Теннеси Уильямс - Крик или Спектакль для двоих

Клэр. Мне все же нужно побыть месячишко где-нибудь на водах, в Баварии например.

Феличе. Подобные мечты через полчаса улетучатся, вот увидишь, и станешь как водоросль в спокойной воде… Но я хочу, чтобы сразу же после турне ты легла в клинику.

Клэр (громко). После турне — это когда? Когда все-таки настанет его конец?

Феличе. Скоро.

Клэр. Скорее бы! Давай остальные спектакли отменим и — отдыхать!

Феличе. И что — назад? Опять эти сорок, пятьдесят границ, эти деревянные полки в вагонах третьего класса?

Клэр. Хочешь сказать…

Феличе. Хочу сказать, что именно к такому итогу мы и придем, если не доиграем еще неделю и не получим своего!

Клэр. Мы что, в долговой яме?

Феличе. В яме? В пропасти — и такой, что в ней и стадо слонов можно уместить.

Клэр. Что ж ты мне не сказал об этом раньше?

Феличе. Потому что невозможно вести серьезный разговор с человеком, который… (Поднимает три пальца.) Сколько пальцев?

Клэр. Ты же видишь, что я без… Господи, да вот же они! (Вынимает из внутреннего кармана пальто пару «бабушкиных» очков, надевает, подходит к Феличе и, запрокинув голову, вглядывается ему в лицо.) О Феличе, у тебя такой ужасно усталый вид!

Феличе. А в этих очках ты как…

Клэр. Старуха? Ну и ты в них тоже как старик. Можно сделать еще одно замечание по поводу твоей внешности — как бы это потактичнее?

Феличе. Гримироваться времени не было.

Клэр. Да я о волосах — они почти такие же длинные, как у меня.

Феличе. Но ты же знаешь, что это парик для роли Феличе.

Клэр. Но это не единственная твоя роль.

Феличе. Отныне, может, и единственная.

Клэр. А что скажет труппа? Что они станут делать?

Феличе. Не имею ни представления, ни интереса.

Клэр. О, как по-королевски!

Феличе трижды стучит по сцене посохом.

Клэр. Слышишь?

Феличе. Слышу.

Клэр. Там словно сборище разъяренных, некормленных макак.

Феличе. А может, так оно и есть.

Клэр. Феличе, а где все?

Феличе снова стучит посохом.

Я спрашиваю, где все, и настаиваю на ответе.

Феличе. Скажите, она настаивает на ответе! А ты уверена, что хочешь ответа?

Клэр. Да, и сию же минуту.

Феличе. Что ж, может, это тебя больше обрадует, чем меня (протягивает ей бланк).

Клэр. О, телеграмма?

Феличе. Да!

Клэр. Но я ничего не вижу в этой кромешной…

Феличе. Ладно, Клэр, давай ее сюда.

Клэр. Нет уж, раз это относится к… зажги же спичку!

Феличе зажигает спичку.

(читает вслух, медленно, взволнованным тоном.) «Ты и твоя сестра обезумели. Нам не платят с…» (Спичка гаснет.) Другую! (Зажигает другую.) «А мы назанимали и выпросили — теперь пора отдавать…»

Феличе. И подпись — «Труппа». Мило? (Задувает спичку.)

Клэр. Господи! Что ж, как говорят… (Поворачивается к пианино и берет ноту.)

Феличе. Что говорят?

Клэр. Ну, когда хотят завязать.

Феличе. Да, они с нами порвали, ушли все, кроме двух рабочих сцены — они-то и приволокли эту декорацию. Но теперь и они…

Клэр. И они смылись?

Феличе (вновь на авансцене, глядя в зал). Ну вот, наконец-то расселись!

Клэр (отходя в глубь сцены). Феличе, я еду в отель. Придешь в норму — найдешь меня там. Приеду — и сразу замертво. Лучше так, чем упасть прямо на сцене перед чужими и чуждыми мне людьми.

Феличе. И в какой же отель ты собираешься, Клэр?

Клэр. В тот, в котором мы… остановились…

Феличе. А ты помнишь, что мы регистрировались в отеле?

Клэр. Когда?

Феличе. Вот именно — когда? После того как мы сошли с поезда и перед тем как приехать в театр… Так когда же?

Клэр. Хочешь сказать, что Фоке нам ничего не забронировал?

Феличе. Фоке сделал одну вещь. Нет, даже две: он потребовал жалование, а когда я ему не заплатил, то — исчез!

Клэр тяжело вздыхает. Феличе протягивает к ней руку. С безучастным взглядом, словно смотря в пустоту, она подает ему свою.

Клэр, я протянул к тебе руку, чтобы взять твое пальто.

Клэр. Думаешь, я его собираюсь снимать в этом холодильнике?

Феличе. Мы у себя дома, Клэр, это юг, глубинка, и стоит лето.

Клэр (кутаясь в пальто). Вот когда в этих краях будет и соответствующая температура…

Неожиданно он срывает с нее пальто — она вскрикивает.

Феличе (показывая на авансцену, на воображаемый занавес). Тихо!

Клэр. Ты — чудовище!

Феличе. Пусть так, но иди на место.

Она хватает пальто, которое он бросил на диван.

Клэр. Я буду ждать тебя в моей уборной — а ты пока объяви об отмене спектакля. Ты куда?

Феличе (бежит к кулисам, оборачивается и яростно шипит на нее). Ты займешь свое место? Я поднимаю занавес! Сейчас же!

Клэр. Ты это серьезно?

Феличе. Абсолютно.

Клэр. Но это же невозможно!

Феличе. Это необходимо.

Клэр. Но ведь не все необходимое возможно.

Феличе. Бывает, что даже невозможное необходимо. Сегодня мы играем спектакль.

Секунду она на него смотрит, а затем резко бьет по клавишам.

Клэр. Ведь я сказала, что не буду больше играть в «Спектакле для двоих», пока ты не сократишь эту пьесу. Сделал? Купюры сделал?

Феличе (уклончиво). Ну, это уж мое дело.

Клэр. Я спрашиваю, ты сделал купюры?

Феличе. Когда сделаю — получишь.

Клэр. Подачки мне твои не нужны, я сделаю купюры сама. Слышишь до диез? (Берет ноту на пианино.) Когда услышишь, значит, я делаю купюру. И не вздумай мешать или я уйду.

Феличе. Какое…

Клэр. Кощунство?

Феличе. Идиотство!

Клэр. В тотальном театре должно быть тотальное взаимодействие, и ты, милый, давай…

Феличе. Займи свое место.

Клэр. Мое место здесь, у телефона.

Феличе (показывая на окно). Твое место…

Клэр. Здесь, у телефона.

Феличе. Ты, мать твою, давай тиару! (С насмешливой улыбкой она снимает тиару и неловко надевает ему на голову. Он ее сбрасывает.) Ты — кастрированная сука, ты — нажравшаяся шлюха. Да, я тебя так зову. Я не смотрю на тебя на сцене, потому что не выношу твоего взгляда. Твои глаза — это глаза старой сумасшедшей проститутки! Да-да, первостатейной проститутки! Исходящей похотью, развратной!

Клэр. Вижу-вижу!

Феличе. Нет-нет, ты не видишь, ты слепа-ая!

Он бежит за кулисы. В течение нескольких секунд она, ошеломленная, застывает на месте. Затем хватает пальто и набрасывает его на себя. Делает несколько шагов к противоположной кулисе, как вдруг интерьер освещается теплым янтарным светом и занавес рывками открывается. Она замирает в оцепенении. Из зала доносятся несколько гортанных восклицаний, хриплый смех мужчины и пронзительный — женщины. Клэр горящим взглядом следит за «залом». Вдруг она резко сбрасывает пальто на пол, как бы вызывая публику на дуэль. Феличе возвращается на сцену. Он кланяется Клэр, затем зрительному залу.

Феличе. Представление начинается!

Идет спектакль. Клэр у телефона.

Феличе. Кому ты звонишь, Клэр?

Кажется, что она его не слышит.

Клэр, кому ты звонишь?

Клэр. Нигде ни души, кажется, все провалились…

Феличе. Что же ты тогда берешь трубку?

Клэр. А проверить — работает или нет.

Феличе. Но, наверное, телефонная компания предупредила бы, прежде чем отключить телефон.

Клэр (рассеянно и грустно). Иногда на предупреждения не обращают внимания…

Феличе. Но в доме-то…

Клэр. Все еще живут? А никто и понятия не имеет, свет-то по вечерам не горит, и никто отсюда не выходит.