Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Владлен Семенович Измозик
Третья часть монографии на основе материалов политического контроля воссоздает картину повседневной жизни и настроений советских граждан.
Глава 8 посвящена экономической ситуации данного периода в оценке населения.
Глава 9 стремится воссоздать социально-мировоззренческие ориентиры людей того времени.
Глава 10 анализирует политические настроения населения.
В Заключении подводятся итоги изучения этой серьезнейшей и сложнейшей проблемы. Надо подчеркнуть, что в работе по сбору материалов и в процессе написания этой книги автор стремился руководствоваться не готовыми идеологическими схемами, в какой бы цвет они ни были окрашены, а изучением и критическим анализом всего комплекса собранных документов и материалов. Нашей целью было показать те реальные явления, которые проходили за фасадом пролетарских Конституций 1918 и 1924 годов, законодательства 1920‑х. Именно эти процессы в немалой степени способствовали на рубеже 1930‑х превращению нашего общества в тоталитарное. В этом были и вина, и трагедия тех людей, кто создавал систему политического контроля, руководствуясь принципом «цель оправдывает средства».
Часть I. Рождение политконтроля. 1917–1920 годы
Глава 1
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Наивно было бы считать, что политический контроль над населением возник в России лишь после прихода к власти большевиков. В этом отношении большевики получили хорошо возделанную и удобренную почву. Существовавший и ранее политический контроль обретает четкие очертания при Николае I. Как известно, по предложению генерала А. Х. Бенкендорфа 3 июля 1826 года было создано III Отделение Собственной Его Величества Канцелярии, объединившее функции политической полиции (жандармерии), политического сыска и следствия. В его состав входило пять экспедиций, каждая из которых имела свои обязанности. Первая экспедиция ведала организацией политического сыска, осуществляла следствие по политическим делам, вела наблюдения за «инакомыслящими» деятелями литературы и искусства, участниками общественных организаций. Здесь же составлялись ежегодные отчеты и обзоры. Вторая экспедиция занималась делами, связанными с расколом и сектантством, должностными и уголовными преступлениями. В ее распоряжении находились и некоторые секретные общегосударственные тюрьмы: Алексеевский равелин Петропавловской крепости, Шлиссельбургская крепость и т. д. Третья экспедиция наблюдала за проживавшими в России иностранцами. Четвертая занималась крестьянскими делами, а также собирала сведения обо всех происшествиях в государстве (пожары, грабежи и т. д.). Несколько позднее, в 1842 году, появилась пятая экспедиция, ведавшая цензурой драматических произведений и наблюдавшая за периодическими изданиями.
Исполнительным органом III Отделения был корпус жандармов. Главный начальник III Отделения был одновременно и шефом корпуса жандармов. Вся страна была разделена на несколько (пять, потом восемь) жандармских округов, возглавлявшихся генералами. Округ делился на «отделения», охватывавшие от одной до трех губерний. Во главе каждого отделения стоял жандармский штаб-офицер. Кроме этих учреждений, аппарат корпуса включал специальные жандармские воинские части. Местные органы вели надзор за государственными чиновниками, докладывали о настроениях различных сословий на подведомственных им территориях. Годовые отчеты III Отделения включали «нравственно-политические» обозрения, анализировавшие вопросы политического состояния империи и т. п. Для сбора информации III Отделение имело оплачиваемых и добровольных сотрудников, сообщавших о разговорах в салонах, офицерских собраниях, студенческих кружках, кабаках и других местах массового общения [65].
В период «великих реформ», при Александре II, меняются функции отдельных экспедиций III Отделения. Но в целом оно оказалось плохо приспособлено к противодействию революционным народникам. Сказывались малая численность, нечеткость управления, отсутствие реального контроля. К августу 1880 года III Отделение насчитывало всего 72 чиновника. Но главное заключалось в другом. В своем проекте «Об устройстве высшей полиции» А. Х. Бенкендорф обещал, что результатом осуществления его предложений станет появление «бдительной полиции, охраняющей спокойствие общества и предупреждающей беспорядки и преступления». Через несколько десятков лет оказалось, что III Отделение породило страх, враждебность значительной части общества при одновременном неумении ответить на вызовы времени и ликвидировать или хотя бы резко ограничить оппозиционные политические силы [66].
Из данных политического контроля, свидетельствующих о распространении революционной пропаганды и о все более широком участии в ней разночинных образованных слоев общества, власть делала глубоко ошибочный вывод, следствием которого стало стремление ограничить распространение образования в низших слоях населения. Испытывая огромную настороженность в отношении студентов, преподавательского и научного сообщества, власти использовали в первую очередь административные методы по принципу «держать и не пущать». Еще 7 июня 1862 года был принят именной Указ «О закрытии всех учрежденных при войсках воскресных школ и вообще всяких училищ для лиц, не принадлежащих военному ведомству, и о недопущении впредь никаких сборищ посторонних людей в зданиях, занимаемых войсками», поскольку «злоумышленные люди могут <…> в этих школах проводить вредные и ложные учения, что при том обнаружены уже некоторые преступные покушения увлечь и нижних чинов к нарушению долга службы и присяги» [67]. 18 апреля 1864 года начальник III Отделения и шеф Отдельного корпуса жандармов В. А. Долгоруков обратился к министру внутренних дел П. А. Валуеву с просьбой учредить полицейский надзор за библиотеками и читальнями [68]. Секретная инструкция для жандармских унтер-офицеров «по предупреждению и пресечению преступлений», изданная в 1897 году, требовала обращать особое внимание на народных учителей, фельдшеров, акушерок, приказчиков, студентов, гимназистов, семинаристов, книгонош и т. п. [69]
По предложению генерала М. Т. Лорис-Меликова, ставшего начальником Верховной распорядительной комиссии по охране государственного порядка и общественного спокойствия, 6 августа 1880 года вместо ликвидированных Верховной комиссии и III Отделения был создан Департамент полиции Министерства внутренних дел как руководящий орган общей и политической полиции. Департамент делился на ряд делопроизводств, каждое из которых имело свою сферу деятельности. Вопросами политической полиции ведало третье производство, а с 1898 года — Особый отдел. На местах политическим контролем ведали секретно-розыскные, или, как они стали называться позднее, охранные, отделения. Параллельно продолжал существовать Отдельный корпус жандармов как военно-исполнительный орган со своими местными органами (губернские жандармские управления, жандармские пограничные пункты, жандармские полицейские управления железных дорог). Охранные отделения имели свою агентуру наружного наблюдения (филеры) и агентуру в обследуемой среде (внутреннего наблюдения). Совместную работу Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов обеспечивал товарищ (заместитель) министра внутренних дел, бывший одновременно командиром Отдельного корпуса жандармов.
Естественно, эта структура не оставалась неизменной. Нараставший политический кризис, все сильнее ощущавшийся на разных общественных и политических уровнях с конца XIX века, заставлял, в том числе, искать административные решения по улучшению дела политического контроля и сыска. Если до 1902 года действовало лишь три Охранных отделения (в Санкт-Петербурге, Москве и Варшаве), то к 1907‑му их стало 25, а вскоре появилось еще шесть. Было создано и восемь районных охранных отделений, представлявших собой промежуточное
