Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной - Джонджо МакФадден
Оппозиционное движение, вдохновителем которого был Уильям Оккам и его францисканские братья, со временем утратило политическую силу. Папа Иоанн XXII передал францисканскому ордену новую печать и назначил нового, более послушного генерального министра, который стремился искоренить раскол. Тем не менее вопреки осуждениям и запретам идеи Оккама, просочившись из средневекового мира и пережив черную смерть, получили второе рождение в копиях рукописей, которые активно распространялись, как правило без указания автора, в эпоху Возрождения, Реформации и Просвещения.
К сожалению, мы почти ничего не знаем о последних годах жизни Уильяма Оккама. Известно только, что он иногда посещал другие города Европы с лекциями, рискуя быть пойманным папскими шпионами, которые продолжали его преследовать. Есть сведения, что один из пап даже угрожал сжечь дотла город Турне на территории современной Бельгии, лишь бы арестовать ученого беглеца[478].
В 1342 году, после смерти Михаила Чезенского, Уильям стал хранителем печати францисканского ордена. Она оставалась у него до самой кончины 10 апреля 1347 года, когда в Европе бушевала эпидемия чумы. Уильям Оккам был погребен, возможно вместе с печатью, в церкви Святого Франциска в Мюнхене. Надгробный камень на могиле Оккама простоял до 1803 года, когда церковь снесли, с тех пор могила утрачена. Сейчас на месте этой церкви находится Оперный театр. По соседству бурлит улица Оккамштрассе, на которой находится отель «Оккам», а также магазин деликатесов и бар «Оккам Дели», где всегда оживленно и весело.
Магазин находится на углу Оккамштрассе и Фейлицштрассе. Пройдя по Фейлицштрассе, через несколько минут сверните налево на Леопольдштрассе, и вот через десять минут вы окажетесь перед входом в Университет Людвига и Максимилиана, где с 1874 по 1877 год изучал физику Макс Планк. История квантовой механики началась 19 октября 1900 года, когда Макс Планк впервые представил свое уравнение, которое позволило решить одну из проблем, поставленных лордом Кельвином. Как и все значительные научные достижения, его квантовая теория предполагала упрощение. Закон Рэлея – Джинса описывал низкочастотный спектр излучения абсолютно черного тела, а закон Вина позволял прогнозировать спектр излучения для высоких частот. Не отвергая ни один из них, Планк показал, что его уравнение охватывает полный спектр излучения. По словам Роалда Хоффмана (р. 1937), лауреата Нобелевской премии по химии, «следуя только логике, логике бритвы Оккама, Планк пришел к квантовой теории»[479].
Макс Планк конечно же не цитировал Уильяма Оккама и не ссылался на его принцип в своей новаторской статье. В этом не было необходимости. К тому времени ученые, не задумываясь, отдавали предпочтение простым решениям, хотя многим из них приходилось сталкиваться с необходимостью доказывать оправданность такого выбора. Выбрать сложную теорию, когда можно воспользоваться простой, – это ненаучный подход с точки зрения любого современного ученого. Однако, как мы с вами теперь знаем, устойчивый приоритет простых решений в науке возник относительно недавно, и этим мы обязаны Уильяму Оккаму, который смел паутину средневековых доктрин и расчистил место для лаконичной и точной научной мысли. Вооружившись бритвой Оккама, новая наука доказала свою ценность, дав человечеству ключ к пониманию Вселенной и сделав нашу жизнь более счастливой, долгой и наполненной, чтобы мы могли наслаждаться ею, а не просто выживать, как большинство тех, кто жил до нас.
Я часто размышляю об Уильяме Оккаме во время утренней пробежки по парку Уимблдон-Коммон на юго-западе Лондона, неподалеку от моего дома. Дорожка, по которой я обычно бегаю, тянется вдоль берега реки Беверли-брук, через лесной массив Фишпондз-вудз. По пути мне встречается несколько небольших прудов, которые когда-то были рыбными и принадлежали монастырю Мертона, основанному на этой территории в 1117 году монахами ордена августинцев. В начале XIV века монастырь процветал. Он находился всего в трех часах ходьбы или часе езды от Лондона, где Уильям Оккам учился в школе при общине «Грейфрайерс». Не исключено, что за те пять-шесть лет, которые Уильям провел в общине, он не раз наведывался в монастырь и даже мог принимать участие в горячих диспутах о научном богословии или всемогуществе Бога. А если погода была хорошей, вполне возможно, что он не спешил вернуться в «Грейфрайерс» и наслаждался прогулкой на природе, вдыхая свежий воздух поля и леса и стремясь отдохнуть от суеты и зловония узких улиц, соседствовавших с монашеской общиной.
Могло случиться так, что он, как однажды и я во время утренней пробежки, заблудился в лесу, свернув не на ту тропинку. Спустя восемь столетий я оказался как раз в такой ситуации (фото слева). Если не знаешь, в каком направлении пойти, то можно долго топтаться на месте среди разросшегося кустарника. Однако если он, как и я, сделал пару шагов вперед, а потом повернул направо, то вскоре оказался на аллее, ведущей из леса (фото справа). Порой, чтобы избавиться от сложностей и увидеть, что мир на самом деле устроен просто и разумно, достаточно лишь взглянуть на проблему под другим углом.
Бритва Оккама повсюду. Она прокладывает путь, пробиваясь через гущу искаженных представлений, догм, фанатизма, предрассудков, ложных убеждений, верований и просто глупости, которые везде и во все времена мешали науке двигаться вперед. Простота – это не что-то привнесенное в современную науку, это и есть современная наука, которая через научное познание открывает нам современный мир. Многие простые решения еще впереди, особенно это касается тех ученых, чей вклад в науку оставался недооцененным из-за предрассудков, связанных с расовой и гендерной принадлежностью, а также сексуальной ориентацией. В науке еще многое предстоит сделать, в том числе в физике, главной области применения принципа бритвы, ведь там пока никто не придумал, как объединить лучшие теории об устройстве Вселенной, об относительности, о строении атома и о квантовой механике. Как убедительно звучат сейчас слова, которые произнес один из величайших физиков XX века Джон Арчибальд Уилер: «За всем этим, несомненно,
