Майкл Кристофер - Женщина и кларнет

Майкл Кристофер

Женщина и кларнет [=Леди и кларнет (чего хочет женщина…)]

The Lady and the Clarinet by Michael Cristofer (1980)

перевод с английского Михаил Мишин

Действующие лица:

КЛАРНЕТИСТ

ЛЮБА

ПОЛ

ДЖЕК

ДЖОРДЖ

Первое представление — ноябрь 1983 года

Lucille Lоrtel Theater, NY

Большая комната. Стол, сервированный на две персоны. Несколько стульев Возможно, диван. Музыка Q-1 (Увертюра) Люба входит из спальни. На ней халат, в руках она держит платье с блестками и туфли.

ЛЮБА. Опаздываю. Вечно опаздываю. И ведь знала, что так и будет. Даже не сомневалась. Хотя все всегда планирую — по дням, по часам. Все без толку. Как нужный момент — я не готова… Тебе ничего не нужно? Все нормально? Хорошо смотришься. Боже, девятый час — у меня еще конь не валялся.

Музыка Q-1А

Как это мне насчет музыки в голову пришло — сама не знаю. Стою в магазине, решаю мировую проблему: что взять — салат из авокадо или дыню с ветчиной, а отбивные-то и свечки я уже купила. И вдруг в голове мысль — а что, если музыка? Почему бы нет? Только настоящая. Никаких кассет, дисков, нет — живая музыка. Тебе там удобно?

Кларнетист несколько раз кивает, не столько отвечая ей, сколько в такт музыке.

(Не ожидая ответа) Я тебя, пожалуй, передвину. Вот сюда.

Передвигает его стул. Кларнетист перемещается следом.

Да, так лучше. Жаль, ты со стороны себя не видишь. Отлично смотришься. Этот смокинг твой или напрокат? Хотя какое мое дело. Извини. Главное, хорошо сидит. И ты в нем хорошо сидишь. В общем, оба хорошо сидите. Картинка. О господи, мужчины… Видели б вы себя. Эти руки, эти ноги, эти волосы… Ладно, молчу. Лучше поиграй… Поиграй, а я послушаю…

Кларнетист играет. Музыка Q-2.

Да нет, правда… Эти пальцы, губы… Кривые коленки, грубая кожа и конский запах. Мужчины… Знаешь, вообще-то я виолончель хотела. Звоню, говорю, мне виолончель нужна. Они говорят, ни одной нет.

Кларнетист перестает играть.

Ты извини, я, наверное, что-то не то ляпнула, да? Не обижайся. Я просто хотела сказать, что насчет кларнета как-то не подумала. Кларнет просто в голову не пришел. Ну сколько раз в жизни нормальный человек вспоминает про кларнет? Ну я им и говорю — виолончель, а они говорят — нету. Теперь-то вижу, что мне повезло. Ты играй, играй. Мне нравится. Нет, правда.

Кларнетист играет. Музыка Q-2А.

Почему-то никогда не помню как кларнет звучит. Красивый звук… Да и сам тоже красивый. Виолончель-то мне почему всегда нравилась — хорошо между ног смотрится. Но кларнет в губах тоже аппетитно… Смотри-ка, даже настроение поднялось… (Наливает себе вина) Чуть — чуть — для начала… Если бы можно было превращаться во что угодно, я бы в этой жизни была вином. Тебе налить?

Кларнетист издает «звук отрицания» — музыка Q-3(1) — и продолжает играть.

Это что значит? Нет?

Он издает «утвердительный звук» — музыка Q-3(2).

Нет так нет. Точно не будешь?

Утвердительный звук. Музыка Q-3 (3)

Ну, как хочешь. Хоть посидеть минуту. Господи, стара я уже для всего этого… Ты учти, сегодня тут будет не слишком много народу. То есть, я не знаю, где ты обычно играешь… А у нас тут будут двое. Считая меня. Можно сказать, узкий круг. Так что громко играть необязательно. Не напрягайся. Буду я и… еще один человек. И все.

Он снова начинает играть. Музыка Q-4.

Только не чересчур сентиментальное, ладно? Я про музыку.

Кларнетист прекращает игру, слушает.

Не хочу, чтоб все было так уж явно. Когда все слишком романтично начинается, слишком смешно кончается. Хочется чего-то такого, знаешь… Чего-то… В общем, сам решай. Это я не к тому, чтобы ты просто заполнял паузы. Но и концерт мне тут тоже не нужен. В общем, ты понял. Ужин на двоих. С кларнетом. Может, виолончель была бы и лучше. Да нет, нет, не лучше… Ужин на двоих — музыка, свечи… Господи, смешно… Играй что хочешь. Романтичное, сентиментальное, вульгарное, пошлое… Что угодно. Чем романтичней — тем лучше. Выдай ему на всю катушку. Никаких полунамеков. Я уже так далеко зашла, что назад хода нет… Два человека. Ужин при свечах. Немного вина, немного музыки. И все. А если ему не понравится, пусть идет в жопу. Извини. Это я ищу пути к отступлению. Чуток волнуюсь. Дико волнуюсь. Психую. Понимаешь, сегодня довольно важный вечер. Для меня. Не просто ужин. То есть, сам-то ужин как ужин — это я не хочу, чтобы сегодня все было как обычно… Хочу, чтобы сегодня все было иначе. Хочу… В общем, не знаю. Сама не знаю, чего хочу… Поиграй еще.

Кларнетист играет. Музыка Q-5. Она наливает себе еще вина. Пьет. Слушает, думая о чем-то.

Здорово (Слушает.) Что это? (Подпевает.) А вино, правда, отличное… У меня за всю жизнь было всего трое мужчин. Да нет, конечно, их было больше, но только трое для меня что-то значили. Да и до сих пор значат.

Он играет. Она слушает.

Да, трое. Трое из… Если я вслух произнесу сколько их было, мертвые восстанут из гробниц. Уж папаша-то мой точно из могилы выпрыгнет, как ошпаренный. Что самое смешное, моего первого мужчину он же сам мне и подсунул.… Мне тогда было шестнадцать.

Звонок в дверь.

Ну просто так совпало — этот парень сам сюда вошел, через эту дверь. Отец-то у меня винной торговлей занимался. А парень этот, Пол, у него работал. Так его звали. Пол. Он постарше меня был. Не намного. Года на два — на три. Мужчина.

Снова звонок в дверь.

Да что я тогда понимала. Для меня он был мужчина. Правда, в первый момент он у меня никаких эмоций не вызвал. Я тогда была дико влюблена в другого.

Еще звонок.

И тут у меня была проблема… Ну, короче…

В дверь звонят дважды. Музыка Q-5A Торжественно. Люба идет к двери, открывает. На пороге стоит Пол.

ЛЮБА. Пол? Тебе чего?

ПОЛ. Что-то ты долго.

ЛЮБА. Что?

ПОЛ. Не открываешь.

ЛЮБА. Да так.

ПОЛ. И не одета.

ЛЮБА. Я одевалась.

ПОЛ. Больно долго до двери шла.

ЛЮБА. Нормально.

ПОЛ. Я уж думал, никого дома нет.

ЛЮБА. Дома я. Одевалась.

ПОЛ. А-а…

ЛЮБА (Кларнетисту) С ним вечно так. По сто раз все повторять надо.

ПОЛ. Так ты поэтому не одета.

ЛЮБА. Пол!

ПОЛ. Чего?

ЛЮБА. Ты зачем пришел?

ПОЛ. Зачем пришел?

ЛЮБА. Пол, прошу тебя, постарайся сосредоточиться.

ПОЛ. Я… Я это…

ЛЮБА. Нет, ты плохо стараешься. Давай, напрягись.

ПОЛ. Я это… Ну…

ЛЮБА. Ты должен себе сказать, вот он — я. Я тут стою. Я позвонил в дверь, и Люба мне открыла, и я вошел, и теперь я должен сказать, зачем я пришел, а потом сделать то, зачем я пришел, а потом я должен отсюда уйти, потому что Любе надо одеться, и она мне совсем не рада, она мне даже меньше рада, чем обычно. Так что если в моей тупой башке есть хоть одна извилина, я сейчас скажу Любе чего мне тут надо, и уберусь к черту! Ну, чего тебе тут надо?

ПОЛ. Кое — какие бумаги взять для твоего отца.

ЛЮБА. Ну так бери и выметайся.

Пол идет за бумагами.

О Господи, да разве можно так обращаться с человеком? Нельзя. Но можно. Я же еще девчонка была, не забывай, совсем девчонка. Еще в носочках ходила. А если тебе шестнадцать, и ты девственница, да еще в носочках, то главная твоя черта — бессердечие. Господи. Вокруг сплошные проблемы. В голове каша. Дерзкая, развязная. Закомплексованная. Я была слишком маленького роста, слишком толстая, и слишком развитая — на свою беду. И я была влюблена. Или… Не знаю, как это назвать. Ну, а как это еще называется в шестнадцать лет? Его звали Вильям. Вилли. Билл. Самый красивый в мире. Бледный, томный, белокурый, белозубый, да еще протестант, да еще вся семья — республиканцы. Как я могла устоять? Да я вовсе не хотела устоять. Проблема была в другом — этот Вилли — Билл не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Уж как я только ни старалась привлечь его внимание…

ПОЛ. Нашел.

ЛЮБА. Нашел — молодец. Иди… Он в мою сторону не смотрел даже…