Александр Бушков - След пираньи
— Не надо мне создавать особых условий!
Она была почти прежней — Равноправная Подруга Тарзана. «Ну да, вторые сутки пошли, — цинично хмыкнув в уме, сказал себе Мазур, — оклемалась немножко, а жаль чуточку — как расслабленно лежала на плече ее голова, когда ехали в грузовике…»
— Вперед, напарник, — сказал он браво.
Они подошли к гаражу — приблизившись вплотную, Мазур уже не сомневался, что это гараж, явственно попахивает бензином, у высокой двери лежат две покрышки, аккуратно накрытые куском полиэтиленовой пленки… Автомат он давно спрятал в сумку, а пистолет остался у Джен — Мазур как-то смирился с этим, не стал забирать, чтобы чувствовала себя увереннее. Ничего, вряд ли здесь их встретят огнем, а если и начнется карусель, сумка под рукой…
— Простите? — негромко сказали сзади, мягко, явно стараясь не испугать неожиданностью.
Мазур обернулся. Перед ним стоял не экзотический сектант в ярком балахоне, с бритой головой, а вполне современный молодой человек в кожаной куртке — фонарик Мазура светил ему в грудь, не ослепляя, и оба увидели молодое лицо, окладистую бородку, синие джинсы.
— Чем могу служить? — спросил абориген столь же мягко.
— Мы с женой попали в неприятную ситуацию, — сказал Мазур столь же вежливо. — Машина сломалась на дороге, а инструменты я, как последний дурак, забыл в городе…
— На магистрали? И вы шли пешком пятнадцать верст?
— Да нет, — сказал Мазур. — Километрах в пяти. На той дороге, что идет мимо «точки». Нам объяснили, там можно спрямить путь, вот и влетели…
— Понятно. Мы поможем, конечно, только стоит ли вам возвращаться туда в три часа ночи?
— А удобно ли… — сказал Мазур.
— Помилуйте! — словно бы даже оскорбился молодой человек. — Все это, — он обвел рукой вокруг, — лишь часть сотворенного Господом мира, какие же преимущества мы имеем перед вами? Какое мы имеем право именовать себя «хозяевами», а вас — «гостями»?
— Ну, я вот слышу — собаки…
— Увы, — сказал молодой человек. — Не можем мы простирать терпимость настолько, чтобы позволить враждебно настроенным личностям поджечь поселок. Построенный своими руками.
— Да уж, так далеко заходить не стоит, — кивнул Мазур без всякой насмешки. — Все красивое, жалко… Сташук, Виктор Степанович, — он поколебался. — Жена у меня иностранка, по-русски не понимает…
— Апостол Иона, — сказал молодой человек так просто, словно именовал себя прапорщиком. — Один из круга стоящих близ Учителя…
«Ну конечно, — подумал Мазур. — Должен быть и Учитель с большой буквы, без этого в таких делах никак нельзя…» А вслух сказал:
— Очень приятно.
— Благодарю вас, — серьезно сказал «апостол Иона». — Уже по вашим первым словам видно, что вы принимаете нас без малейшей насмешки, доброжелательно…
Мазур пожал плечами:
— Каждый вправе жить, как он хочет… Значит, все это вы сами построили? Молодцы…
— Благодарю вас, — повторил «апостол». — Пойдемте, пожалуйста, я представлю вас Учителю…
— А удобно ли в три часа ночи?
— Учитель в это время как раз готовится к медитациям, — сказал молодой человек. — Не беспокойтесь, он рад любому гостю, пусть даже пришедшему сюда по воле обстоятельств. Ибо никогда неизвестно, где кончается случай и начинается предначертание судьбы…
— Это верно, — сказал Мазур искренне, согласный с последней фразой на все сто.
Они вышли к самому большому дому, похожему на остальные, но двухэтажному и украшенному вдобавок высокой колоколенкой. Кажется, там и колокол висел.
— Простите, а как все это называется? — спросил Мазур, когда они поднимались на крыльцо.
— Община Учителя Варфоломея, последнего и окончательного воплощения Христа.
Это было произнесено столь благоговейно, истово, что Мазуру стало немного не по себе, — он инстинктивно побаивался сумасшедших, как всякий нормальный мужик…
Широкий коридор, увешанный огромными иконами, — краски яркие, свежие. Мазур моментально рассмотрел, что от христианских икон эти отличаются изрядно: чересчур уж огромны глаза святых, а балахоны скорее буддистские и украшены самыми разнообразными символами, многих из которых Мазур никогда прежде и не видел. Он задержался, рассматривая зеленоликого важного субъекта с бородой в три косички, восседавшего на черепахе с гордым видом сержанта, вдруг произведенного сразу в полковники. Панцирь черепахи состоял из множества выпуклых иероглифов, а во рту у нее белели клыки, подходившие скорее тигру.
— Великий Дамбу-Ньоган, светоч религии бон, — сказал молодой человек с едва уловимой ноткой нетерпения.
«Сматываться надо», — подумал Мазур. Бон — «черная вера», антипод буддизма с утонувшими во мраке веков корнями, с ней в свое время заигрывали и Ленин, и Гитлер, как раз и позаимствовавший свою перевернутую свастику у этих загадочных колдунов. Хорошо, если этот их Дамбу-Ньоган — очередная выдранная с мясом деталька дурацкой мозаики, а вдруг тут всерьез играют в сатанистские игры?
«Апостол Иона» ввел их в обширную светлую комнату, усадил в высокие кресла, приятно пахнущие свежим деревом. Мазур поставил сумку у ножки, огляделся. «Апостол», пробормотав извинения, вышел.
— Ну? — нетерпеливо спросила Джен.
— Держи ушки на макушке, — тихо сказал Мазур. — Будь готова в любой момент…
Полукруглая дверь бесшумно открылась. Вошел худой человек неопределенного возраста — в первый миг Мазур и не рассмотрел ничего, кроме аккуратно расчесанной гривы, длинной бороды клином и больших запавших глаз. Да и потом рассмотрел немногим больше — «ботва» оказалась столь обильной, что в ней вполне можно было спрятать «Мини-Узи» с запасным магазином. Интересно, как его следует приветствовать? Мазур, не раздумывая, чуть привстал и вежливо раскланялся.
В ответ волосатик в обширном алом балахоне поклонился ему чуть ли не земным поклоном, присел на краешек стула по другую сторону резного деревянного стола и сказал:
— Приветствую вас в сей обители, ибо я, воплощение отца моего, смиренный Варфоломей, для того и воздвиг ее, чтобы утешить страждущего и накормить голодного…
Произнесено это было столь елейно, что Мазуру показалось, будто задницу ему намазали вареньем и вот-вот начнут облизывать, столь же велеречиво объясняя это заботой о путниках. Интересно, зачем этому Варфоломею укрепленная по коньку крыши радиоантенна, вполне подходившая для мощного передатчика типа АРХ или аналогичного? Ее-то Мазур успел рассмотреть — натренирован был замечать нечто подобное в любой темноте. Распространять учение по прилегающему эфиру или с единомышленниками перекликаться? С некоторых пор не стандартные таежные заимки ничего, кроме тревоги, у Мазура не вызывали…
Некоторое время они, словно Чичиков с Маниловым, усердно состязались в благовоспитанности — Мазур извинялся за неожиданное вторжение, а смиренный Варфоломей объяснял, что для него нет умилительнее радости, нежели принять в обители своей страждущего странника, твердо могущего рассчитывать на гостеприимство хоть до скончания времен.
Слава богу, состязание это вскоре было прервано — вошел еще один богатый растительностью молодой человек в черном балахоне, с поклоном принялся расставлять на столе стеклянные кувшины, блюдца и тарелки. В деревянном горшочке золотился мед, на блюде горой лежали свежие огурчики.
— У вас не теплица ли? — светски спросил Мазур.
— Братия руки приложила, — сказал Варфоломей, подавая пример, разрезал первый попавшийся огурчик и тонко намазал медом. — И к пасеке такоже… Уж простите, у нас не полагается убиенного мяса, кроме масла, ничего животного в обители на прокормление не идет…
Мазур, не колеблясь, взял огурчик и потянулся к меду — гуру черпал себе из того же горшочка, вряд ли успели молниеносно подготовить отраву… Кто мог знать, что нагрянут гости? Не держат же они заранее «заправленные» яства? Черт, что в голову лезет… Но лучше уж допустить в башку параноические мысли, чем лопухнуться и попасть в силки. Диверсант на задании просто обязан быть параноиком…
Все бы ничего, но очень уж пустые и блестящие глаза и у Варфоломея, и у подававшего пищу отрока, а в голосе «Христа» звучат интонации граммофонной пластинки, в тысячный раз скрипящей одно и то же… «Христов» в кавычках нынче развелось как собак нерезаных…
— Простите великодушно, — приложил Варфоломей к груди узкую ладонь. — Охотно поговорил бы с вами далее, но настало святое время медитаций, общения с Отцом небесным…
— О, не затрудняйте себя нашими скромными персонами… — без запинки выговорил Мазур. — Соблаговолите лишь указать, где мы можем обрести ночлег…
— Я пришлю кого-нибудь из апостолов для беседы и заботы о вас, — пообещал Варфоломей, опустив глаза долу.
