Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945 - Александр Геннадьевич Зорихин
В соответствии с приказом № А/106 на командование особых охранных отрядов возлагались задачи организации охраны общественного порядка, ведения разведки, пропаганды, диверсий и развёртывания партизанской войны в полосе обороны отдельной армии (фронта), за исключением территории Кореи и Квантунского полуострова. Кроме того, главнокомандующий Квантунской армией поставил перед командиром 1-го особого охранного отряда задачу организации обучения солдат, унтер-офицеров, прапорщиков и офицеров в соответствии со штатным предназначением этой части[900].
Всего были образованы три особых охранных отряда. 1-й отряд формировался на базе командования 101-го охранного отряда, мукденских отделений ИРУ и военной жандармерии. Его управление дислоцировалось в Мукдене и подчинялось командованию 3-го фронта. Организационно отряд состоял из 1-го (Мукден), 2-го (Синьцзин), 3-го (Тунхуа), 4-го (Мукден), 5-го (Тунляо), 6-го (Чэндэ), 7-го (Сыпин), 8-го (Аньдун), 9-го (Мукден), 10-го (Ванъемяо) батальонов, учебного отряда (Мукден), радиоузла (Мукден) и радиоконтрразведывательного отряда (Синьцзин). Каждый батальон являлся моторизованной частью, поскольку в его состав входили военнослужащие и техника транспортных охранных отрядов. Организация двух других особых охранных отрядов была схожей: 2-й отряд 1-го фронта (управление в Мудань-цзяне) состоял из пяти батальонов (Дуньхуа, Яньцзи, Муданьцзян, Дунъань, Цзямусы), аналогичную пятибатальонную структуру (Харбин, Суньу, Цицикар, Хэйхэ, Хайлар) и численность имел 3-й отряд 4-й отдельной армии (управление в Цицикаре). Командирами оперцентров были назначены кадровые сотрудники военной разведки, имевшие опыт организации и руководства штабной службой на уровне пехотной дивизии – полковники Имаи Камэдзиро, Сайто Кодзо и генерал-майор Кубо Мунэхару[901].
Создание особых отрядов обуславливалось необходимостью объединения усилий ИРУ и военной жандармерии Квантунской армии в организации зафронтовой работы, так как боевые действия предстояло вести в Маньчжурии, где агентурно-диверсионный аппарат мог быть создан только с опорой на агентурную сеть кэмпэйтай. Кроме того, включение в состав оперцентров транспортных подразделений существенно повышало их мобильность, а наличие стрелковых подразделений и подразделений охраны обеспечивало живучесть.
Поскольку параллельно с особыми отрядами должны были действовать оперативные пункты ИРУ при командовании каждой из пяти армий первого эшелона для получения информации из допросов военнопленных и анализа захваченной документации противника, между этими органами предполагалось наладить тесное взаимодействие или слить их в единую структуру[902].
Самое серьёзное внимание Квантунская армия уделила развёртыванию новых диверсионно-разведывательных отрядов армейского и фронтового подчинения, так как оперативным планом боевых действий против СССР от 5 июля 1945 г. наряду с долговременной обороной предусматривалось ведение затяжной партизанской войны в тылах наступающих советских частей[903].
В дополнение к уже существовавшим 2-му партизанскому отряду (Ванъемяо) и специальному партизанскому отряду 3-го фронта (Цицикар), главное командование армии образовало летом 1945 г. две новые части. Приказом А/106 от 10 июля 1945 г. на базе 1-го батальона цицикарского отряда началось формирование 12-го партизанского отряда 4-й отдельной армии в Нэньцзяне. Одновременно в уезде Баоцин был образован 9-й партизанский отряд 5-й армии 1-го фронта. Специальный партизанский отряд 3-го фронта был переименован в 11-й, а 2-й отряд подчинён командованию 44-й отдельной армии. Формирование новых диверсионно-разведывательных частей закончилось к 30 июля 1945 г.[904]
Таким образом, к началу советско-японской войны главное командование Квантунской армии располагало в Маньчжурии отмобилизованными, но не прошедшими этап окончательного слаживания разведывательными органами и диверсионно-разведывательными отрядами штатной численностью 71 805 человек (из них 44 % – гражданские специалисты). Фактическую основу разведывательной организации армии составили штабное отделение ИРУ в Харбине, 13 его отделений в Имяньпо, Муданьцзяне, Цзямусы, Дунъане, Хэйхэ, Цицикаре, Хайларе, Ванъемяо, Цзяньдао, Тунхуа, Мукдене, Чэндэ и Абаге с 56 разведпунктами, школа переводчиков русского языка, радиоузел и 471-й учебный отряд в Харбине. Завершение реорганизации разведывательного аппарата Квантунской армии было спланировано на сентябрь 1945 г. – время наиболее вероятного начала советского вторжения в Маньчжурию[905].
Таблица 19
Оперативные центры и диверсионно-разведывательные части Квантунской армии на 9 августа 1945 г.[906]
Аналогичные мероприятия проводились на территории Южного Сахалина и Кореи командованиями 5-го и 17-го фронтов.
Организация партизанских отрядов и групп на Южном Сахалине велась в 1945 г. под непосредственным руководством начальника штаба 5-го фронта генерал-майора Хаги Сабуро. Его усилиями в июне 1945 г. были открыты недельные партизанские курсы близ г. Асахикава, а месяц спустя между Саппоро и Титосэ начал функционировать учебный центр по подготовке командиров диверсионно-разведывательных групп из числа молодых офицеров, который к началу советско-японской войны успел выпустить около 100 человек[907].
В Корее работа по развёртыванию диверсионно-разведывательных групп началась в декабре 1944 г. с прибытием четырёх выпускников отделения разведшколы Накано в Футумата, которые организовали в монастыре близ г. Кванджу краткосрочные партизанские курсы для унтер-офицерского состава. Весной 1945 г. Генеральный штаб откомандировал в распоряжение командующего 17-м фронтом опытного офицера разведки майора Марудзаки Ёсио для подготовки местных резервистов к партизанской войне. Спустя несколько месяцев в его подчинение прибыли 45 выпускников из Накано и Футумата. В срочном порядке они занялись комплектованием и обучением в Сеуле, Кванджу, Нанаме, Пхеньяне и Тэгу партизанских отрядов из японских колонистов и корейских коллаборационистов, однако с началом боевых действий эти формирования разбежались прежде всего из-за нежелания участвовать в них корейцев[908].
Несмотря на предпринимаемые японским командованием меры по укреплению и расширению действующих в Маньчжурии, Корее и на Южном Сахалине разведывательных органов, получению достоверной информации о составе группировки войск 1-го, 2-го Дальневосточных и Забайкальского фронтов, а также о стратегических планах советского военно-политического руководства препятствовал комплекс проводимых Ставкой Верховного главнокомандования мер по скрытной подготовке наступательной операции.
Выдвижение войск в исходные районы проводилось под видом учений за 1–2 суток до начала наступления. Все передвижения во время перегруппировок, сосредоточения и развёртывания осуществлялись только в ночное время. На отдых и дневники войска останавливались в лесах и лощинах, тщательно маскируя материальную часть. В степных районах Даурии и Монголии танки, автомашины, орудия укрывались в специально отрываемых котлованах, сверху прикрытых масками или брезентом.
Население из приграничной полосы не выселялось, передвижение войск к линии государственной границы происходило с одновременным проведением учений и рассматривалось местными жителями как обычные военные занятия.
Для ввода в заблуждение органов радиоразведки Квантунской армии радиосеть в прибывавших с запада частях работала только на приём, а в большинстве бригад и дивизий радиостанции вообще не включались. В период подготовки Маньчжурской операции работали только радиостанции ранее находившихся здесь частей и соединений[909]. Кроме того,
