Александр Мардань - Арьер (Колыбельная для барабана)
А кто? Ужель Гертруда?
Полоний.
Могла. Ведь влюблена в тебя, как кошка.
Клавдий.
Да, влюблена, и то давно не новость.Но ведь в приданом у неё престол!
Полоний.
Немалый куш… Гертруда?.. Но онаМерзавца Гамлета покойногоЛюбила, хоть было то давно.
Клавдий.
Считаешь ты, что тут любовь причиной?
Полоний.
Того ты не поймешь. Кто сам не любит,Не может жертвы принести любви,Пойти ради нее на преступленье,Пусть это и безумство. МногоЯ претерпел от крайностей любви.
Клавдий.
Тогда Офелия?
Полоний.
Нет, не она!Она несчастна, да, но не коварна.Я верю ей. Одна крупица злаВсе доброе проникнет подозреньемИ обесславит. Сохрани мне веру.
Клавдий.
Не так проста твоя Офелия.А в ревности, обиде, сладострастьиНет ничего страшнее женщины.Она — цветок, но с жалом скорпиона,Офелия не чище, чем все мы.
Полоний.
Я знаю, грязь везде, однако розаЦветет порой и над зловонной ямой,Мешая аромат свой с мерзким смрадом.
Клавдий.
Уж если она роза — то с душком!
Полоний.
Ты можешь отличить вонь от парфюмов?Уродство от красы? Добро от зла?Благословение тебе, коль можешь!Я не могу… Что будем теперь делать?Ведь если чернь прознает про убийство,Без смуты и войны не обойтись.И Фортинбрас сейчас же тут как тутПоявится на северных границах.А там и Гамлет — принц. Ведь Виттенберг,К несчастью, ближе, чем Луна, и слухиДойдут туда быстрей, чем мертвый к гробу.
Клавдий.
Я предложенья слушаю твои.
Полоний.
Во — первых, нужен нам король. Не можетПрожить мгновенья тело без главы.Берешь Гертруду в жены и престолТы занимаешь на правах наследстваПо линии и брата, и жены.Тем самым, во — вторых, мы выбьем почвуУ принца из-под ног, коль он захочетВернуть себе права на королевство.Ты хоть не мудр, но воевать умеешь,И, в — третьих, охладишь пыл Фортинбраса.Ну а народу в целом все равно,Кто там король, лишь был бы кто-то,Кто будет править стадом без сомнений.
Клавдий.
Все я да я. Мне лестно, но и страшно:Меня ведь обвинят в злодействе, ты жеОпять останешься в тени.
Полоний.
Как хочешь…Не знаю, кто убил, но от убийстваПрямая выгода тебе. БоишьсяТы плод принять, упавший прямо в руки.
Клавдий.
Что говорил ты, кстати, о возмездьи,Конце коварных козней, что падетНа головы зачинщиков?
Полоний.
А вотПриедет Гамлет, будет море кровиИ горы трупов, как всегда в трагедьи.
Клавдий.
Здесь плакать иль смеяться?
Полоний.
Хочешь, смейся.Но говорят, что Гамлет уже здесь.Как будто бы его видали близкоОт Эльсинора, будто бы тайком,Покинув Виттенберг, вокруг он рыщет.Подгнило что-то в Датском государстве,Считает он, и носится с идеей:Век расшатался — и скверней всего,Что он рожден восстановить его.
Клавдий.
Себя он мнит пределом совершенства,Образчиком добра и благородства.Он, лоботряс, ничтожество, бездельник!И Данией он хочет управлять!А может в целом мире справедливость,И лад восстановить он хочет? Да,Претензии, однако! На папашуОн очень зол, хоть и похож, как каплиДождя, упавшего с небес в апреле.А если здесь он, может и убийствоЕго рук дело? Станется с него!
Полоний.
Тем хуже. Нам тогда конец. ЗахочетОн скрыть отцеубийство, и виновнымПредстанет кто-нибудь из нас иль все мы.Поэтому и нужен нам корольСегодня, здесь, сейчас, сию минуту,Для блага подданых и блага государства.
Клавдий.
Чем больше дело — тем нужнее жертва.Для Дании я в жертву приношу…
Полоний.
Себя? Иль короля покойногоУже принес ты в жертву? Гамлет — младшийНаверно принесет тебя. И всех нас…Но если зверь другого зверя жрет,Кто жертва здесь? Кто прав здесь, кто не прав?И воздаянье или преступленье,Тот суд, что мы вершим над ближним,Не будучи достойны быть судьей?Люблю — и зло свершаю, милосердьеТак часто обернуться может злом,Из жалости я должен быть жесток.Так зло творит добро? Добро бываетЗлом? Не знаю. Молчу. А дальше — тишина.
Клавдий.
Где тишина? Офелия идет.Чего ей нужно здесь? Я ухожу.
Уходит. Появляется Офелия.
Офелия.
Отец, отец…
Полоний.
О чем нам говорить?
Офелия.
И ты не спросишь ни о чем? ЗачемВ покоях королевских я была?
Полоний.
Нет, не спрошу. Зачем мне знать? Скажи лишь,Приехал Гамлет или нет? Тебе лиНе знать об этом! Или ты боишься?Чего? Того, что вместе вы свершилиИли того, что может он свершитьСо всеми нами, в том числе — с тобой?Нет, нет, молчи — я знаю, ты невинна,Ты не преступница, ты жертва. ГамлетМолодой являлся тенью, говорят,Он словно призрак бродит в Эльсиноре,Где спрятаться нетрудно. Был он здесь?
Офелия.
Отец, как может быть он здесь?..
Полоний.
Не надо«Может быть» или не быть. Он был иль не был,Я знать хочу!
Офелия.
Но я того не знаю!Он мне писал, что Виттенберг оставит,И в Данию намерен возвратиться.Он мне принес немало уверенийВ своих сердечный чувствах.
Полоний.
В сердечных чувствах! Вот слова девицы,Неискушенной в столь опасном деле.
Офелия.
Не знаю, мой родитель, что и думать.
Полоний.
А думать ты должна, что ты глупа,Раз уверенья приняла за деньги.А может быть тебя в Париж отправитьС Лаэртом? Он хранитель будет твой.Пусть далеко Париж — но лучше смерти.Подальше нужно быть, когда грозаПриблизилась вплотную. Гром уж грянул.Тебя спасти я должен. Это долг мойПеред тобой, пред матерью твоей покойной,Пред совестью моей. Поторопиться нужноНам всем, коль мы уже не опоздали,И Гамлет не пришел по наши души.По наши души и тела. Иль все жеДля дочери отцовский глаз надежней?Здесь в Эльсиноре, в Датском королевствеТебе могу я быть пока защитой.Но если Гамлет здесь — защита не тверда…Так был он в Эльсиноре? Отвечай немедля!..
В зрительном зале раздаются одиночные хлопки. На сцену поднимается режиссер Андрей Альбертович (тот же актер, который играл Клавдия и Ричарда, одет в современную одежду).
АНДРЕЙ АЛЬБЕРТОВИЧ (хлопает в ладоши, поднимаясь на сцену): Стоп, стоп, стоп! Спасибо, на сегодня прогон закончен. Прошу всех на сцену!
ПАВЕЛ (актёр, игравший Пола и Полония): Да ведь рано еще! У нас в театре…
В это время на сцене появляются Гертруда в средневековом платье и актёр, игравший Глена, в костюме Гамлета.
АНДРЕЙ АЛЬБЕРТОВИЧ: То у вас в театре. Но раз вам понадобился режиссер из другого, то работать будем по моим правилам. Такой у меня вывих… Сегодня вечером важное мероприятие.
АЛЕНА (актриса, игравшая Хейли и Офелию): В вашем театре?
