Анаксимандр и рождение науки - Карло Ровелли

Итак, с одной стороны, предположения милетцев Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена освобождают природу от понимания ее как проявления божественной, сверхъестественной реальности. Можно сказать, что введение самого понятия природы как области исследования – это принципиально важный вклад милетской школы в развитие научного знания. Термин, используемый для этого значения слова «природа», φυσις (фюсис), вероятно, возник в Милете. С другой стороны, сама идея изучения природы основана на признании того, что природа не раскрывается во всей своей полноте в непосредственном опыте. Напротив, чтобы исследовать ее, мы должны проникнуть к ее истокам, к ее структуре. Истина достижима и является неотъемлемой частью самой природы, но в то же время истина скрыта. С помощью таких инструментов, как наблюдение и разум, ее можно познать. Мышление должно быть готово представить себе существование природных сущностей, помимо тех, которые мы воспринимаем непосредственно.

Именно по этому пути и пошла теоретическая наука в последующие века и вплоть до наших дней. Постулируя существование апейрона, Анаксимандр прокладывает путь, по которому наука будет идти снова и снова с огромным успехом: наука будет представлять себе сущности, которые не являются непосредственно видимыми или воспринимаемыми, но которые позволяют нам объяснять природные явления.

Как атомы древнегреческих атомистов Демокрита и Левкиппа, так и их родственники из девятнадцатого века – атомы Джона Дальтона – являются прямыми потомками апейрона Анаксимандра. Это природные объекты (в атомах нет ничего особенно божественного), которые недоступны нашему непосредственному восприятию, но посредством которых мы понимаем строение материи.

Другой пример – огромный вклад Майкла Фарадея в развитие современной науки. В середине девятнадцатого века не существовало единого понимания электрических и магнитных явлений. В результате глубоких экспериментальных исследований Фарадей пришел к идее новой сущности – поля.

Поле – это сущность, предположительно заполняющая пространство, подобно необъятной паутине, которая раскинулась повсюду, сплетенная из незаметных линий, известных теперь как силовые линии Фарадея. Фарадей выделил два поля – электрическое и магнитное (впоследствии будут описаны и другие). Они влияют друг на друга и ответственны за электрические и магнитные силы. В удивительном пассаже из своей прекрасной книги Фарадей задается вопросом, реальны ли сами эти поля, пронизывающие физическое пространство. Он сомневается, но в конце концов приходит к выводу, что они реальны. Ньютоновское видение Вселенной – как пустого пространства, которое пересекают частицы, оказывающие друг на друга воздействие на расстоянии, – рухнуло. Новая сущность, поле, заняла свое место в мире.

Спустя несколько лет Джеймс Клерк Максвелл преобразовал провидческие идеи Фарадея в систему уравнений, описывающих эти поля. Он выяснил, что свет – это не что иное, как быстрая рябь на этой паутине, и что эта рябь на больших длинах волн может переносить сигналы. Герц воспроизвел их в лаборатории, а Маркони изготовил первый радиоприемник. Современные телекоммуникации основаны на этой новой картине мира, ключевым компонентом которой являются ненаблюдаемые поля.

Атомы, электрические и магнитные поля Фарадея и Максвелла, искривленное пространство-время Эйнштейна, гипотеза флогистона-теплорода, эфир как у Аристотеля, так и у Лоренца, кварки Гелл-Манна и виртуальные частицы Фейнмана, волновая функция квантовой механики Шрёдингера, и квантовые поля, составляющие основу описания мира в современной фундаментальной физике, – все это «теоретические сущности», которые не могут быть восприняты непосредственно органами чувств, но постулируются наукой для когерентного (встраивающегося в общую систему научного знания) объяснения сложности явлений. Они играют точно такую же роль и выполняют те же функции, которые Анаксимандр отводил апейрону. Они являются потомками воззрений Анаксимандра.

Теория апейрона – рудимент, и, конечно, не может сравниться с проработанной математической теорией, которую Максвелл создал для электрического и магнитного полей, или Фейнман – для квантовой теории поля. Но когда ваш телевизор не работает, а мастер по ремонту антенн объясняет это тем, что электромагнитные волны плохо ловятся, так как им мешает холм, он использует эти волны как «теоретические сущности» для описания явлений. Он прибегает к концептуальному суждению, которое имеет конкретное историческое происхождение – апейрон Анаксимандра.

Обратимся еще раз к пересказу Симпликием единственного дошедшего до нас текста Анаксимандра:

Все вещи возникают друг из друга и исчезают друг в друге Согласно необходимости; Они вершат друг над другом справедливость и воздают за несправедливость В соответствии с порядком Времени.

В этих строках явно выражена мысль о том, что становление мира происходит не бессистемно, а по необходимости, то есть по каким-то законам. Также в них явно содержится представление о том, что выражаются эти законы «в соответствии с порядком Времени». Таким образом, здесь четко обозначена идея о том, что существуют законы природы и что эти законы управляют развитием вещей во времени.

Форма этих законов не уточняется. Однако можно провести расплывчатую аналогию с правосудием или моральным законом. Так или иначе, насколько нам известно, ни один из этих законов не был сформулирован Анаксимандром в эксплицитном виде.

Уже в следующем поколении другая крупная фигура в истории науки придет к пониманию того, какую форму должны иметь эти законы – точнее, на каком языке они должны быть написаны. Эта фигура – Пифагор. Его точка зрения, совершенно новая в сравнении с милетской школой, состояла в том, что законы Вселенной написаны на языке математики. Это добавило новый ключевой элемент к мировоззрению Анаксимандра и придало точную форму понятию «закон», которое у Анаксимандра было еще нечетким.

Согласно общепринятым источникам, Пифагор родился на Самосе, недалеко от Милета, в 569 г. до н. э. Таким образом, ему было двадцать четыре года в 545 году, когда умер Анаксимандр. Перу Ямвлиха Халкидского, философа-неоплатоника третьего века н. э., принадлежит одно из самых подробных античных сочинений о философе – «О Пифагоровой жизни». В нем он сообщает, что в восемнадцать или двадцать лет Пифагор отправился в Милет, чтобы встретиться с Фалесом и Анаксимандром. Возможно, Ямвлих не вполне заслуживает доверия, но трудно поверить, что в тесном мире древнегреческой аристократии – крошечной вселенной, в которой, казалось, каждый знал каждого – Пифагор и Анаксимандр никогда не встречались. Они были людьми с одинаково сильной жаждой познания, жившими в одно время и в одном регионе. Представляется маловероятным, чтобы молодой Пифагор не заинтересовался идеями своего прославленного соседа перед тем, как отправиться в далекое путешествие, которое привело его в Кротоне (Италия), где он основал свою школу. Ввиду