Анаксимандр и рождение науки - Карло Ровелли
В дальнейшем пифагорейскую идею о том, что мир может быть описан в математических терминах, воспринял, расширил и отстаивал Платон, который сделал ее одним из столпов своей теории Истины. Платон, следуя Пифагору, рассматривал структурированный мир как написанный языком математики, которая для греков подразумевала геометрию. Согласно одной из версий, оспариваемой, но приведенной Симпликием, Платон выгравировал на дверях своей школы, Академии, слова:
Αγεωµετρητος µηδεις εισιτω Да не войдет не знающий геометрии!
Хотя в различных изложениях истории философии часто подчеркивается «антисциентизм» Платона (в частности, его критика объяснений в терминах действующих причин, а также его предпочтение априорного мышления наблюдению), в действительности он внес огромный вклад в развитие науки.
В «Тимее» он совершил попытку реализовать свою программу геометрического описания мира и интерпретировал атомы Демокрита и Левкиппа, а также четыре стихии Эмпедокла в терминах простых геометрических фигур. С научной точки зрения результаты, полученные Платоном, не представляют никакой ценности, но он двигался в правильном направлении: в дальнейшем именно с помощью математики физический мир будет эффективно описан.
Апостериори ошибка Платона в этой смелой попытке использовать геометрию для количественного упорядочения мира заключалась в том, что он пренебрег учетом времени. Он стремился с помощью математики описать статичные атомарные формы, но упустил из виду тот факт, что лишь эволюцию вещей во времени можно описать математически. Впоследствии будут открыты не пространственные геометрические законы, а законы, описывающие отношения между временем и положением, то есть законы, описывающие происходящее «в соответствии с порядком Времени». Можно даже сказать, несколько преувеличивая, что Платону стоило бы получше изучить Анаксимандра.
Молодой Кеплер совершит ту же ошибку в своей первой, хотя и красивой, но совершенно неудачной попытке использовать пропорции платоновых тел для вычисления размеров орбит планет, выведенных Коперником. После тщательного изучения работ Коперника Кеплеру удалось исправить свою ошибку и открыть три закона движения планет во времени («в соответствии с порядком Времени»). На этот раз он все сделал правильно, проложив таким образом путь для Ньютона.
Платон же так и не исправил свою ошибку. Но независимо от его неудач как ученого, влияние самой его попытки математизировать мир было огромным. Согласно Симпликию, именно Платон задался вопросом: «Можно ли объяснить странное движение планет на небе в терминах какого-то простого и упорядоченного движения?» Именно этот судьбоносный вопрос стал отправной точкой для возникновения математической астрономии в Древней Греции и, в конечном итоге, породил Коперника, Кеплера, Ньютона и всю современную науку. Именно Платон настаивал на том, что астрономия может и должна стать точной математической наукой. В Академии он окружил себя великими математиками того времени, такими как Теэтет. Другой великий математик и астроном – Евдокс, друг и последователь Платона, разработал в Академии первую математическую теорию устройства Солнечной системы.
Две тысячи лет спустя открытие Галилеем первого закона движения, положившего начало современной математической физике, было напрямую мотивировано его верой в платоническую и пифагорейскую программу поиска математической истины, скрытой в глубине вещей. Галилей прямо ссылается на Платона как на источник этой идеи. Можно сказать, что в значительной степени вся западная наука есть реализация совместного проекта Анаксимандра, Пифагора и Платона по поиску математических законов, скрытых за гранью видимого. Но прежде чем идея математического закона вышла на первый план, в Милете, в теории Анаксимандра, родилась принципиально новая идея закона, управляющего природными явлениями.
В последующие века греки искали и установили множество таких законов. В частности, они открыли математические законы, определяющие движение планет в небесах. Галилей открыл математические законы земного движения. Ньютон показал, что законы движения на Земле и на небе одинаковы, положив тем самым начало современной физике.
Этот долгий путь, это великое приключение началось, когда Анаксимандр выдвинул предположение о том, что такие законы существуют и управляют миром в силу необходимости. И действительно, законы Галилея и Ньютона, лежащие в основе всей современной техники, показывают, как физические переменные изменяются «согласно необходимости» и «в соответствии с порядком Времени».
6. Бунтарство становится добродетелью
Фалес традиционно причисляется к семи мудрецам Древней Греции – в той или иной степени достоверно существовавшим фигурам, почитаемым греками в качестве основателей их образа мысли и институтов. Другой из семи мудрецов – Солон, современник Фалеса и Анаксимандра, автор первой демократической конституции (законодательного свода) Афин. Согласно общепринятым датировкам, Анаксимандр был всего на одиннадцать лет моложе своего прославленного соотечественника Фалеса.
Нам ничего не известно о том, какие отношения могли связывать Фалеса и Анаксимандра. Мы даже не знаем, были ли их рассуждения приватными, или же в Милете существовала школа, подобная Академии Платона и Лицею Аристотеля. В этих школах собирались учителя и молодые ученики, проводились публичные дискуссии, уроки и лекции. В текстах пятого века до н. э. сообщается о публичных дискуссиях между философами. Но имели ли место такие дискуссии уже в Милете шестого века до н. э.?
Как я подробно расскажу далее, в шестом веке до н. э. в Древней Греции впервые в истории человечества умение читать и писать вышло за пределы ограниченного круга профессиональных писцов и получило распространение среди широких слоев населения – фактически всей аристократии. Сегодня любой ученик начальной школы знает, что научиться читать и писать нелегко. Еще сложнее, наверное, это было в первые века использования фонетических алфавитов, когда письменность была распространена гораздо меньше, чем сегодня. Кто-то должен был учить молодых греков писать и читать, поэтому мы вполне можем предполагать, что в крупных греческих городах того времени существовали школы, учителя и наставники, хотя я и не нашел этому подтверждения. Сочетание преподавания и интеллектуальных изысканий, характерное как для философских школ древних Афин, так и для современных университетов, вполне могло возникнуть уже в шестом веке до н. э. Иными словами, мне представляется обоснованным предположение о том, что в Милете существовала настоящая школа.
Независимо от того, существовала ли в действительности такая школа, очевидно, что великие теоретические построения Анаксимандра были основаны на размышлениях Фалеса. Вопросы, над которыми они размышляют, идентичны: поиск архэ, форма космоса, натуралистические объяснения землетрясений и других явлений и т.д. Влияние Фалеса прослеживается даже в мелких деталях. К примеру, Земля
