Кшиштоф Кесьлевский - Декалог

Декалог

Dekalog: Krzysztof Kieślowski, Krzysztof Piesiewicz (1989)

Перевод с польского Ксении Старосельской

О фильме

«Декалог» — цикл из десяти телевизионных фильмов польского режиссёра Кшиштофа Кеслёвского, снятый в 1989 году. Фильмы не являются буквальной иллюстрацией десяти библейских заповедей. Более того, не каждый фильм возможно однозначно соотнести только с какой-либо одной заповедью. Ни в титрах, ни в тексте фильмов нет упоминаний или отсылок к конкретным заповедям, а попытки сделать это остаются не более чем частными, притом разными, мнениями киноведов.

Режиссер Кшиштоф Кесьлёвский.

Оператор Дарьюш Куц.

Художник Халина Добровольна.

Композитор Збигнев Прейснер.

В ролях: Анна Полоны/ Anna Polony, Майя Барелковска/ Maja Barelkowska, Владислав Ковальский/ Wladyslaw Kowalski, Богуслав Линда/ Boguslaw Linda.

Польское ТВ, Sender Freies Berlin, 1989.

Обычно связывается с первой и второй заповедями: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим»; и: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои».

Киноведы связывают фильм либо с третьей заповедью: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно», — либо с девятой заповедью — «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

Фильм весьма опосредованно может быть связан с четвёртой заповедью: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осёл твой, ни всякий] скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и всё, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его».

Фильм связан с пятой заповедью: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе».

Пронзительный протест против убийства и вообще насилия, фильм можно соотнести с шестой заповедью: «Не убий».

Фильм о юношеской влюблённости опосредованно связан с седьмой заповедью: «Не прелюбодействуй».

Фильм обычно связывают с восьмой заповедью: «Не укради».

Обычно фильм связывается киноведами с девятой заповедью: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

Фильм с некоторой долей натяжки привязывают обычно к части десятой заповеди: «…Не возжелай жены ближнего твоего…»

Фильм связан с десятой заповедью: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего».

Фильм первый

Поздняя осень, серый рассвет. Плоская громадина многоэтажного жилого дома выглядит в эту пору весьма уныло. Несколько дворняг преследуют косматую суку. Владельцы припаркованных в проездах между домами автомобилей выносят аккумуляторы и деловито устанавливают их под капоты. Автомобилисты и собаки вспугнули стайку замерзших голубей, птицы взлетают и тут же опускаются на землю. Какой-то голубь, планируя вниз, выбирает один из нескольких сотен подоконников, садится на него и заглядывает в квартиру.

В квартире тихо, возможно, хозяева еще спят или их нет дома. В детской модная красная мебель, фигурки героев из фильмов Спилберга, на стенах плакаты. Кровать не застлана — кто-то с нее минуту назад встал. В большой комнате вперемешку старинная и современная мебель, стильные настенные часы, на огромном сосновом столе — несколько компьютеров, датчики, провода, клавиатуры, распечатки. Крупным планом экран одного из компьютеров; на экране — значки, цифры. Слышно легкое ритмичное постукивание по клавишам: мальчик вводит какие-то данные в память компьютера. Это Павел; ему лет десять-двенадцать; он еще в пижаме — видно, нерешенная вечером задача подняла его с постели. Улыбается: довел дело до конца. Встает и открывает дверь в спальню.

Павел. Папа…

Кшиштоф спит на широкой тахте. Заснул в рубашке, с часами на руке. С трудом открывает один глаз.

Кшиштоф. Где очки?

Павел. Подожди, дай какие-нибудь данные.

Кшиштоф. Получилось?

Павел. Давай, посмотрим.

Кшиштоф. Мой не трогал?

Павел. Папа…

Он обижен. Раз договорились, значит, не трогал.

Павел. Ну?..

Кшиштоф. 79,4 в час. Время в пути 4 часа 13 минут.

Мальчик бежит к компьютеру.

Кшиштоф. Надень очки!

Смотрит на часы, закрывает глаза. Павел нажимает на клавиши, проверяет результат и, явно обрадованный, возвращается в спальню. Дергает отца за руку, хочет сказать, что у него получилось, но Кшиштоф натягивает одеяло на голову.

Кшиштоф. Не буду с тобой разговаривать.

Павел. Я только…

Кшиштоф. Очки!

Павел идет к себе в комнату, отыскивает на столе, среди тетрадей и игрушек, очки, надевает их и, насупившись, садится на кровать. Прислушивается.

Кшиштоф. Павел!

Мальчик встает только после того, как отец вторично его позвал, неторопливо идет, останавливается на пороге.

Кшиштоф. Сколько у тебя получилось?

Павел. Не помню.

Кшиштоф. Не обижайся. Мы ведь договорились, что ты будешь носить очки. Да или нет?

Павел. Да.

Кшиштоф. Сколько получилось?

Павел (все еще обиженным тоном). 164,356 километра.

Кшиштоф, закрыв глаза, сосредоточенно что-то подсчитывает в уме.

Кшиштоф. Кажется, правильно. (Улыбается сыну.) Иди сюда.

Протягивает руки. Павел с минуту колеблется, потом быстро прижимается к груди отца. Кшиштоф гладит его по голове.

Кшиштоф. Прости, но я не могу за тобой не следить. Ты ведь понимаешь, правда?

Павел. Да. Сигаретами пахнешь. До скольких сидел?

Кшиштоф. До трех.

Павел. Ну и что?

Кшиштоф. Кажется, закончил. У него должна быть огромная память. Больше, чем у всех, которые я сделал.

Павел. Покажешь?

Кшиштоф. Вечером. Одевайся. Ну что, все в порядке?

Павел, не отрываясь от груди отца, кивает.

Павел. Да, уже все в порядке.

Павел выбегает из дома. Подходит к киоску и покупает газету, затем бежит в глубь квартала. Останавливается перед детским садом. Поглядев по сторонам, прижимается к ограде. Девочка его ведет в детский сад закутанного малыша. Скрывается за дверью. Павел, немного подождав, выходит на тротуар. У ворот сталкивается с возвращающейся девочкой. Не выказывает ни удивления, ни радости; как и она, впрочем. «Привет». «Привет». Расходятся, но тут же оборачиваются и оба делают вид, что обернулись совершенно случайно. Павел ускоряет шаг. Пройдя метров пятнадцать, останавливается. На проезжей части лежит сбитая машиной собака. Глаза у нее открыты — желтые, остекленевшие.

Мальчик осторожно протягивает руку, пытается погладить холодного неподвижного пса. Жесткая вздыбленная шерсть не поддается. Павел распрямляется и медленно идет к своему дому.

Кшиштоф готовит завтрак. Возвращается Павел с газетой.

Павел: Пятый день мороз.

Отдает отцу газету. Уши у него красные. Протирает запотевшие очки, снимает куртку.

Кшиштоф. Видел ее?

Павел улыбается.

Павел. Ммм…