Уинстон Грэм - Демельза
Элизабет встала, аккуратно спустив Джеффри Чарльза на пол.
- Мы справимся, - тихо сказала она. - Другим еще хуже, чем нам. Что-то можно спасти. Это не продлится вечно. Надо лишь какое-то время удержаться на плаву.
Фрэнсис слегка удивленно посмотрел на неё. Возможно, он почти ожидал, что она займет другую позицию, жалуясь и обвиняя его. Но в кризисе она всегда видела возможности.
- Так как же, - спросил Джеффри Чарльз, сердито взглянув на отца, - могу я сейчас пошуметь, мама? Могу я сейчас пошуметь?
- Еще нет, мой дорогой, - ответила Элизабет.
Верити пробормотала извинения и удалилась.
Она медленно поднялась по широкой лестнице и оглянулась вокруг другими глазами. Она прошла через квадратный низкий проход с прекрасными готическими окнами эпохи Тюдоров, выходящими на маленький зеленый парк с плетистыми розами, вечно не работающим фонтаном и вымощенными булыжниками дорожками. Всё вокруг дома было надежным, правильной формы, построенным красиво и на века. Она молилась, чтобы всё это никуда не делось.
У себя в комнате она избегала смотреть в зеркало, чтобы не видеть то, что заметили внимательные старые глаза тетушки Агаты.
Это окно выходило на тисовую живую изгородь и огород. Четыре года назад, полная горечи, она смотрела в этом же направлении. Здесь она находила утешение во времена всех главных потрясений своей жизни.
Она не знала, будет ли этот кризис крупным или нет. Может быть, в дальнейшем он таким и не покажется. Грамблер закрывался, что означало огромные изменения в жизни всей округи. Грамблер закрывался.
Но почему бы не быть честной с собой? Это не её кризис. Это коснулось её денег, но при ее образе жизни она всегда была далека от финансовых вопросов.
Это коснулось её близких. Да, точно; всех знакомых и любимых ею людей, не только в этом доме, но и в по всей округе. Это повлияет на хор, что она обучает, и в десять раз затруднит её помощь бедным. Еще этим утром, этим утром то были её близкие. Что же изменилось? Почему она больше не переживает за них? Почему она не так несчастна, как следовало бы? Почему? Почему? Ответ прост, хвати ей смелости его признать. Разгоряченным лицом Верити прижалась к оконному стеклу и прислушалась к биению сердца.
Глава четырнадцатая
Джуду и Пруди пришлось уйти, в этом Росс оказался непреклонен. Он был человеком во многих отношениях добродушным и во имя преданности мог со многим мириться. Он давно уже привык к пьянству Джуда, но его неверность и злословие Росс не мог переварить ни под каким предлогом. А кроме того, следовало подумать и о ребенке. Им нельзя было доверить Джулию.
Росс встретился с ними на следующее утро и дал неделю на сборы. Пруди была в слезах, а Джуд выглядел подавленным. Он думал, что если раньше уже улаживал дела с Россом, то сможет и через неделю. Но в этом он ошибся. Лишь сообразив, что угроза реальна, он переполошился. За два дня до назначенного срока Демельза сжалилась над Пруди и предположила, что сможет уговорить Росса ее оставить, если та согласится жить без Джуда, но в конце концов Пруди сохранила верность мужу и решила уйти с ним.
И вот в назначенный день они ушли, нагруженные всяким хламом и пожитками. Они нашли хижину-развалюху - не то коттедж, не то сарай, первый дом по эту сторону разбросанных жилищ Грамблера. Он был унылым и заброшенным, но арендная плата совсем пустячной, а дом располагался прямо у винной лавки, что было весьма удобно.
С их уходом всё в Нампаре словно перевернулось, она стала странным домом. Приходилось постоянно напрягать слух в надежде услышать шлепанье башмаков Пруди или тенорок жалоб Джуда. Они были неряшливыми и ленивыми слугами, но вросли в самую суть существования Нампары, и все ощущали потерю. Демельза радовалась, что они уехали недалеко, потому что она так давно дружила с Пруди и не могла вдруг с ней порвать.
Вместо них Росс взял на службу супругов Джона и Джейн Гимлетт - толстяков слегка за сорок. Пять или шесть лет назад они приехали в Грамблер с севера Корнуолла в поисках работы на еще процветающем западе, и Джон занялся починкой обуви. Но дела шли неважно, и уже больше года оба работали на оловянном прессе. Они всегда были полны рвения, знали свое дело, были опрятными, добродушными и почтительными - полная противоположность Джуду и Пруди. Лишь время могло показать, надолго ли это.
Через два дня после пьяной ссоры Росс обнаружил еще одну проблему с немногочисленной прислугой.
- Где нынче утром Джинни?
- Ушла, - задумчиво ответила Демельза.
- Ушла?
- Вчера вечером. Я собиралась тебе сказать, но ты так поздно вернулся. Я и сама толком не поняла.
- И что она сказала?
- Сказала, что будет счастливее, присматривая за своими тремя детьми. Наверное, неправильно с моей стороны было говорить, что скоро вся семья ее матери окажется без работы, потому что она просто поджала губы и ответила, что хочет уйти.
- О, - произнес Росс, помешивая кофе.
- Всё из-за того переполоха в четверг, - сказала Демельза. - Может, если бы я знала, в чем дело, то смогла бы что-то исправить. В смысле, она не была пьяна. Почему же она ушла?
- У меня есть предположение на этот счет, - ответил Росс.
- Не понимаю, почему я одна должна оставаться в неведении, Росс. Если ты знаешь, то должен мне сказать.
- Помнишь, когда я отвозил Джинни в Бодмин, я сказал, что пойдут разговоры?
- Да.
- Так вот, они пошли, и Джуд начал повторять эти сплетни, когда я вернулся домой. А к ним добавил и всякую отвратительную мешанину из прошлого. Это еще одна причина, по которой Джуд должен уйти - чтобы он был подальше от Джулии.
- Ах вот как, понимаю, - протянула Демельза.
Через мгновение Росс добавил:
- Может, Джинни не знает, что Джуд уходит. Когда...
- Она знает. Вчера ей сказала Пруди.
- Что ж, я навещу Заки, если ты хочешь, чтобы она вернулась.
- Конечно, я хочу, чтобы она вернулась. Мне она нравится.
- Я в любом случае собирался зайти к Заки. У меня есть для него предложение.
- Что ж, это взбодрит миссис Заки. Я никогда прежде не видела ее такой подавленной. И что за предложение?
- Нашей медной компании нужен агент, человек, неизвестный в деловых кругах, кто станет действовать от нашего имени и будет находиться в центре внимания. Думаю, я могу предложить это место Заки. Как ты знаешь, он не просто обычный шахтер.
- А что насчет Марка Дэниэла?
- А что такое?
- Помнишь, я говорила, что Карен спрашивала, нет ли у тебя для него хорошего места?
- Ах, да. Но он не подойдет, Демельза. Нам нужен человек, который умеет читать и писать, и грамотно обращаться с большими деньгами. И тот, у кого есть определенные знания о мире. Заки - это минимально приемлемый уровень. А кроме того, нам нужен человек, которому можно полностью доверять. Всё должно храниться в строжайшем секрете. Иначе может произойти катастрофа. Конечно, я бы доверил Марку и собственную жизнь... но из него не выйдет тот агент, что нам нужен. Я это чувствую. Как бы ни был надежен человек, если на его жену, которой он всецело предан, нельзя положиться, то и в работе он может дать маху.
- Карен никогда не приходило в голову, что она может тянуть Марка вниз.
- Что ж, она этого не услышит, так что не беспокойся.
В это время Карен устанавливала приставную лестницу. Уже два дня лил дождь, и влага просочилась через соломенную крышу, которую соорудил Марк. Потекло сначала на кухне, а потом и в спальне, и в прошлую ночь капало прямо им в ноги.
Карен была в ярости. Конечно, Марк провел большую часть свободного времени на лестнице под дождем, но, на ее взгляд, за два месяца супружеской жизни ему следовало больше времени посвятить тому, чтобы дом не протекал. А вместо этого в дождь он работал внутри, а в хорошую погоду возился в саду.
Там он просто сотворил чудо - вынес многие тонны камней и построил из них стену вокруг участка. Теперь стена полностью его окружала, как монумент безустанной энергии, а внутри стены земля была вспахана, прополота и готова к следующему сезону. В углу Марк построил примыкающий к дому сарай, а за ним огородил пространство, где собирался держать свиней.
Брак оказался сплошным разочарованием. Марк занимался любовью хотя и с искренним чувством, но грубо и неромантично, ему не хватало утонченности, а во всё остальное время он почти не разговаривал. Потом тянулись долгие часы, которые он проводил на шахте, еженедельно меняя смены, так что в одну неделю приходилось готовить ему завтрак в пять, а в другую он приходил домой и заваливался спать в половине седьмого утра, разбудив Карен, но отказываясь пробуждаться, когда вставала она. Даже во время той смены, когда он спускался в шахту в два часа дня, он оставлял жену на целый день в одиночестве. Самыми радостными оказались первые дни, когда он приходил домой незадолго до одиннадцати, раздевался, мылся, брился, и они вместе ложились в постель. Но новизна быстро выдохлась, и обычно Карен находила предлог, чтобы избежать этих неуклюжих ласк. Это так отличалось от той роли, что она играла в "Невесте шахтера".
