня понимаете.
Зенобия (как бы разговаривая сама с собой). Почему он задерживается?
Мать. Успокойтесь, пожалуйста. Вернется. Я не хотела бы быть с вами слишком суровой. Ну что ж, пятнадцать лет — это очень много, хотя иногда мне кажется…
Неторопливые шаги на лестнице.
Может, это он? Зажгите свечу.
Зенобия зажигает свечу и тут же гасит.
Я была здесь только один раз, шестнадцать лет назад, когда Анджей получил место после окончания института. Тогда он обещал мне, что поработает тут год-два, не более и вернется. Но получилось иначе.
Зенобия. Это не моя вина.
Мать. Скажу откровенно — даже хорошо, что мы одни. Так вот, я приехала сюда… Неужели мне почудилось?.. Нет, в той комнате кто- то есть.
Зенобия. Это ребенок. Шестилетний мальчик.
Мать. Кто-нибудь из ваших родственников?
Зенобия. Нет. Анджей взял его из больницы. Мать умерла, а отец очень плохой человек. Бил его и вообще… Он у нас уже две недели.
Проезжает автомобиль.
Кто-то должен был о нем позаботиться.
Мать. Но почему именно Анджей? Ведь это и связывает, и налагает определенные обязательства.
Зенобия. С местами в детском доме трудно, волокита, знаете ли, так вот Анджей… Ведь он занят не только больницей — в нашем городке непочатый край работы.
Мать. Я слушаю ваши речи, смотрю на вас и как-то не могу всего этого увязать. Мне трудно представить себе Анджея и врачом, и вашим мужем, и зятем вашей матушки, и моим сыном, и еще вдобавок приемным отцом.
Зенобия. Вот как? А я это великолепно представляю.
Мать. Вы были воспитаны в другой атмосфере, и ваши родители ожидали от вас чего-то совсем другого, нежели мы от Анджея. Когда я шла со станции… да, новые дома, магазины, скверы; не видно развалин, стало как будто почище, люди одеты лучше, чем шестнадцать лет назад, но что изменилось в них самих?
Зенобия. Не знаю. Я только знаю, что не каждый день у нас бывают похороны, зато крестины ежедневно.
Мать. Я ведь совсем о другом. Впрочем, оставим это. Скажу откровенно…
Голос ребенка. Тетя, я хочу есть.
Зенобия. Сейчас, Павелек, принесу тебе что-нибудь поесть. (Выходит.)
Мать, рассматривая комнату, замечает довольно толстый альбом с фотографиями и открывает его. На первой странице белой тушью выведено: «Зенобии — Анджей» и дата. На каждой странице одна-две фотографии: Зенобия с черной кошкой на фоне цветов, Анджей в белом халате среди работников больницы, какой-то шуточный снимок, свадебная фотография — та же, что на стене, только поменьше. Похороны. Маленький гробик с изображением креста и песочных часов. Мать подносит альбом к глазам, снимок теряет контрастность.
Зенобия возвращается, неся поднос с едой. Уходит в соседнюю комнату.
Мать снова рассматривает альбом: Зенобия и Анджей перед домом, Зенобия на фоне автомобиля. Анджей и Зенобия с лопатами на фоне щита, врытого в землю, на щите надпись: «Здесь будет новая школа». Затем около дюжины неприклеенных фотографий.
Возвращается Зенобия.
Мать. Присядьте, пожалуйста. (Обе садятся.) А знаете… теперь и я начинаю волноваться. Далеко ли эта деревня?
Зенобия. Двадцать километров.
Мать. А сегодня такая гололедица. (Пауза.) Так вот, я буду откровенна: мне просто хочется, чтобы Анджей отсюда уехал.
Зенобия. Уехал? Навсегда?
Мать. Да. И как можно скорее.
Зенобия. Простите, но я не понимаю.
Мать. Извините, но я должна внести ясность. Ни я, ни мой светлой памяти супруг не были довольны его выбором первого места работы. Но мы полагали, что через год, самое большее два, он возвратится в Варшаву и займется частной практикой. Скажу откровенно, разве все это для такого человека, как мой сын? Я знаю его лучше всех. Что мог дать ему такой маленький городок? На какую карьеру здесь можно надеяться? Но потом совершенно неожиданно появились вы. Не перебивайте меня. Я жду от вас лишь одного — чтобы вы не мешали, что же касается ваших возможных условий, то, какие бы они ни были, я их все принимаю заранее.
Зенобия. Простите великодушно, но я не понимаю…
Мать. Не будьте наивной.
Зенобия. Но Анджей… Анджей — мой муж.
Мать. Я прежде всего заинтересована в том, чтобы он уехал отсюда. Навсегда. Уговорите его, растолкуйте по-своему. Он здесь пропадет, затеряется, ничего не достигнет.
Зенобия. Что вы говорите? Скольких он спас!
Мать. Прекрасно. А о нем, о нем самом вы не думаете? Конечно, это очень легко, это проще простого — привыкнуть, как вы говорите. А откуда вы знаете, что он привык? Что вы можете знать об окружающем мире, о жизни вообще? Вы, выросшая в маленьком провинциальном местечке, откуда дальше кончика своего носа ничего не увидишь.
Зенобия. Не знаю.
Мать. Вы не знаете, я верю этому. Но, когда он приехал сюда, вы знали, что надо делать, чтобы привязать его к себе.
3енобия. Он мне понравился, обыкновенно, как парень девушке.
Мать. А если бы он принадлежал к тому же самому… извините, кругу, что и вы, он тоже понравился бы вам?
3енобия. Конечно. Только таких людей, как Анджей, к сожалению, не так уж много. (Зажигает свечу.)
Мать. А я ничего не слышала. (Пауза.) Действительно идет.
Шаги на лестнице и свист.
Зенобия гасит свечу.
Значит, он вам тогда просто понравился? Вы знали, что он слишком благороден, слишком порядочен, чтобы уклоняться от ответственности за свой необдуманный шаг.
Зенобия. Но ведь я ему тоже понравилась. Иначе бы…
Мать. Знаю, знаю…
Зенобия. Через некоторое время я поняла, что…
Мать. Знаю. Именно это я и имела в виду. Но мне не верится, что Анджей был вашим первым мужчиной. (Пауза.) Скажите мне.
Зенобия. Нет, не был.
Мать. И, несмотря на это, решил на вас жениться?
Зенобия. Да. Несмотря на это.
Мать. Потому что вы не предупредили его вовремя. Вы не хотели его предупредить.
Зенобия. Нет, я с самого начала не скрывала. Он тогда поехал к вам, а когда вернулся…
Мать. Все равно. Вы не имели права портить ему жизнь и навсегда его связывать! Не имели права!
Зенобия. Но это не так, совсем не так! (Плачет.)
Звонит телефон. Зенобия порывисто вскакивает, подбегает к телефону и с трудом овладевает собой.
Да. Нет, еще нет. Очень беспокоюсь. Привезли больного? Несчастный случай? Операция… К сожалению… Хорошо, как только он вернется. Конечно. (Кладет трубку.)
